Моя сестра - читать онлайн книгу. Автор: Мишель Адамс cтр.№ 27

– После этого они бы никогда не разрешили мне с тобой увидеться. Знаешь, это была наша единственная встреча за многие годы. – Она откидывается на кровать, натягивает одеяло до подбородка, и кажется хрупкой, как никогда. – Пока я не нашла тебя снова.

– Я знаю. Тетя Джемайма решила переехать, чтобы ты не знала, где я. – Я сажусь рядом с ее обмякшим телом, удерживая свое полотенце на месте. Напоминаю себе, что сегодня похороны, и я должна быть помягче с ней, заботливее. – Я знаю все это, Элли. Почему же ты не рассказываешь мне то, чего я не знаю?

Она игнорирует мою попытку узнать правду.

– Но я нашла тебя, не так ли? Они не смогли остановить меня, я нашла тебя.

– Да, ты всегда находила меня, Элли. – Вспоминаю тот, первый раз, когда она напала на Роберта Нила. Последний раз был в больнице, когда охрана оттаскивала ее. Она всегда находила путь обратно. И каждый раз на меня накатывало облегчение: она никогда не переставала искать. Даже на этот раз, если уж быть честной. Я треплю ее по голове, кладу свою руку на ее и поглаживаю.

– Я должна была. Ты понимаешь это, правда? Теперь ты понимаешь, зачем я должна была тебя найти?

– Потому что мы сестры, – говорю я, убирая волосы с ее глаз.

– Нет, – смеется она, приподнимаясь. – Это не имеет отношения к тому, что мы сестры.

Я встаю, хватаю платье, которое она принесла. Поворачиваюсь спиной, чтобы она не видела мои шрамы, пусть даже и знает об их существовании. Я медленно натягиваю платье через голову, жду, пока сойдет румянец, вызванный неловкостью. Обернувшись, вижу, что она уставилась на мое бедро.

– Так что же тогда? – выдыхаю со злостью. Застегиваю молнию и понимаю, что на этот раз она подобрала правильный размер. Красивое цельнокроеное платье черного цвета, с рукавами три четверти. Я бы такое купила. – Я для тебя просто человек, с которым можно заниматься всякой хренью, вроде прыжков с моста и приема наркоты?

– Нет, – говорит она, переводя взгляд на мое лицо. – Чтобы узнать правду, Айрини. Ты и не представляешь, как тяжело было от этого мне. Но я знала, что однажды ты будешь здесь, в этом доме, в своей старой комнате, и тогда я, наконец, узнаю. – Глубоко вдохнув, она делает долгий и спокойный выдох. – Я терпелива, Рини. И теперь я знаю.

Ее слова действуют на меня не хуже столкновения с поездом, и, отшатнувшись, я хватаюсь за корпус небольшой кровати, чтобы не упасть.

– Это моя старая комната? – Сказать это получается с запинкой, нервно и стыдливо. Рассматриваю комнату, вспоминаю дурацкую картину, которую спрятала, ящик, куда кинула статуэтку. Моя комната? – Комната, в которой я жила в детстве?

Она строит такую гримасу, как будто бы я задала самый идиотский вопрос из когда-либо ею слышанных.

– А ты как думаешь, куда бы я тебя поселила? Это твоя комната, в том же виде, в каком ты ее оставила.

Я осматриваюсь, ищу доказательства, надеясь, что что-то натолкнет на воспоминания. Но ничего не приходит на ум. – И где же детская кроватка? – Я бросаю ей вызов. – Эта комната не может быть моей. Я была совсем мала. У меня должна была быть кроватка.

