Копии за секунды - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Оуэн cтр.№ 10

Веджвуд заработал какие-то деньги на своем изобретении, но пигментная бумага получила истинное признание только в совместной работе с пишущей машинкой, которая ударяла по бумаге с силой, достаточной для получения качественного оригинала и нескольких приемлемых факсимиле. Первой пригодной для практического применения пишущей машинкой была модель Sholes & Gliddon, представленная в 1874 году фирмой Е. Remington & Sons, производителем швейных машин и пушек. (Самая первая модель была похожа на швейную машину – у нее был ножной привод возврата каретки, и она грохотала, как пушка.) Среди первых покупателей был Марк Твен, который оказался почти таким же страстным любителем всяких интересных новинок, как Томас Джефферсон. Твен заплатил 125 долларов за свою машинку, печатавшую только прописными буквами. В конце жизни он утверждал (в неопубликованной автобиографии), что был «первым человеком в мире, который использовал пишущую машинку для литературы», так как в 1874 году он нанял машинистку для копирования части рукописи одной из своих книг, всего вероятнее, «Приключений Тома Сойера». (Твен также часто говорил, что был первым человеком в мире, установившим у себя дома телефон.)

На самом же деле Твен ненавидел свою пишущую машинку, которую он считал слишком сложной и вызывающей чувство разочарования, и вскоре он избавился от нее. Когда Ремингтон в 1875 году попросил его написать слова поддержки, он написал: «Джентльмены, прошу ни в коем случае не использовать мое имя. Прошу даже не упоминать, что у меня есть пишущая машинка. Я полностью прекратил пользоваться ею по той причине, что мне никогда не удавалось написать письмо без того, чтобы не получить ответ с просьбой не только описать эту машину, но также рассказать об успехах ее освоения и т. д. и т. п. Я не люблю писать письма и поэтому не хочу, чтобы люди знали, что я являюсь собственником этого маленького насмешника, порождающего любопытство. Искренне ваш, Сэмюель Л. Клеменс». Ремингтон с радостью, и это понятно, воспроизводил эту записку во всех своих рекламах (под заголовком «ЧТО "МАРК ТВЕН" СКАЗАЛ ОБ ЭТОМ»).

Функцию, которую выполняла комбинация копировальной бумаги и пишущей машинки, можно классифицировать где-то в промежутке между копированием и размножением. Копировальная бумага не является по-настоящему копировальным устройством, так как вы не можете использовать ее, в частности, для изготовления копии кроссворда в ежедневной газете. Но она производила до десяти дубликатов без промежуточной стадии и экономично выполняла все те же самые функции, что и копировальный пресс. В результате, копировальный пресс постепенно исчез не только из офисов, но также из коллективной мировой памяти.

Одним из самых значительных успехов в области копировальной технологии XIX века было не создание нового устройства и даже не оптимизация существующих копировальных устройств (и нескольких, которые еще предстояло разработать). Этим успехом стало изобретение анилиновых красок, первых в мире синтетических красителей. В 1856 году восемнадцатилетний студент английского колледжа по имени Уильям Генри Перкин экспериментировал с производными каменноугольного дегтя, пытаясь найти замену хинину, который изготавливали из коры хинного дерева и который тогда был единственным средством для лечения малярии, этого бича широко раскинувшейся Британской империи. По завершении одного неудачного опыта Перкин заметил на дне пробирки темный осадок. Позже, случайно, он обнаружил, что этот осадок оставляет на одежде яркие пятна пурпурного цвета. Эта субстанция получила название мовеин, или анилин пурпурный, и за ней вскоре последовали такие же многочисленные субстанции разных оттенков.

Анилиновые краски, которые были более яркими и однородными, чем естественные красители, такие как франкфуртская сажа, преобразили моду (королева Виктория была одета в розовато-лиловое платье на свадьбе дочери в 1858 году), внутренний декор (цвета в домах викторианской эпохи были цветами анилиновых красок), химию (Перкин показал, что пробирка может сделать человека богатым) и промышленность (массовое производство тканей и прочей многокрасочной продукции становилось все более практичным и прибыльным) ^[3].

