Черное море. Колыбель цивилизации и варварства - читать онлайн книгу. Автор: Нил Ашерсон cтр.№ 9

Для того чтобы зоны тела и разума в Крыму могли совместно богатеть, необходимо было два условия: купцы на побережье, имеющие безопасный доступ к внешним рынкам Средиземноморья и за его пределами, и стабильная политическая ситуация в степи. Иногда на великой равнине случались смуты, тогда торговые пути закрывались, выращивать хлеб за пределами городских стен становилось опасно, а сами города-колонии периодически грабили и жгли. Но в течение долгих периодов времени, особенно в скифские времена, там царил мир. Греческие колонисты и скифские вожди на побережье выращивали хлеб на экспорт, на рынки приморских городов, основанных греками, из северных лесов поставлялись меха, воск, мед и рабы, и скифы по большей части беспрепятственно пропускали эти караваны через свои открытые пастбища к морю. И греческие купцы, и скифские князья из внутренних земель исключительно разбогатели на барышах от зерна и рабов, кормя и обеспечивая рабочей силой весь эллинский и римский мир.

Скифы и пришедшие за ними сарматы и готы тратили это богатство с размахом. Они покупали драгоценности и золотые изделия, которые по их личному заказу и прихоти изготовляли в городах-колониях греческие мастера и их местные подмастерья. Они уносили сокровища с собой в могилу, дабы вечно лежать под высокими курганами среди своих жертвенных лошадей, рабов и женщин.

Если ехать через крымскую степь на восток, вы оказываетесь у последней трапециевидной дюны, где земля у ваших ног уходит вниз. В лицо вам непрерывно хлещет жестокий ветер – вы стоите на последнем горном хребте и смотрите через Азовское море на бесконечную палевую равнину, которая начинается здесь и тянется через весь континент – за северную оконечность Каспийского моря и до самого озера Байкал. Линии горизонта нет: только длинная полоса темноты на востоке, означающая приближение ночи.

На этом гребне находится фундамент каменной башни. Когда татаро-монголы Золотой Орды пришли на Крымский полуостров, прошлепав на своих малорослых лошадках через солончаковые болота Азовского моря, они увидели эту башню наверху, вырисовывающуюся на фоне неба, и назвали ее кырым – крепость. Они разбили за ней свой первый лагерь и ставку в Эски-Кырым – “старой крепости”, и отсюда, вероятно, происходит название “Крым”. Из Эски-Кырыма татары двинулись в Бахчисарай и заложили дворец своего ханства в зеленой долине, наполненной журчанием воды и соловьиным пением.

Зона тела всегда нетерпеливо давила на зону разума. Иногда это давление бывало разрушительным, как, например, в конце XIII века, когда татары прискакали из Эски-Кырыма к морю и разграбили крупный генуэзский город Кафу. Но часто оно меняло свою природу. Незримая стена между “европейскими” колонистами и “туземными” кочевниками постоянно ветшала или обнаруживала широкие бреши.

Скифы, к примеру, были не только странствующими коневодами, жившими в кибитках. Помимо этого, они умели возделывать поля и выращивать зерно в промышленных масштабах, а не просто в количестве, необходимом для собственного пропитания, строить долговечные укрепленные поселения, имевшие в основе что‑то вроде градостроительного плана, изящно и изобретательно обрабатывать металл. Греческие или итальянские жители торговых колоний могли быть не только купцами, но и земледельцами, отваживаясь работать далеко за пределами своих оборонительных стен. Кочевники – тому есть несколько хорошо известных свидетельств – могли вести двойную жизнь: как эллинизированное или итальянизированное мелкое дворянство внутри городских стен и (переодевшись в буквальном смысле слова) как традиционные степные вожди за их пределами. Богатые хазары, говорившие на тюркском языке, но исповедовавшие иудаизм, жили в Судаке как уважаемые горожане. Гораздо раньше, в I веке н. э., Дион Хризостом посетил город Ольвию возле устья Днепра и обнаружил, что тамошние жители цитируют Гомера, но одеты в варварские штаны и мокасины кочевников.

