Замок Бландинг - читать онлайн книгу. Автор: Пэлем Грэнвил Вудхауз cтр.№ 23

Во всяком случае, Гертруде он это напомнил, и она очнулась от греховного сна. Она понять не могла, как едва не променяла благородного рыцаря на жалкое созданье, которое способно стать разве что альпинистом.

– Руперт! – вскричала она.

Пастырь по имени Туша уже закончил свой подвиг. Свою собаку он вышвырнул в сад и закрыл за нею дверь. Чужую опустил на ковер, где она и сидела, зализывая раны. Сам он вытирал носовым платком багровый лоб.

– О, Руперт! – вскричала невеста, кидаясь в его объятия.

Пастыри слов не тратят. Он ничего не сказал. Не сказал и тенор. Вероятно, он видел со шкафа, что в глазах Гертруды – именно тот блеск, который велит слезть вниз, выйти из комнаты и уложить вещи, сообщив, что тебя срочно вызывают в Лондон. Во всяком случае, он исчез.

Когда младший сын графа поздно ночью вернулся в отцовский замок и стал раздеваться, он услышал несмелый стук.

То была тетя Джорджиана. Лицо ее светилось, как светится оно у матерей, чья дочь выходит замуж за достойнейшего священнослужителя, дядя которого очень богат и холост.

– Фредди, – сказала она, – ты все время говоришь про этот ваш корм…

– Доналдсон, «Собачья радость», – сказал Фредди. – Маленький пакет – пенни, большой – полкроны. Гарантия – в каждом пакете. Содержит…

– Возьму для начала тонны две, – сказала леди Олсоп.

© Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники 2011.

Кружка Портера как раз прихлопнул осу, которая ползла по плечу мисс Постлетуэйт, нашей всеми любимой буфетчицы, и беседа в зале «Отдыха удильщика» обратилась к теме физической храбрости.

Сам Кружка был склонен не выпячиваться и скромно указал, что он, как фермер-садовод, в силу своих занятий имеет, пожалуй, некоторое преимущество перед ближними, когда дело касается расправы с осами.

– Так ведь в дни сбора урожая, – поведал Кружка, – они, бывает, по шестеро пялятся на меня с каждой спелой сливы: дескать, сунься!

Мистер Муллинер поднял глаза от горячего виски с лимоном.

– Ну а если бы это были гориллы? – спросил он.

Кружка поразмыслил.

– Так они бы на ней не уместились, – веско возразил он. – То есть на одной сливе средней величины.

– Гориллы? – недоуменно повторил Светлый Эль.

– А по-моему, будь это хоть горилла, так мистер Баньян все равно ее раздавил бы, – объявила мисс Постлетуэйт, взирая на Кружку с безграничным восхищением в глазах.

Мистер Муллинер мягко улыбнулся.

– Странно, – сказал он, – как даже в наши цивилизованные времена женщины все еще преклоняются перед героизмом мужчин. Предложи им богатство, могучий ум, красоту, добродушный характер, умение показывать карточные фокусы или играть на гавайской гитаре – если все это не сочетается с физической храбростью, они презрительно отвернутся.

– Но гориллы-то здесь при чем? – спросил Светлый Эль, любивший ясность в подобных вопросах.

– Я вспомнил моего дальнего родственника, чью жизнь как-то раз весьма осложнила одна из указанных обезьян. Из-за того, что их пути пересеклись, Монтроз Муллинер чуть было не лишился руки Розали Бимиш.

Однако Светлый Эль все еще не сдался.

– Вот уж не думал, что чьи-то пути могут пересечься с горильими, – сказал он. – Мне в следующем году сорок пять стукнет, а я еще ни одной гориллы в глаза не видел.

– Возможно, родственник мистера Муллинера был охотником на крупную дичь, – заметил Джин С Тоником.

– Нет, – объяснил мистер Муллинер, – он был помощником режиссера голливудской кинокомпании «Идеало-Зиззбаум», а горилла, о которой я упомянул, играла в суперфильме «Черная Африка», киноэпопее о столкновении первобытных страстей в краю, где сила – это право, а настоящий мужчина является во всем своем блеске. Ее поимка в глуши тропического леса, по слухам, стоила жизни десятку членов экспедиции, и к началу этой истории она содержалась в крепкой клетке на территории студии «Идеало-Зиззбаум», получая гонорар в семьсот пятьдесят долларов в неделю с гарантией, что в афишах и рекламе ее имя будет печататься буквами той же величины, что и таких звезд, как Эдмонд Уиген и Луэлла Бенстед, исполняющих главные роли.

При обычных обстоятельствах (продолжал мистер Муллинер) эта горилла для моего родственника Монтроза Муллинера значила бы не больше, чем любой из тысячи его коллег на съемочной площадке. Спроси вы его, он бы ответил, что желает этому животному всяческих успехов на избранном поприще, но что касается шанса на их, так сказать, соприкосновение, так они всего лишь корабли, проходящие мимо друг друга в ночи, по образному выражению поэта Лонгфелло. Весьма сомнительно, что он вообще собрался бы прогуляться до клетки указанного животного, если бы его об этом не попросила Розали Бимиш. Как он сформулировал это для себя: если служебные обязанности человека постоянно приводят его в личное соприкосновение с мистером Шнелленхамером, президентом корпорации, то зачем ему тратить время на обозрение горилл? Blasé ^[2] – вот краткое суммирование его позиции в этом вопросе. Однако Розали была статисткой в «Черной Африке» и потому испытывала естественный интерес к собрату по искусству. А поскольку они с Монтрозом были помолвлены, ее слово, разумеется, было законом. Монтроз планировал в этот день поиграть в шашки со своим приятелем Джорджем Пибусом из отдела по связи с прессой, но безропотно отменил встречу и сопроводил Розали в штаб-квартиру вышеупомянутого животного.

В этот день ему особенно хотелось угодить ей, потому что между ними как раз произошла небольшая стычка. Розали уже давно настаивала, чтобы он пошел к мистеру Шнелленхамеру и потребовал прибавки к жалованью, а Монтроза, от природы крайне робкого, перспектива такого визита вовсе не манила. Почему-то даже намек на необходимость раскошелиться пробуждал в главе корпорации самые дурные страсти.

Когда Монтроз встретил свою нареченную перед столовой, он с облегчением обнаружил, что ее настроение переменилось много к лучшему. По пути она весело щебетала о том о сем, и Монтроз внутренне поздравлял себя с тем, что ни единое облачко не омрачает ясного неба, когда, приблизившись к клетке, он увидел там капитана Джека Фосдайка, который тыкал в гориллу изящной тросточкой.

Капитан Джек Фосдайк был знаменитым путешественником по пустыням и дебрям, приглашенным консультировать съемки «Черной Африки». И тот факт, что профессиональные обязанности Розали приводили ее в постоянное соприкосновение с капитаном, вызывал у Монтроза острую тревогу. Не то чтобы он ей не доверял, но любовь будит в мужчине ревность, а он отдавал себе отчет в обаянии, присущем худощавым загорелым закаленным искателям приключений.

Когда они подошли, капитан оглянулся, и Монтрозу очень не понравилось приятельское выражение в его глазах, обращенных к Розали. И, если уж на то пошло, не понравилась ему и дерзкая улыбка капитана. И он от души пожелал, чтобы тот не предварял свои обращения к Розали словами: «А, девочка моя!»