Копирование также изменилось. Барбара Роудс и Уильям Уэллс Стритер написали в своей удивительно интересной и содержательной книге под названием «До фотокопирования. Искусство и история механического копирования, 1780-1938»: «Анилиновые красители были быстро приспособлены для копирования» – те, что использовались с копировальными прессами, – «потому что они обладали очень высокой интенсивностью пигмента. Это свойство, необходимое для получения многочисленных копий». («Интенсивность пигмента» можно также назвать «красящей способностью».) Считалось, что «новые краски придают „изящество“ скопированного изображения, сохраняя оригинальный характер почерка в большей степени, чем было возможно при использовании расплывающихся красок из чернильных орешков». Копировальные прессы, пигментная бумага и пишущие машинки – все производили более резкие изображения, когда вместо старомодных натуральных пигментов использовались яркие анилиновые краски. Появление этих красок также способствовало изобретению копировального карандаша, то есть очень твердого карандаша, грифель которого сделан на основе графита и глины и покрыт синтетическим красителем. Письмо, написанное копировальным карандашом, можно было скопировать на копировальном прессе, так же как если бы оно было написано копировальными чернилами. Кроме того, на копировальный карандаш можно было с силой нажимать, чтобы получить хорошо читаемый оттиск с помощью пигментной бумаги.

Первые синтетические краски, подобно многим только что открытым и широко распространенным в XIX веке химическим новинкам, также оказались неожиданно опасными для здоровья, о чем большинство пользователей ничего не знали в течение десятилетий. Анилиновые красители были смертельными ядами и могли причинить серьезный вред здоровью, если бы, например, пользователь копировального карандаша случайно ранил себя его острым концом. В выпуске «Сайентифик Америкэн» за 1899 год, цитируемом Роудсом и Стритером, описывался особенно ужасный случай отравления, жертвой которого стала машинистка из Цинциннати: «Ее пальцы были запачканы краской с машинописной ленты, и, пытаясь прорвать небольшой волдырь на губе, она прижала к нему измазанный палец и очень скоро почувствовала легкую боль на лице. Через короткое время появилась небольшая опухоль. Боль становилась почти невыносимой, а губа сильно раздулась и почернела. Все, что зависело от врачей, было сделано, но ей становилось все хуже, и она скончалась в сильной агонии. Отравленная губа распухла до невероятных размеров, и никакие средства не смогли ее уменьшить».

Изобретение синтетических красителей сильно повлияло на технику воспроизведения документов, известную как трафаретное копирование. В первоначальном виде она была изобретена в 1874 году Евгенио де Зуккато, молодым итальянцем, изучавшим право в Лондоне, который назвал свое устройство папирографом. Система Зуккато состояла в том, что на лакированном листе бумаги писали каустической краской, которая прожигала лак и бумажные волокна, оставляя на листе отверстия в тех местах, где производилась запись. Этот лист, который теперь становился трафаретом, помещали на чистый лист бумаги, а затем по трафарету прокатывали краску, которая проникала в отверстия и создавала дубликат на чистом листе. Год спустя гений, который изобрел почти все, Томас Эдисон, выпустил свое собственное трафаретное устройство, названное автоматическим прессом и электрическим пером Эдисона. Это было перо с острым наконечником, который двигался быстро вверх и вниз, как иголка в швейной машине. Наконечник имел привод от электродвигателя размером с катушку рыболовной удочки, он устанавливался на другом конце пера. Аккуратно двигая перо по непроницаемому листу, пользователь мог создать перфорированный трафарет, сквозь который можно было печатать краской. (В своих патентах Эдисон упомянул о «картонах» ^[4], используемых художниками XVI века для переноса больших рисунков на полотно: это были рисунки в полный размер на бумаге, которые художники накалывали булавкой и затем напыляли угольный или графитовый порошок, создавая на полотне точечный контур.) Копии, сделанные с помощью электрического пера Эдисона, имели сбивающее с толку качество в духе пуантилизма, но в остальном были вполне удобочитаемыми.