«Вот ведь, умельцы булгары, – удивлялся уралец, – ладно, с кирпичом и черепицей я дал команду наместникам переходить на печное отопление и за два года покрыть все дома внутри крепостей черепицей. Но плавильные печи ставить сами начали, видимо, хорошая прибыль замаячила. Так скоро уральскими товарами всю Европу завалят, надо Уральску на более высокотехнологичную продукцию переходить. Ай, молодцы, булгары, предприимчивый народ. Что в двадцатом веке, что сейчас, не пропадут».
Заметное оживление появилось и в уральских городах, навстречу пароходам попались три лодки, груженные черепицей и кирпичом. Ещё на двух сплавляли свежепиленые доски, слюду и стёкла для окон. Наверняка для булгар, реки вот-вот встанут, дальше торговцы просто не доберутся. Уральские мастерские за время отсутствия своего главы развернулись великолепно, приток рабочих рук дал себя знать. Выпуск продукции и производственные площади практически у всех выросли втрое, а то и больше. Попов, встретивший уральцев на пристани, был в приподнятом настроении и сразу повёл земляка смотреть мастерские. Посмотреть было на что.
Производство паровых машин и пароходов Фёдор Васильевич реорганизовал с ручной единичной сборки до мелкосерийного производства. Только за последний месяц мастерская выдала шесть паровых двигателей, причём довольно высокого качества, с гарантией на три сезона. Зимой мастера собирались выпускать по пять паровых двигателей за месяц, только стандартных, для речных пароходов. Часть мастеров работали над более мощными паровиками, пригодными для морских судов, обещали сделать за зиму четыре надёжных экземпляра.
Попов порывался ехать в Бражинск, показывать тамошние достижения, Белов еле уговорил его дать время отдохнуть, а в Бражинск отправиться завтра. Отдохнуть толком не удалось, после обеда сам не выдержал и пошёл по мастерским Уральска. Результаты поражали, такое ощущение, что он уезжал не на три месяца, а на три года. Возможно, повлияло обилие рабочих рук, а, скорее всего, пришло время качественного скачка в промышленности. Как говорит диалектика, «переход количества в качество».
Город вырос, да ещё как, расстояние от крепостных стен до окраин увеличилось вдвое, причём всё было застроено домами и мастерскими. Появилось множество мелких мастерских, выпускавших самые разнообразные товары для домашнего хозяйства. От хомутов до лаптей, от рыбацких лодок до половиков. Традиционные мастерские порадовали резким ростом продукции, только шерстяных тканей подопечные тётушки Тины стали выдавать втрое больше. Та же картина была по всем производствам – гончары, стеклодувы, черепичники, пилорамщики, кожевенники, кузнецы. В «секретной» пороховой мастерской – после известных событий её перестроили – увеличили производственную площадь в пять раз, а выход продукции в десять раз. Причём число рабочих выросло только втрое. Кроме отгрузки готового пороха для пушек булгарских крепостей, ребята готовили ракеты, пока для фейерверков, продолжили изготовление гранат и взрывчатки для дорожно-строительных работ.
В кузнечных мастерских Белов поинтересовался у мастеров, не падает ли качество изделий при таком увеличении продукции. Кузнецы за эти годы успели организовать своеобразный цеховой комитет, жёстко следящий за качеством изделий. Именно они давали право ставить клеймо в виде фигурки соболя на продукцию, они и отбирали это право в случае нарушений. Пока за три последних года отобрали клеймо всего один раз, а нарушителя с позором выгнали из города. Других желающих халтурить с тех пор не появилось. Так вот, мастера продемонстрировали работу своих подручных, развернувших новые производства, придраться было не к чему. Всё-таки в цеховых объединениях средневековой Европы были свои плюсы, никакой надзор за качеством со стороны не нужен.
