Адмирал "Коронат" - читать онлайн книгу. Автор: Борис Царегородцев cтр.№ 10

С каждой минутой боя огонь двух линкоров стал понемногу стихать, стало очевидно, что они экономят снаряды. И вот после очередного нашего удачного попадания, флагман Шмидта начал терять скорость, между трубами полыхал нешуточный пожар, но мы недолго радовались такой удаче. Это гадский «Нассау» влепил нам снаряд в третью башню, да в боковую проекцию, пробив восьмидюймовую броню, разорвался внутри.

— Третья башня замолчала, на вызовы не отвечает — доложил артиллерийский офицер мичман Потапов, державший связь с орудийными башнями.

— Похоже что мы потеряли одну башню — тут же я услышал голос Свиньина. Башня прекратила стрелять.

Я посмотрел вначале на нашего флагманского артиллериста, потом перевёл взгляд на Пилкина.

Пилкин тут же обращается к старшему офицеру линкора — Александр Николаевич, быстро выясни, что с третьей башней, может она продолжать стрелять или нет? Если что снимай людей с не стреляющего борта и открывай огонь.

Только старший офицер ушел, тут же поступило донесение из артпогреба; В башне пожар, огонь по элеватору сумели отрезать, зарядный погреб затоплен во избежание взрыва.

После этого попадания «Петропавловск» потерял четверть орудий главного калибра, а это значит, что у противника на какое-то время появилось преимущество в бортовом залпе. Снаряд, пробив броню, попал в казенную часть среднего орудия, выводя его из строя. Вышло из строя и левое орудие правое повреждено, но есть шанс его ввести в строй. От взрыва крышу башни приподняло, и теперь она лежала с перекосом, при этом все находившиеся внутри погибли, почти все артиллерийские приборы были уничтожены или вышли из строя. Вспыхнувший пожар начал распространятся по элеватору в зарядный погреб, но личный состав, что находился в погребах, не растерялся, и успел отрезать огонь от погребов. Но всё равно, во избежание катастрофы погреба были затоплены. Об этих повреждениях в третьей башне и не только в ней, я узнал из доклада старшего лейтенанта Лушкова, когда он вернулся после выяснения степени повреждений нанесённых нам снарядами противника.

— Всего три попадания, и наш линкор как минимум на полгода выведен из строя — проговорил с болью в голосе Лушков.

— Не раскисай лейтенант. Погреба осушить, правое орудие постараться исправить. Приказ понял.

— Так точно!

— Действуй.

Я знал, что у нас тонкая шкура, но надеялся на госпожу удачу, но она так и не повернулась к нам лицом.

— Владимир Александрович, перенести огонь кормовой башни на этот грёбаный корабль, а то он нас доконает, ещё несколько попаданий с него и нам придется выходить из боя. Так что помогите «Полтаве» хотя бы на несколько минут сбить ему прицел.

— Выше превосходительство, эсминцы противника выдвигаются из-за линкоров, возможно они готовятся к торпедной атаке — предупредил Свиньин.

— Поздновато вы надумали произвести свою атаку. Надо было в самом начале, когда у нас в прикрытие всего пять эсминцев было. Вот тогда-то, да всем скопом…. Может у вас что-то и получилось бы — это я высказывал свои мысли вслух, гладя в амбразуру на разворачивающимися действиями на море. Всё же двадцать эсминцев, да при поддержке линкоров и крейсеров, против девяти наших кораблей? А теперь поздно, нас нагоняют эсминцы минной дивизии, и они уже в дух милях позади.

Больше десятка эсминцев прорезав колонну своих линкоров и крейсеров, устремилось в нашу сторону.

— Противоминной артиллерии, приготовится к отражению минной атаки — прозвучал приказ Пилкина.

