В тени трона - читать онлайн книгу. Автор: К. Б. Уэджерс cтр.№ 23

– Триса, подожди снаружи, пожалуйста.

– Мэм…

– Не спорь со мной. Хотелось бы верить, что хоть один телохранитель в этой комнате умеет исполнять приказы молча, не поднимая шума. Я в полной безопасности и уверена, что в случае надобности премьер-министр тут же бросится мне на помощь.

Мужчина, стоявший рядом с Кларой, был почти так же высок, как и я, но особой угрозы с виду не представлял. Его седеющие волосы были гладко зализаны – видимо, по последней имперской моде; простые, без всяких украшений, белая рубашка-куртка и черные брюки сшиты из дорогой ткани. Переводя взгляд с Клары на меня, точно кролик меж двух волков, он нервно дернул кадыком.

Триса покинула комнату, стрельнув в меня глазами напоследок. В ответ я лишь ухмыльнулась и удовлетворенно потерла руки.

– Доктор Сатир, мы так давно не виделись, – сказала я.

На морщинистом лице доктора появилась улыбка.

– Добро пожаловать домой, ваше высочество. Какое счастье – видеть вас в добром здравии.

– Ваше высочество, позвольте представить вам первого министра Фанина, – заговорила Клара.

В Генеральную Ассамблею мог попасть любой. Каждые пять лет на всеобщих выборах избиралась треть ее членов, и из них выбирали премьер-министра. Этот пост не давал особого влияния – скорее, таким образом правящий класс следил за настроениями масс. В мире, управляемом женщинами, большинство в ассамблее, конечно же, составляли женщины, и потому видеть на этом посту Фанина было немного странно.

И это вовсе не объясняло, почему он здесь.

– Ваше императорское высочество.

Для человека из простонародья, поклонился он весьма элегантно – можно сказать, безупречно.

Однако я немедля возненавидела его. И, что еще хуже, сама не понимала за что. Было в нем что-то такое, отчего кожа покрылась мурашками. Но такая реакция, конечно, не имела ничего общего со справедливостью, и я задавила в себе порыв съязвить в ответ.

– Рада познакомиться, первый министр.

– Жаль, что не могу сказать того же, ваше высочество.

Передо мной тут же возник Эммори, а я опять пожалела, что безоружна. Второй раз за десять минут. «Добро пожаловать домой, Хейл, будь оно все проклято».

Клара вскинула руки:

– Прошу простить нас! Ваше высочество, экам, для политика Фанин порой бывает чересчур прямолинеен.

– Предпочитаю говорить прямо. Особенно если вспомнить, который час…

– Да, конечно, у вас был долгий и нелегкий день. Вы знаете о состоянии императрицы?

– У нее космическое безумие.

– Да. Вен заметил странные перемены в ее поведении и довел это до сведения наследной принцессы. Ваша сестра поручила доктору Сатир провести исследования и, получив результат, решила, что в интересах самой императрицы лучше не сообщать ей об этом.

– Иногда болезнь прогрессирует быстрее, если больному известен диагноз, – добавила доктор Сатир. – Но сегодня утром произошла утечка информации, и я была вынуждена сообщить императрице о ее болезни. Мы стараемся воспрепятствовать широкому распространению этих новостей, но это нелегко.

– Изначально планировалось убедить императрицу-мать отречься от трона в пользу Церы, но…

– Сестры были убиты.

– Да, ваше высочество.

Клара нахмурилась и склонила голову, но я успела отметить мелькнувшее в ее глазах смущение и потому подобралась, задавая следующий вопрос:

– Каковы же планы теперь?

– Примерно те же, ваше высочество, – ответил Фанин. – Ваша сестра сомневалась, что вы вернетесь, поэтому было решено следовать порядку престолонаследия и объявить наследницей вашу кузину Ганду. Она взяла на себя повседневные заботы о делах Империи, когда стало очевидно, что императрица-мать не справляется с ними. – Фанин склонил голову. – Но теперь вы дома, и все это, конечно, изменится.

Я проглотила едва не вырвавшуюся наружу ненависть, и она жгучим комком скатилась в самый низ живота. Ганда Наиду – моя двоюродная сестра, старшая дочь моего дяди. Наследование по мужской линии – не идеальный вариант, но лучше, чем ничего, если семья хочет удержать трон за собой.

Тот факт, что я ненавижу эту капризную, коварную, вероломную негодницу, не имел значения для порядка престолонаследия.

Тем более что остальные Ганду просто обожали.

Она была идеальной принцессой – чопорной и благопристойной. Она улыбалась, когда следует, а все остальное время держала рот на замке. В детстве мы регулярно ссорились, и наказывали неизменно меня, потому что никто не знал, какая она на самом деле змеюка.

«Скажи им, Хейл, – запричитал голос у меня в голове. – Просто скажи им: пусть Ганда и дальше занимается тем же самым, и тогда ты никому не будешь мешать. Ты же не хочешь быть наследницей. Ты же хочешь вернуться к прежней жизни».

К жизни без Портиса…

Сердце рухнуло вниз и вдребезги разбилось о плиты розового кварца.

– Хорошо… – Голос звучал хрипло. Пришлось откашляться и начать сначала. – Да, я дома, и теперь Ганда может вернуться к тому, чем она занималась раньше, до того, как ее втянули во все это. Я уверена, ей станет намного легче.

– Конечно, ваше высочество, – с поклоном ответил Фанин. – Я прослежу за этим.

– Вам понадобится человек, чтобы планировать ваши дела. Я могу прислать несколько кандидатов на должность камергера, если пожелаете выбрать его сами, – сказала Клара.

– Да, будьте добры.

– Я думаю, вам потребуется несколько дней, чтобы войти в курс дел. Если вас это устраивает, Ганда будет заниматься текущими вопросами еще неделю.

Я снова кивнула:

– Да, прекрасно.

– Тогда мы покидаем вас. Спокойного сна, ваше высочество.

Эммори коротко поклонился и поднял руку:

– Матриарх, прошу уделить мне минуту вашего драгоценного времени. Радуясь благополучному возвращению принцессы, мы кое-что упустили. Если вы не возражаете, будьте, пожалуйста, свидетелем.

Клара кивнула, и в открывшуюся дверь вошли все мои телохранители – по крайней мере, те, кого удалось собрать. Выглядели они разношерстно – некоторые в штатском, другие в мундирах разных родов войск.

– Ваше высочество. – Не знаю, как мне удалось удержать рот закрытым, когда он преклонил передо мной колено. – Мы не сделали это, как подобает, – сказал он, взяв меня за руки.

Он был без перчаток, и жесткие мозоли на его ладонях царапнули мои не менее жесткие разбитые костяшки.

У контрабандисток не бывает нежных женственных ручек.

– Чего не сделали, как подобает? – настороженно спросила я.

Эммори улыбнулся, и на щеках его обозначились ямочки. Приняв торжественный вид и глядя мне в глаза, он произнес: