Фаталист - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Глебов cтр.№ 7

То, чем взял его князь, произошло всего за два дня до приезда Печорина в Пятигорск.

Григорий Александрович явился в Железноводск на перекладной телеге поздней ночью. Ямщик остановил усталую тройку у ворот единственного каменного дома, что стоял при въезде. Часовой, услышав звон колокольчика, закричал спросонья диким голосом:

– Кто идет?

На его вопль вышли урядник и десятник. Григорий Александрович объяснил им, что он офицер, едет в Пятигорск, и стал требовать квартиру.

Десятник, здоровый усатый детина с нечистым лицом, повел его с денщиком по городу. Но не везло: к какой бы избе они ни подходили, все были заняты.

Ночь выдалась холодная, влажная, Печорин перед этим трое суток не спал, измучился и уже начинал сердиться.

– Веди меня хоть к черту! – прикрикнул он на десятника.

– Есть еще одна фатера, – ответил тот, почесывая затылок, – только вашему благородию не понравится: там нечисто!

Не поняв точного значения последнего слова, Григорий Александрович велел десятнику идти вперед, и после долгого странствования по грязным переулкам, где по сторонам виделись только ветхие заборы, они подъехали к небольшой хате на самом берегу большого, чернеющего под ночным небом озера.

Месяц светил на камышовую крышу и белые стены, на дворе, окруженном оградой из булыжника, стояла еще одна лачужка, поменьше первой. Берег обрывом спускался к озеру почти у самых ее стен, и внизу с беспрерывным ропотом плескались волны.

Григорий Александрович велел денщику вытащить чемодан и отпустить извозчика, а сам стал звать хозяина. На его крики никто не выходил минут пять, пока, наконец, из сеней лачуги не выполз мальчик лет четырнадцати, худой, как щепка.

– Где хозяин? – раздраженно гаркнул Печорин.

– Нема, – в тихом, как шелест ветра, ответе слышалась беспробудная печаль.

– Как? Совсем?

– Совсем.

– А хозяйка?

– Побежала в слободку.

– Кто же мне отопрет дверь? – начиная по-настоящему злиться, спросил Григорий Александрович и с силой ударил в дверь ногой.

Она тут же отворилась сама собой. Из хаты повеяло сыростью. Похоже, в ней давно уже никто не жил.

Печорин засветил серную спичку и поднес ее к носу мальчика: она озарила два белых глаза. Мальчик был совершенно слеп и стоял перед Григорием Александровичем неподвижно, так что Печорин мог рассмотреть черты его лица.

Григорий Александрович неприязненно поморщился – он имел сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и так далее, считая, что существует соотношение между наружностью человека и его душою: как будто с потерей части тела душа утрачивает какое-нибудь чувство.

Впрочем, он заставил себя пересилить отвращение, чтобы рассмотреть мальчика. Тот был болезненно худ, бледен, с тонкими потрескавшимися губами и белесыми бровями. Щеки его были впалы, и на них виднелись мелкие оспинки, а волосы космами спадали на низкий лоб.

Вдруг едва приметная улыбка пробежала по тонким губам мальчика и почему-то произвела на Печорина неприятное впечатление. На миг ему показалось даже, что тот не так уж и слеп. Хотя разве можно подделать бельма? Да и зачем?

– Ты хозяйский сын? – спросил Григорий Александрович.

– Нет.

– Кто же ты?

– Сирота, убогий.

– А у хозяйки есть дети?

– Дочка есть, да только сейчас где-то ходит!

– Так поздно? Где же?

– А бес ее знает.

Григорий Александрович вошел в хату: две лавки, стол и огромный сундук возле печи составляли всю ее мебель. На стене ни одного образа – дурной знак!

В разбитое стекло врывался ветер, наполненный озерной влагой.

Печорин вытащил из чемодана восковой огарок и, засветив его, стал раскладывать вещи. Поставил в угол шашку и ружье, пистолеты положил на стол, разостлал бурку на лавке. Денщик пристроил свою на другой и через десять минут захрапел.

Григорий Александрович заснуть не мог: перед ним во мраке все вертелся мальчик с белыми глазами. То Печорину казалось, что он притаился где-то и наблюдает за ним, то чудилось, будто слепой проник в комнату и крадется к его постели, сверкая во тьме своими бельмами. Один раз, когда он задремал, привиделось даже, что в руке у мальчишки занесенный для удара топор: на лезвии темнела влажная, свежая кровь, будто он уже кого-то зарубил. Григорий Александрович мигом пробудился – сон как рукой сняло!

Так прошло около часа. Месяц светил в окно, и луч его играл по земляному полу хаты. Вдруг на яркой полосе, пересекающей пол, промелькнула тень!

Григорий Александрович привстал и взглянул в окно: кто-то вторично пробежал мимо него и скрылся, бог знает куда. Человек этот не мог спуститься по отвесу берега, но больше деваться ему было некуда.

Печорин встал, накинул бешмет, опоясал кинжал и тихо вышел из хаты. Навстречу ему медленно шел слепой мальчик. Григорий Александрович притаился у забора.

Мальчик уверенно, хотя и осторожно, прошел мимо него. Под мышкой он нес какой-то узел и, повернув к берегу, стал спускаться по узкой и крутой тропинке. Печорин пошел за ним на таком расстоянии, чтоб не терять из вида.

Тучи тем временем постепенно затягивали месяц, и на озере поднялся туман.

Григорий Александрович с трудом спускался, пробираясь по крутому берегу. Слепой же впереди вдруг приостановился и свернул направо. Он шел так близко от воды, что, казалось, сейчас волна его схватит и унесет, но по уверенности, с которой он ступал с камня на камень и избегал рытвин, было ясно, что это не первая его прогулка.

Наконец мальчик остановился, будто прислушиваясь к чему-то, сел на землю и положил возле себя узел. Григорий Александрович наблюдал за ним, спрятавшись за скалой.

Спустя несколько минут на берегу показалась белая фигура. Это была женщина. Она подошла к слепому и села возле него. Ветер приносил Печорину обрывки их разговора.

– Что, слепой? – сказала женщина. – Буря сильна. Он не придет.

– Он не боится бури, – ответил мальчик.

– Туман густеет.

– И это ему не помеха. Зачем ты говоришь про бурю и туман? Он придет. Миновало много дней, и он придет. Ты сама знаешь, – в голосе слепого не было осуждения или недовольства. Только печаль.

Последовало молчание, однако через несколько минут мальчик оживился: он вдруг ударил в ладоши и сказал:

– Видишь, я прав! Это не вода плещет, это он идет! – Тонкая рука простерлась в сторону озера, указывая на что-то.

Женщина вскочила и стала всматриваться в даль. Кажется, она была обеспокоена. А может, и напугана.

– Ты бредишь, слепой! – сказала она резко. – Я ничего не вижу.