Наш главный калибр продолжал посылать снаряды в сторону горящего «Вестфалена», который продолжал вести за собой флот, и однозначно, что ещё раз попали в него. Его скорость заметно снизилась и теперь не превышала пятнадцати узлов, возможно мы смогли выбить ему несколько котельных отсеков. Да и огонь его заметно ослаб и это причина не только в нехватке снарядов, но похоже на то, что он также потерял одну башню. К громогласным залпам главного калибра, присоединились частые и резкие выстрелы противоминной артиллерии.

— И всё же Константиныч они поздно решились на эту торпедную атаку, поздно. К нам уже подошли первые эсминцы из минной дивизии.

Было видно как эсминцы второго дивизиона ведомые «Новиком» и «Победителем» выходили на перехват противника, а их сзади нагоняла тройка эсминцев из минной дивизии только что прибывших на помощь. Но и остальные скоро подойдут, ещё несколько минут осталось и они нагонят, как и два крейсера Вердеревского. Только «Слава» и «Диана» отстали от всех и теперь находились в семи милях позади вырвавшихся вперёд крейсеров.

— Чтобы германским эсминцам подойти на пуск торпеды, им надо сблизиться с нами до пяти миль, а чтобы наверняка выйти на ударную позицию, это в два раза ближе надо подойти. Вот и подумайте, смогут они так близко подойти к нам? Я думаю нет. Поэтому им придется выпускать свои торпеды на пределе своей дальности.

— Да не за что они не подойдут к нам так близко, Ваше Превосходительство — в юношеской запальчивости воскликнул мичман Никишин.

— Аэропланы с юга! Большие! Это верно «Ильи Муромцы». Таких больших у германцев нет — раздался голос одного из сигнальщиков.

Выше превосходительство! Там приближаются четыре воздушных корабля Сикорского и ещё семь поменьше — доложил через полминуты Никишин, о том, что происходит за бронированными стенами боевой рубки.

— Вот и обещанная авиа поддержка. Что-то они долго добирались да нас, тут лететь сто тридцать километров, всего несколько минут — я тут же замолчал.

А про себя подумал — «И о чем я тут говорю, совсем потерял реальность. Да с теперешними скоростями, этот путь займёт полтора часа, хорошо что, никто меня не понял».

А эсминцы тем временем приближались — семи миль, шесть, скоро они подойдут к той точке, откуда можно произвести пуск. Три из четырнадцати эсминцев уже прекратили свою атаку, попав под раздачу снарядами. Два повернули назад, на их борту были видны пожары, ещё один беспомощно дрейфовал окутанный паром. Горел один из наших, безрассудно приблизился к противнику и попал под снаряды противоминного калибра с одного из германских линкоров. Эсминцы прошли максимальную точку в пять миль, но продолжали свою атаку, вокруг их беспрерывно вставали фонтаны вода и как тут понять, кто по кому стреляет. Да и попасть в такую мишень, которая движется со скоростью пятьдесят километров в час, да и носом к нам подставляя минимальную площадь для поражения, очень трудно. Над одним из эсминцев, что мчался третьим в группе атакующих, вспыхнула яркая вспышка, в воздух взлетели какие-то обломки, столб дыма следом пламя, он резко стал терять скорость. Это чей-то снаряд, выпущенный с наших кораблей, попал в торпедный аппарат, расположенный между коротким полубаком и ходовым мостиком, торпеда приготовлена к пуску детонировала и за ней и артпогреб носового орудия. Носовое орудие со всей прислугой исчезло за бортом, на ходовом мостике мало кто остался в живых. Был поврежден торпедный аппарат левого борта, а его расчёт, если кто и остался в живых, был за бортом. В борту и палубе была огромная дыра от детонации двухсот килограмм взрывчатки, сам полубак надломился, обнажая внутренности. Как только вода хлынула в поврежденные отсеки, полубак не выдержал и отломился. Это всё длилось не многим больше минуты, но для тех кто это видел, этого хватило. Эсминцы стали поворачивать назад и на развороте выстреливали свои торпеды, и теперь в нашу сторону шли не менее пятидесяти начиненных смертью торпед.