– Ты не могла спать в кроватке, потому что у тебя ноги были в гипсе, и их подвешивали на вон ту штуку на потолке. – Я поднимаю взгляд туда, куда она направила свой палец с идеальным ранее маникюром, который теперь обкусан и облуплен. Конечно же, я вижу крюк, про который думала, что он для лампы. Теперь я понимаю, что это часть устаревшей системы, фиксировавшей мое бедро. – Я прибегала к тебе по коридору из своей спальни и сидела с тобой, когда ты не могла двигаться, рисовала бабочек на твоем гипсе, потому что тебе они нравились. Говорила тебе, что однажды они помогут тебе взлететь. – Она пальцами перебирает по моей руке, доходя до плеча. Когда она начинает ударять языком по нёбу, производя звук, похожий на звук крыльев, я вспоминаю над собой детское лицо, она заглядывает на кровать, и раздаются такие же звуки. Мягкое прикосновение детской руки к моему голому туловищу. Одновременно с видением к моим глазам подступают слезы. Я подхожу к комоду, достаю из-за него выцветшую картину с бабочками. Что-то, что я любила. Что-то, что принадлежит мне с детства. Бабочки. – Но все это уже не имеет значения. Как и твои слезы. Потому что теперь я знаю.

Я держу бабочек в руках, их потускневшие крылья еще никогда не казались мне такими красивыми. Я почти не слушаю, что она мне говорит.

– Это моя комната, – неуверенно произношу я. – Ты была здесь со мной. – Я с усилием глотаю слюну, пытаюсь дышать. – Ты была мила со мной, и я помню… Ты рисовала на мне бабочек.

– Я была маленькой, – снисходительно бросает она, махнув рукой. – Разумеется, я была мила.

– Я любила бабочек, – говорю я, улыбаясь рамке с акварельной картинкой. – Ты даже раскрашивала крылья в разные цвета, да? – Она кивает. Я хочу попросить ее повторить тот звук, провести пальцами по мне, как она делала. Но что-то останавливает меня. Я должна бы обнять ее, поблагодарить за то, что помогла мне вспомнить. Но она уставилась на меня таким мертвым взглядом, что я не осмеливаюсь.

– Все мы любили бабочек, – говорит она. – Ты не помнишь, как она включала музыку из «Мадам Баттерфляй»? Она всегда любила ее. Даже до всего, – говоря это, она очень странно смотрит на меня. До «чего»? – Мама рассказывала нам сюжет и раз за разом ставила старую виниловую пластинку. Ты боялась потрескивания иглы в начале, перед тем как заиграет музыка. – Я опять присаживаюсь рядом с ней, держа картину с бабочками в руках. – Она часто напевала мелодию, говоря, что однажды ты вырастешь в прекрасную бабочку. Что ты смелая девочка и расправишь свои крылья.

– Вот что, значит, отец слушал в тот день, – говорю я, вспоминая о том, как смотрела на тело своей матери. – И тогда, в машине. Это была «Мадам Баттерфляй». Я помню.

– Да, но, так или иначе, как я и говорила, теперь ты от меня свободна. Я больше никогда не буду искать тебя. Я знала, что однажды приведу тебя сюда, вы с ним встретитесь, и тогда я узнаю. И вот теперь это случилось.

– Что узнаешь? – спрашиваю, вытирая мокрые глаза, та траурная музыка еще не смолкла в моих воспоминаниях.

– Он сказал, что ты не должна была сюда приезжать. Это доказывает, что он не сожалеет о том, что сделал для меня. – Ее взгляд блуждает по комнате, по мне, как будто я лишь еще один неодушевленный объект. – Это значит, что я была желанным ребенком. Что он выбрал меня, а не тебя. – Она встает, забирает маленькую кожаную коробочку с тумбочки. – Заканчивай со сборами. – Она кидает коробочку мне в грудь, словно бы потеряв ко мне всякий интерес. Коробочка падает на стекло картинной рамы. – И надень это. Скоро подъедут машины, и, повторяю, мы не хотим, чтобы вся деревня обсуждала, как ужасно ты выглядишь. Это плохо на нас скажется.

Она оставляет меня с выцветшим изображением бабочек, которое я сжимаю в руках, и с мелодией из «Мадам Баттерфляй», раздающейся все громче в моей голове. Она покидает комнату, заворачивает за угол, а я падаю, скорчившись на простынях, дрожь моих рук передается всему телу.