Круто! Как подсознательное стремление выделиться правит экономикой и формирует облик нашего мира - читать онлайн книгу. Автор: Анетт Асп, Стивен Кварц cтр.№ 76

Конечно, удачный момент – это еще не залог успеха, однако пример Пикассо и возникновения кубизма позволяет понять, что условия среды действительно способствуют оригинальным нововведениям. Интерес к тому, как окружение благоприятствует появлению инноваций, отражается сегодня в создании нестандартной рабочей среды. Поразительное впечатление производят офисы Google в калифорнийском городе Маунтин-Вью, хотя это далеко не единственный пример – крутые рабочие места становятся все более распространены в секторе высоких технологий ^{356}. Поэтому нет ничего удивительного в том, что общество, где нестандартность идет рука об руку с экономическим успехом, становится со временем все менее и менее иерархичным. По всему миру появляются проекты создания креативных городов ^{357}.

Идея состоит в том, чтобы создавать в процессе модернизации городов такие черты, которые бы способствовали развитию экономики знаний. В индустриальную эпоху городам требовалась инфраструктура, удобная для промышленности, а в условиях экономики знаний необходим творческий климат. И мы действительно наблюдаем, как переход от индустриальной экономики к экономике знаний вызвал значительную миграцию населения из промышленных в постиндустриальные города, что приводит к значительному изменению экономического ландшафта ^{358}. Многие промышленные города пострадали в результате таких перемен, в то время как постиндустриальные переживают расцвет ^{359}. Оказывается, несмотря на то что высшее образование обеспечивает прибавку к зарплате, размер этой прибавки зависит от того, в каком типе города вы живете. Например, средняя заработная плата сотрудника с высшим образованием в коннектикутском Стэмфорде составляет 133 479 долларов в год, а в соседнем Уотербери – 54 651 доллар. Разница обусловлена тем, что высшее образование в Стэмфорде имеют 56 % населения, а в Уотербери – всего 15 % ^{360}.

Одно из самых ярких отличий бунтарской крутизны пятидесятых от сетевой крутизны наших дней – отношение к работе. Бунтарская крутизна была прямо противоположна труду. Сегодня же политики, ученые и профессионалы своего дела не просто считают работу, требующую знаний, творческой и крутой, но и воспринимают ее как способ самосовершенствования. Розалинд Гилл говорит о том, что для молодых людей работа на эстетическом краю новых медиа (например, в области цифровой анимации, создания сайтов или компьютерного изобразительного искусства и дизайна) – это «крутое, творческое и эгалитарное» занятие ^{361}. Одно из самых глубоких противоречий бунтарской крутизны – между необходимостью на что-то жить и искренностью (получить работу – значит продаться) – в экономике знаний практически исчезает.

Люди считают работу, требующую знаний, крутой, потому что ее продукты – результат творческого мышления. Так, скажем, журналисты называют «крутыми» новые роботизированные хирургические устройства, блогеры-программисты обсуждают в сети «чертовски крутые алгоритмы» (разве может быть не крутым новейший алгоритм для гомоморфного хеширования?!), веб-дизайнеры предлагают добавить на ваш сайт «крутые» HTML-эффекты, в журналах для компьютерщиков то и дело появляются списки «крутых» приложений, люди размещают «крутые» хендмейд-проекты на Pinterest, а авторы бизнес-обзоров рекомендуют не просто крутые, а «чертовски крутые» стартапы ^{362}.

Устранив противоречие между трудом и крутизной и приветствуя отказ от стандартов, сетевая крутизна также способствовала тому, что традиционно уничижительные прозвища вроде «умник» начали приобретать позитивный смысл ^{363}. Интернет-магазин ThinkGeek ежегодно продает множество странных крутых игрушек, одежды и прочих вещей – более чем на сто миллионов долларов ^{364}. Онлайн-кампания, проведенная в Швеции в 2012 г., вынудила Шведскую академию изменить определение слова, аналогичного русскому «чудик», на более позитивное. Марк Цукерберг настаивает на том, что он «не крут», говоря: «Я, наверное, самый последний по крутизне» ^{365}, что совершенно верно, если речь идет о бунтарях. Однако Цукерберг уж точно нестандартен, о чем свидетельствует появление не одной книги по менеджменту, где описывается его тип лидерства ^{366}. Толстовка Цукерберга, с которой он не расставался во время своего тура по первичному размещению акций, даже стала вызывать у людей вопрос: не слишком ли он нестандартен ^{367}? Кроме того, с переходом к экономике знаний и наступившим в результате сдвигом общественных норм происходит все более полное слияние «крутой» и «чудной» культур. Вспомните, к примеру, о ставшем сегодня популярном образе девчонки-зубрилки (очки в толстой оправе и кофта на пуговицах). Некоторые говорят даже о том, что стиль «умников» перенимают и хипстеры, а попытки определить различия и сходство между ними стали общим местом во многих блогах ^{368}. Образ «крутого ботана» представляют такие актеры, как Майкл Сера и Эллен Пейдж. Уже довольно давно в музыке появился стиль под названием нердкор, и многие музыканты, например King Krule (Арчи Маршалл), пропагандируют слияние крутизны и чудаковатости.