Мастера даже удивили Белова, продемонстрировав ему три барабана для протягивания проволоки, соединённых наконец с водяными колёсами. Все предыдущие годы нехватка проволоки была слабым местом в электрических делах. Теперь медную проволоку производили со скоростью один метр в минуту, круглые сутки, трёх разных диаметров: от одной десятой миллиметра до трёх миллиметров. Выходило больше километра в день, с учётом технологических остановок. С такими темпами можно замахнуться на электрификацию всего царства, впрочем, как сообщили мастера, вся проволока и так идёт по заказу Арняя, электрического монополиста уральцев.
Бумажная мастерская добилась не только валового роста, но и качества продукции. На нынешней бумаге не стыдно было писать и даже печатать книги. Соответственно можно отказаться от увеличения закупок хлопка для производства пироксилина, передавать большую часть натуральной ваты для медицинских нужд. Такое новшество здорово снижало себестоимость патронов и снарядов, правда, с небольшим понижением качества конечного продукта. Но у Белова уже были готовы предложения по созданию гранулированного пороха для пушек и укрупнения зернистости ружейного пороха. Эти меры должны были значительно усилить выталкивающее действие пороховых зарядов на снаряд и пулю, растягивая горение по времени. Не на много, сотые доли секунды, но в технической литературе эти меры получили одобрение, Белов надеялся на достойный результат.
Посетил новоявленный уральский царь и школы с подростками-новичками из бывшей Булгарии, которых привезли в Уральск шестьсот сорок человек. Отработанная система не дала сбоя, всех расселили, устроили на учёбу и определили работу в свободное от учёбы время. Обучение шло в две смены, по четыре часа, пока одна смена училась, вторая смена детей работала по хозяйству. Постепенно ребят начнут привлекать к работе в мастерских, девушек – к ткачеству и прядению. В какой-то мере структура напоминала ремесленные училища Советского Союза, только без общежитий. Жили ребята либо с приехавшими семьями, либо в домах по нескольку человек, где держали скотину и огород, пищу готовили сами. Тренеры и учителя, разумеется, приглядывали за бытом новичков, но неумех в этом мире не было. С малолетства все дети умели приготовить еду, ухаживать за домашним скотом и птицей, вести все дела по хозяйству.
Из своего советского и российского прошлого Белов не успел забыть, как беспомощны были детдомовцы в житейских делах. Правительство свою заботу довело до абсурда, лишив растущих сирот всех домашних и хозяйственных навыков. Детдомовцы не только не умели делать уборку, стирать, зашивать и гладить одежду. Белов лично сталкивался с фактами, когда десятиклассники – выпускники детдомов не умели размешивать сахар в чайных стаканах. Им всю жизнь подавали уже сладкий чай! Было бы смешно, если бы не было так грустно. Поскольку таких неумех государство выпихивало во взрослую жизнь без опеки, детдомовцы сразу становились жертвами мошенников и прочих жуликов, не имея никаких шансов дать им отпор. Словно не было в России Макаренко, воспитывавшего детей именно умелых, трудовых и самостоятельных. Так что Белов не хотел повторения подобной практики, его подростки продолжали трудовую жизнь и дома.
Практически все дети впервые увидели печное отопление, после курных изб вызвавшее восторг. Сытная еда, многочисленные невиданные ранее развлечения, спортивные соревнования по лыжам, конькам, хоккею и футболу не давали новичкам ни единого свободного часа для уныния и тоски. Бывшие воспитанники подобных училищ, работавшие тренерами и учителями, старались вовсю, чтобы их подопечные были заняты всё свободное время от сна. Белов за все годы пребывания в прошлом не забывал повторять своим помощникам истину о скучающем солдате. Если человек не загружен никаким делом, он может только пакостить, и думать о заговорах или преступлениях. Потому новые знания обрушивались на подростков лавиной, полностью выметая желание кровной мести или побега, как убедились уральцы на опыте, к январю подростки становились большими патриотами Уральска, о своих прежних мыслях предпочитали не вспоминать.