Воспоминания биржевого спекулянта - читать онлайн книгу. Автор: Эдвин Лефевр cтр.№ 71

Вот так я оказался втянутым, против моей воли, в это дело. Как я и опасался, я обнаружил, что все крайне запутано, главным образом из-за ошибок Прентисса в ходе манипуляций акциями пула. Но главным неблагоприятным фактором было время. Я был убежден, что мы быстро приближаемся к концу рыночного подъема, а значит, улучшение рыночной ситуации, которое так вдохновляло Прентисса, быстро окончится пшиком. Я опасался, что прежде, чем я смогу сделать что-либо существенное для «Петролеум продактс», рынок станет окончательно медвежьим. Но я уже дал обещание и решил сделать все, что смогу.

Я приступил к вздуванию цен. Успех был умеренным. Помнится, я поднял цену до 107 или что-то вроде, и это было вполне прилично, так что я в итоге даже сумел продать какое-то число акций. Это было не много, но я был рад уже тому, что не увеличил запасы пула. Вне пула было множество таких, кто ждал минимального роста, чтобы сбросить свои акции, и я для них оказался просто божьим даром. Если бы общие условия были получше, я также смог бы добиться большего. Чудовищно, что они не позвали меня раньше. Я чувствовал: все, что я могу, – это выпутаться из дела с наименьшими потерями для пула.

Я послал за Прентиссом и рассказал ему о моем понимании ситуации. Он начал возражать, и мне пришлось объяснить, почему я занял именно такую позицию. Я сказал:

– Прентисс, я очень отчетливо чувствую рыночный пульс. В ваших акциях нет материала для подъема. Нет ничего проще, чем понять, как публика реагирует на манипуляции. Послушай: когда ты сделаешь «Петролеум продактс» максимально привлекательной для биржевиков и обеспечишь этим акциям всю необходимую поддержку и после этого обнаружишь, что публика тобой не интересуется, тогда можешь быть уверенным, что проблема не в акциях, а в рынке. Абсолютно бесполезно пытаться изнасиловать рынок. Ты неизбежно проиграешь. Управляющий пулом должен покупать собственные акции, только когда кто-то идет за ним. Если он единственный покупатель на рынке, он окажется в полной заднице. Если я покупаю пять тысяч акций, публика должна купить столько же. И я не намерен все покупать в одиночку. Если бы я пошел на это, я бы по уши затарился акциями, а я этого не хочу. Здесь можно сделать только одно – продавать. А продавать значит продавать.

– Ты имеешь в виду, продавать за любую цену? – возмутился Прентисс.

– Верно! – ответил я. Было заметно, что он готов броситься в спор. – Если ты вообще хочешь, чтобы я распродал акции пула, ты должен быть готов, что цена упадет ниже номинала и…

– Нет! Никогда! – взревел он. Можно было подумать, что я предлагаю ему вступить в клуб самоубийц.

– Прентисс, – я пытался урезонить его, – основной принцип манипулирования акциями – это поднять цену, чтобы их распродать. Никто не может продать много акций на подъеме. Ты этого не можешь. Много продают только на откате с самого верха. Я не в силах поднять твои акции до ста двадцати пяти или ста тридцати. Я бы хотел, но это не получится. Так что тебе придется продавать от текущего уровня. По моему мнению, все акции сейчас покатятся вниз, и «Петролеум продактс» здесь не исключение. Лучше, если вы сейчас сами будете продавать и опустите цену, чем в следующем месяце вас опустит кто-то другой. В любом случае вам быть опущенными.

Вроде я не сказал ему ничего оскорбительного, но вы бы слышали, как он вскипел. Он просто не желал знать ничего такого. Это никогда не пройдет. Это просто испоганит репутацию акций, а есть еще и банки, где акции заложены в качестве обеспечения кредитов, и тому подобное.

Я еще раз попытался втолковать ему, что, по-моему, ничто в мире не удержит «Петролеум продактс» от падения на пятнадцать или двадцать пунктов, поскольку весь рынок вот-вот упадет. Еще я заявил: глупо рассчитывать, что его акции окажутся исключением. Но все мои уговоры пропали даром. Он требовал, чтобы я поддержал их акции.