Неизвестно, протекал ли указанный процесс и в обратном направлении: мы не знаем “цивилизованных” индивидов из зоны разума, которых тянуло бы вовне, в “варварскую” зону тела, и которые жили бы в кибитках, пили кобылье молоко и поклонялись лошадиным остовам на кольях, сторожившим царские могилы. Вероятно, были и такие. Такое случалось на американском Диком Западе, где всегда были европейские трапперы, странствующие торговцы и даже жены и дети колонистов, жившие “на индейский лад” по собственному выбору.

Но между телом и разумом, между степью и побережьем, было и третье пространство – горная область духа. На плоских вершинах горной цепи Чатыр-Даг или в пещерах, скрытых в лесу, вдали и от кочевников, и от торговцев жили общины, которые утратили всякую надежду на богатство или завоевания.

От Бахчисарая наш автобус поехал на юг, к нижним склонам приморского кряжа, через маленькое ущелье и остановился на лугу, окруженном горами. Византинисты устроились на траве у озера и развернули бутерброды. Там росли деревья, стояло несколько палаток, родниковая вода текла из трубы в старую железную чашу фонтанчика, в которой мылись и стирали одежду две молодые женщины.

Одна из них, одетая лишь в длинную черную юбку, направилась к нам и наклонилась, чтобы отжать мокрые волосы. “Есть западная сигарета? Наши советские ужасны”.

Один из византинистов протянул ей пачку. “Есть новости?”

Она выпрямилась, откинула волосы за спину и сказала, прикуривая от протянутой спички: “Новостей нет. По радио одно чертово «Лебединое озеро»”.

Два мальчика у нее за спиной пытались дотянуть провод от своей палатки до дерева. Восхождение от луга на дне долины к вершине Мангуп-Кале заняло час: с усилием, обливаясь потом, мы вскарабкались на полкилометра вверх, и наконец между деревьями замаячила разрушенная городская стена. Оттуда дорога была уже легче. Но начиная с этого места лес превратился в кладбище: сотни каменных надгробий, занесенных опавшей листвой, покосившихся, опрокинутых и перевернутых, покрытых глубоко вырезанными еврейскими буквами.

Это могилы караимов. Они принадлежали к иудейской секте, которая возникла в Месопотамии в VIII веке и раcсеялась с повсеместным распространением талмудического иудаизма двумя столетиями позже. Караимы верили, что слово Божье заключено в Ветхом Завете и нигде более и что дополнения к нему, например Талмуд, – это богохульство и разложение (по этой причине христиане-протестанты, особенно немецкие, всегда были очарованы караимами, которых они ошибочно считали предвестниками христианской реформации).

Караимы, изгнанные из Палестины и Египта потрясениями Первого крестового похода, достигли Крыма в XII веке. Они переселились в Византийскую империю и дальше, в Северо-Восточную Европу, где часть караимов осела на землях Речи Посполитой.

Многие сектанты, подобно альбигойцам Южной Франции, чувствовали себя в безопасности только в глухих, хорошо приспособленных для обороны местах, удаленных от густонаселенных центров власти. Тот же экзистенциальный ужас испытывали и караимы, которые бежали на вершины Крымских гор или в Литву, на укрепленные острова города Троки ^[5], стоявшего на озере, окруженном березовыми лесами. Однако караимы, как раки-отшельники, предпочитали не строить собственные крепости, а селиться в готовых, построенных, но затем покинутых другими. Мангуп-Кале они завладели не раньше, чем город был разграблен и оставлен турками. Древнейшая караимская могила в лесах под этой вершиной датируется 1468 годом, несколькими годами ранее падения Мангупа, но большинство надгробий было вырезано в XVI и XVII веках.