Человек дейтерия - читать онлайн книгу. Автор: Олег Раин cтр.№ 34

Я хмыкнула. Все-таки забавный тип — этот Витька. То грубый, то смешной — успокаивать вот пытается, в «просто умные» записал…

Неожиданно мне подумалось, что таким, как Витька, легко верить. Пожалуй, из всех моих одноклассников он оказался самым надежным. Дважды ведь бросался мне на выручку. Может, и правильно, что он отправился за нами следить? Не эта бы драка, я так и ходила бы за Романом слепым цыпленком. Или слепой цыпленок — это не так уж плохо? Во всяком случае, не хуже страуса, прячущего голову в песок. А мы ведь все прячемся и зарываемся. Чем старше — тем глубже. Посмотреть на нас из космоса, так получится планета, населенная песчаными страусами. Или слепыми цыплятами…

Тряхнув головой, я неожиданно начала рассказывать Анциферову обо всем, что случилось с моей семьей. От начала и до конца. Он не перебил меня ни разу, только время от времени стискивал мои пальцы. А я говорила и говорила, сдуваясь, словно проколотый шарик. Избыток воздуха меня душил, и с каждым сказанным словом мне становилось легче.

— Вот, значит, почему вы поселились на этом «Титанике», — проговорил он.

— «Варька» не «Титаник».

— Само собой… — Витька невесело улыбнулся. Мне показалось, он о чем-то задумался. Ухо, за которое дернул его Роман, покраснело и стало вдвое больше, и оттого вид у Анциферова стал совсем нелепый. Ван Гог не Ван Гог, но тоже нечто особенное.

— Да не грузись! — я легонько толкнула его плечом. — Как-нибудь выкрутимся.

— Как-нибудь, конечно, — он покорно кивнул.

— Давай лучше желания загадывать, — предложила я. — Вон, сколько звезд созрело. Точно черешня на дереве. Дождемся, когда упадет какая-нибудь, и загадаем.

Мы задрали головы и задержали дыхание. Звезды приняли нашу игру и лучами что есть моченьки вцепились в бахрому неба. Мы ждали, а они не падали. Мы мучились без кислорода, а они насмешливо помаргивали и продолжали держаться. И только когда не дышать стало совсем невозможно, небо сжалилось. Я порывисто вздохнула, и тут же сработала невидимая кнопка. Первая огненная стрела стремительно перечеркнула небо, за ней последовала вторая, и звезды посыпались градом…

* * *

Оставаться в палатке Романа — пусть даже под охраной бдительных богомолов — было, конечно, невозможно. Витька уговаривал нас задержаться, но ему все равно нужно было отправляться на раскопки, и, дождавшись на рассвете ухода студентов, мы с Глебом тихонечко улизнули из лагеря. Симпатичная кашевариха с васильковыми глазами — та самая Катька, конечно, все видела, однако без лишних слов нагрузила нас изюмом и черносливом, добавила пару бутербродов с сыром.

— У тебя красивые глаза, — сказала я ей на прощание. «Красивые глаза» жалобно моргнули. Они не ожидали от меня таких слов, как мы не ожидали от девушки подарочного пайка. Во всяком случае, я поняла, что мы с ней вовсе не враги. Скорее уж друзья по несчастью.

— Спасибо! Чернослив я обожаю. — Глеб первый протянул девушке руку, а после теплую ладонь васильковой кашеварихи осторожно пожала я…

Наш матрас остался на корабле, но расхрабрившийся Глеб уверил меня, что запросто доплывет до «Вари» без всяких дополнительных плавсредств. И он, в самом деле, доплыл. Я почти не помогала ему. Море, прозванное когда-то Меотидой, обошлось с нами ласково и волнами в лицо не плескало. Но еще больше помогли дельфины. До корабля оставалось не более полусотни метров, когда море вокруг вскипело от вертлявых черных тел, а воду справа и слева стали резать острые плавники.

— Дельфинчики! — завопил Глеб и заработал руками вдвое энергичнее. Об усталости он напрочь забыл. А когда один из дельфинов позволил себя погладить, братец мой забыл и про корабль. В одиночестве я добралась до «Вари» и кое-как вытолкнула на палубу намокший тюк с едой и одеждой. Чуть передохнув, вернулась к Глебу, и мы еще какое-то время бразгались среди игривых дельфинов, цепляя их за плавники и хвосты, оглаживая упругие тела. Подобно щенятам, они резвились возле корабля, по-своему изучая двух неумелых ихтиандров, а может, пытаясь понять, нужна ли нам помощь. Но мы орали и хохотали, а утопающие так себя не ведут, и стайка исчезла так же внезапно, как и появилась.

— Ну почему? Почему они уплыли? — переживал братишка.

— Проголодались, — предположила я. — Немножко поиграли, а теперь отправились на охоту. Их ведь никто не покормит, сами должны заботиться обо всем.

— А меня? — капризно протянул Глеб. — Меня кто-нибудь покормит?

— Тебя, так и быть, покормлю я.

Видно было, что он крепко устал, и я подхватила его, как китиха-мать подхватывает плавниками новорожденного китенка. Мы не спеша добрались до «Вари» и, изнемогшие, выползли на горячую палубу.

Общение с дельфинами не прошло даром. Я вдруг подумала, а не обзавестись ли нам какой-нибудь живностью? Конечно, корову с козой или курицу на корабль не притащишь, но собаку, кошку или тех же богомолов вполне можно переправить. По крайней мере, будет кому охранять судно в наше отсутствие. И Глебушке, если куда уплыву, найдется с кем поиграть. А еще пришло вдруг понимание того, что при всей своей любви к морю и одиночеству долго я здесь не протяну. Оказывается, я любила людей больше, чем предполагала раньше. Я даже готова была им прощать миллион глупостей. Да что там! — я и Бизона перестала ненавидеть, немножечко даже жалела, как жалела скромницу Надюху, брыкливого Егора-Егэ и брошенного капризной Юлькой Колюню. Ведь скажем честно: не так уж просто уживаться со всеми нами. И мозг людской изобретательнее всего работает там, где требуется выдумывать каверзы и колкости, наставлять капканы и изобретать засады. И я даже дала себе слово — почаще извиняться. Даже тогда, когда буду не слишком ощущать свою вину…

А вечером к нам приплыли родители. Не на лодке — на катере. И привез их, знаете, кто? Не участковый дядя Вася, не тетка из Ейска и не Бизон, а мой нечаянный друг Витька Анциферов. Это было так неожиданно, что я потеряла дар речи. Хотя в моих словах никто особенно не нуждался. Хватило радостных воплей Глебушки. Он ходил по рукам и на руках, скакал по палубе, показывал найденных нами рапан, тянул в обжитые каюты и на бак к штурвалу. Родители тоже что-то хором говорили, перебивали друг дружку, не в лад принимались то плакать, то смеяться. То есть плакала в основном мама, а папа больше бурчал себе под нос и старательно стирал с лица непривычное для него счастливое выражение. Мама скомканно объяснила, что с Бизоном они рассорились в первый же день, а когда им позвонили, сообщив про исчезновение Глеба, она тут же решила лететь домой. Ссора переросла в скандал, и мама даже расколотила что-то ужасно дорогое об пол. Больше всего ее возмутило то, что Бизон тут же сдался, даже не попытавшись ее удерживать. Сразу после скандала он купил ей билет, а сам изъявил желание остаться на чудном курорте. Это оказалось последней точкой и последней каплей. Настолько последней, что даже подарки Бизона мама оставила там. Как бы расплатилась за авиаперелет и сомнительный отдых.