Передо мной был тертый делец, один из самых удачливых организаторов своего времени, который сделал на Уолл-стрит миллионы долларов и знал машину спекуляции не со стороны, но при этом он требовал, чтобы я удержал его акции на надвигающемся рынке медведей. Акции, конечно, были его, но затея была бредовая. Все было настолько нелепо, что я опять принялся уговаривать его. Бесполезно. Он настаивал на поддержке уровня.

Само собой понятно, что, когда рынок окончательно прогнулся и начался всеобщий откат, «Петролеум продактс» поехал вместе со всеми. И я вместо того, чтобы продавать, купил акции для пула – по приказу Прентисса.

Единственное объяснение – Прентисс не верил, что рынок медведей уже навис над нами. Лично я был совершенно уверен, что рынок быков окончился. Я проверил свои догадки не только на акциях ПП, но и на других. И понятно, что я не стал ждать, пока газетчики объявят о рынке медведей. Я начал продавать. Я не продал ни одной акции «Петролеум продактс», но другие я продавал без покрытия.

Пул «Петролеум продактс», как я и ожидал, так и остался в подвешенном состоянии и даже сильно разбух, тщетно пытаясь удержать цену. В конце они все распродали, но с гораздо меньшей выгодой, чем получили бы, если бы Прентисс позволил мне продавать, когда я ему это предлагал. Иначе и быть не могло. Но Прентисс до сих пор думает, что он был прав, или только говорит об этом. Он, понятное дело, утверждает, что я ему давал такие советы только потому, что играл на понижение определенных акций, а рынок в целом шел вверх. Отсюда следует, разумеется, что падение акций «Петролеум продактс», неизбежное при распродаже пула по любой цене, должно было помочь мне в обрушивании рынка других акций.

Все это вздор. Я был настроен по-медвежьи не потому, что продавал без покрытия. Я был настроен по-медвежьи, потому что я так оценивал ситуацию, и я начал продавать без покрытия только после этого. Если двигаться в неверном направлении, денег не заработаешь, по крайней мере не на рынке акций. Мой план продажи акций пула был основан на том, что, согласно двадцатилетнему опыту, было единственно осуществимым и разумным. Прентиссу следовало бы в большей степени быть биржевиком, чтобы понять все так же ясно, как и я. Было слишком поздно пытаться делать что-то другое.

Думаю, что Прентисс разделяет иллюзию тысяч аутсайдеров, которые уверены, что манипулятор может все. Нет, не может. Самым большим достижением Кина было манипулирование обыкновенными и привилегированными акциями «Юнайтед стейтс стил» весной 1901 года. И он преуспел в этом не потому, что у него было так много денег и он был очень умным, и не потому, что за ним стоял синдикат самых богатых людей страны. Все это ему помогало, но преуспел он потому, что состояние рынков и настроение публики были такими, как надо.

Не приходится рассчитывать на хорошее, если действовать вопреки здравому смыслу и опыту. Но не все непрофессионалы с Уолл-стрит являются аутсайдерами. Как раз из-за этого Прентисс на меня и обиделся. Он чувствовал себя обиженным, потому что я провел манипулирование не так, как сам намеревался, а в соответствии с его пожеланиями.

В манипулировании, направленном на продажу большого числа акций, нет ничего загадочного, коварного или нечестного, если соответствующие действия не сопровождаются обманом публики. Разумное манипулирование должно опираться на разумные принципы торговли. В разговорах о манипулировании часто ссылаются на такие старомодные приемы, как фиктивные продажи. Но я ответственно утверждаю, что жульнические трюки мало что могут решить. Разница между манипулированием на рынке акций и внебиржевой продажей акций и облигаций заключается преимущественно в природе клиентуры, а не в стимулах. «Дж. П. Морган и К°» продает выпуск облигаций публике, то есть инвесторам. Манипулятор также сбывает пакеты акций публике, а в данном случае – спекулянтам. Инвесторов интересует надежность, постоянство процента прибыли на вложенный капитал. Спекулянты ищут быстрой прибыли.