Стеклянная клетка. Автоматизация и мы - читать онлайн книгу. Автор: Николас Дж. Карр cтр.№ 43

Нобл наглядно показывает сложный и извилистый путь, которым технологии завоевали всеобщее признание и влияние, на примере истории автоматизации машиностроительной промышленности за годы, прошедшие после Второй мировой войны. Изобретатели и инженеры предложили несколько разных технологий для программирования работы токарных, сверлильных и других станков. Каждый из методов имел как плюсы, так и минусы. Одну из самых простых и одновременно изобретательных систем, названную Specialmatic, изобрел дипломированный инженер Феликс Карузерс, выпускник Принстона. Систему продавала маленькая нью-йоркская компания Automation Specialties. При использовании ключей и наборных дисков, кодировавших и направлявших работу машины, Specialmatic передавал всю ответственность за программирование в руки квалифицированного механика, работавшего в цехе. «Оператор машины, – писал Нобл, – мог устанавливать и регулировать скорость подачи материалов в машину, опираясь на накопленный опыт, позволявший выполнять задания на основании вида, звука и запаха обрабатываемого металла» [39]. Система включала в работу опыт и знания рабочего, Specialmatic обеспечивал немалую экономическую выгоду: хозяевам заводов не надо было оплачивать труд многочисленных инженеров и консультантов для программирования. Система Карузерса удостоилась похвалы в журнале American Machinist, который отметил, что Specialmatic сконструирован так, что позволяет настраивать режим и программировать работу станка. Рабочий трудится с большей эффективностью, так как система позволяет ему сохранять контроль над машиной в течение всего цикла работы станка [40].

Но Specialmatic не смог удержаться на рынке. В то же самое время, когда Карузерс трудился над своим изобретением, командование ВВС США вкладывало деньги в научно-исследовательскую программу, осуществлявшуюся группой ученых МIT, имевшей давние и тесные связи с военным ведомством. Они разработали методику «численного управления» с помощью технологии цифрового кодирования – предшественницы современных цифровых компьютерных программ. Эта система не только осыпала разработчиков золотым дождем щедрых правительственных субсидий и подняла их престиж в научных кругах. Она очень понравилась владельцам и менеджерам предприятий, так как перед лицом растущего рабочего движения они стремились максимально автоматизировать производство, чтобы подорвать влияние рабочих и их профсоюзов. Система числового программного управления стала воплощением всеобщего восхищения цифровыми ЭВМ, появившимися после войны. «Разработанная в МIT система числового управления, – как позднее писал один из членов Society of Manufacturing Engineers (Общества фабрично-заводских инженеров), – была сложным и дорогим уродством» [41], но такие гигантские компании, как General Electric и Westinghouse Electric Company, с восторгом ухватились за эту технологию, не оставив Specialmatic ни единого шанса. Системе числового управления не пришлось доказывать свою живучесть в конкурентной эволюционной борьбе, она была объявлена победительницей еще до начала соревнования. Автоматизация, ориентированная на технологию, победила. Что касается широкой публики, то она так и не узнала, что выбор был сделан без нее.

Не следует возлагать вину за это на инженеров и программистов. Возможно, что они виновны в том, что временами увлекаются узкими механистическими прожектами и склонны к «техническому высокомерию», которое, выражаясь словами физика Фримена Дайсона, «…внушает людям иллюзию неограниченной власти» [42]. Но программисты и инженеры работают по заказам работодателей и клиентов. Разработчики программного обеспечения всегда сталкиваются с необходимостью компромиссов при написании программ для автоматизированных систем. Выполнение задач, связанных с развитием индивидуальных навыков, повышением квалификации и накоплением опыта, сковывают размах автоматизации и несколько снижают скорости производства и получения прибыли. Обучение также понижает эффективность производства. Бизнес, который всегда старается поднять до максимума производительность и свести издержки к минимуму, редко, а то и никогда не идет на такие уступки. Главная причина, по которой владельцы предприятий вкладывают деньги в автоматизацию, – это снижение стоимости труда и упрощение производственных операций.

Люди тоже почти всегда ищут для себя выгоды и удобства, когда выбирают программное приложение или компьютер. Им подойдут программы или устройства, которые облегчат нагрузку и освободят время, а не те, которые заставят тяжко и долго трудиться. Технологические компании, естественно, учитывают эти пожелания, разрабатывая свои продукты. Ожесточенная конкуренция существует между фирмами, предлагающими клиентам устройства и программы, требующие как можно меньше физических и умственных усилий. «В Google и во всех подобных фирмах, – говорит один из руководителей компании Алан Игл, объясняя политику многих компаний в создании программного обеспечения, – мы создаем технологии, которыми можно пользоваться, не включая мозги» [43]. Когда дело доходит до разработки и применения коммерческих программ, будь то промышленные автоматизированные системы или приложения для смартфонов, абстрактные рассуждения о судьбе человеческих талантов не могут соперничать с перспективой экономии времени и денег.

Я спросил Парасурамана, не думает ли он, что в будущем общество станет мудрее использовать автоматизацию, ослабив противоречие между компьютерными вычислениями и человеческими мнениями, погоней за прибылью и развитием личного опыта. Ученый на мгновение задумался, а потом произнес: «Я не настолько оптимистичен».

Интерлюдия. Грабитель могил

Я находился в затруднительном положении. Мне пришлось – из необходимости, а не по свободному выбору – завязать знакомство с полоумным грабителем могил по имени Сет Брайерс. «Я не ем, не сплю, не моюсь, и все это меня совершенно не волнует», – не без гордости сообщил мне Сет вскоре после того, как мы познакомились с ним на кладбище близ Кут-Чепеля. Сет знал, где я смогу найти интересовавших меня типов, и в обмен на сведения о них потребовал от меня помощи в перевозке нескольких свежих трупов мимо ранчо Кричли в пыльный призрачный город Тамблвид. Я правил лошадьми, а Сет сидел под тентом повозки и обыскивал тела в поисках ценностей. Это путешествие стало для меня настоящим испытанием. Мы проскочили мимо разбойников, сидевших у дороги в засаде (они были вооружены огнестрельным оружием, но в перестрелках я тоже не был новичком), однако, когда я попытался пересечь шаткий мостик близ Гаптус-Риджа, трупы в повозке сместились, и я не смог справиться с лошадьми. Она скатилась в овраг, и я на мгновение умер, захлебнувшись в фонтане хлынувшей крови. Через пару секунд я очнулся – только для того, чтобы снова пережить весь этот ужас. После полудюжины попыток я отчаялся когда-либо переехать этот проклятый мост.

Игра, в которую я играл, была не что иное, как превосходно оформленная, незатейливая «стрелялка» с открытым миром, под названием Red Dead Redemption. События разворачиваются в начале ХХ века на территории мифического штата Нью-Остин. Сюжет игры словно списан с фильмов Пекинпы . ^[27] Начиная игру, вы принимаете роль стоически мужественного фермера, оказавшегося вне закона, по имени Джон Марстон, правая щека которого отмечена двумя глубокими символическими шрамами. Грубым шантажом Марстона принуждают искать для агентов ФБР его старых сообщников. Агенты держат в заложниках жену и малолетнего сына. Для того чтобы успешно закончить игру, надо провести этого вооруженного бандита по всей стране, преодолевая немыслимые препятствия, требующие нечеловеческого напряжения сил. Причем каждое следующее испытание труднее предыдущего.