Немного чьих-то чувств - читать онлайн книгу. Автор: Пэлем Грэнвил Вудхауз cтр.№ 25

Говорил он и о журнале, подчеркивая его красоты и расписывая преимущество проходящей ныне подписки.

Говорил он – тут его голос стал особенно серьезен – о духе честной игры, который и создал Англию, а теперь побудит всех присутствующих воспринять решение жюри с британской спортивной мудростью, процветающей в их земле на зависть другим странам. Скажем, один его друг судил младенцев во Франции – и что же? Разъяренные матери гнали его по морскому берегу, вооружившись булавками для шляп. У нас это невозможно. Английская мать не такова. По этому поводу, снизив тон, он рассказал историю о двух ирландцах, которую кое-кто мог раньше и не слышать.

Приняли ее хорошо, все смеялись, он улыбался, но душа его начинала обретать сходство с улиткой, на которую посыпали соли. Время шло, Пуффи не было, не говоря о его драгоценном грузе.

Рассказав и про двух шотландцев (с меньшим успехом), Бинго совсем сник. Когда послышался голос «Сколько можно!», публика сердечно откликнулась. Когда же он начал историю о двух йоркширцах, вопрос этот задали сто матерей, а потом – и сто пятьдесят.

Но Пуффи не было.

Через пять минут матери выли, как волки в канадском лесу, и пришлось сдаться. Бинго сунул вязаный жилетик какому-то младенцу и мертвенно-бледный, начисто сломленный, опустился на стул.

Как только он опустился, стараясь не думать о будущем, кто-то тыкнул его в плечо, и, подняв голову, он увидел полицейского.

– Мистер Литтл? – сказал полицейский. Бинго это подтвердил и услышал: – Попрошу пройти со мной в полицию.

Другие полицейские, в других случаях – скажем, после гонок Оксфорд – Кембридж, произносили эти слова, и Бинго знал, что сопротивление бесполезно. На пути к выходу он спросил, в чем его обвиняют.

– Ни в чем, сэр, – отвечал страж закона. – Вас просят опознать одного задержанного. Утверждает, что действовал с вашего согласия.

– Я не совсем понял, – сказал Бинго. – Как он действовал?

– Гулял с вашим младенцем, сэр. Утверждает, что вы ему это поручили. Его заметила в общественном месте некая миссис Перкис, опознала младенца и подумала: «Чтоб мне лопнуть!»…

– Простите, что она подумала?

– Чтобы мне лопнуть, сэр. Заподозрив вышеупомянутого субъекта, она позвала постового, и, после ряда прискорбных происшествий, субъекта препроводили в участок. По его словам, фамилия его Проссер. Знакома вам эта фамилия, сэр?

Слова о прискорбных происшествиях хорошо иллюстрировал внешний вид заподозренного Проссера. Под глазом у него был фонарь, воротничок болтался, другой глаз сверкал яростью, а может – и отвращением к человеческому роду.

Сержант, сидевший за столом, попросил опознать задержанного.

– Он говорит, он ваш друг, сэр.

– Это правда.

– Друг?

– Еще какой!

– И вы ему дали ребенка?

– Можно сказать и так. Скорее – одолжил.

– Хо! – заметил сержант, словно тигр, от которого ушла добыча, если тигры в таких обстоятельствах говорят именно «Хо». – Вы уверены?

– Вполне.

– Съели? – осведомился Пуффи. – Что ж, – высокомерно прибавил он, – надеюсь, теперь меня отпустят.

– И зря, – отвечал сержант, заметно веселея. – Отпустят, хо-хо! А сопротивление при исполнении? Вы дали констеблю Уилкси в живот.

– Так ему и надо. Я б и сейчас дал.

– Две недели, то есть четырнадцать дней вы этого сделать не сможете, – окончательно расцвел сержант. – Констебль, уведите задержанного.

– Минуточку, – вмешался Бинго. – Как насчет пятерки, Пуффи?

Пуффи не ответил, только взглянул на него долгим взглядом – и рука закона увела его. Бинго собрался уходить, но сержант напомнил:

– Ваш ребенок, сэр.

– А, да-да!

– Послать или возьмете сами?

– Возьму, возьму. Конечно, возьму.

– Хорошо, сэр, – сказал сержант. – Сейчас завернем.

Если вы помните, в начале нашей хроники мы уподобили Бинго Литтла жабе, которую переехала тачка. Когда он сидел с Алджерноном Обри на берегу, сходство это заметно увеличилось. Он так и слышал, как что-то лопочет и лепечет, а жена вслед за этим осыпает его градом слов. Они с Рози обычно напоминали голубков, но он прекрасно знал, что при случае голубица посрамит карибский ураган.

Вздрогнув и очнувшись, он увидел, что сын, отползя немного, замахнулся лопаткой на человека в мягкой шляпе, проявляя при этом немалое мастерство (когда замахиваешься лопаткой, главное – поворот руки).

Он вскочил и подбежал к пострадавшему, который уже схватился за верхний позвонок.

– Простите, ради Бога! – сказал он. – Он очень любит мягкие шляпы. Они его просто притягивают.

Человек ответил не сразу. Сквозь очки в роговой оправе он смотрел на Алджернона Обри, как смотрят на видения.

– Это ваш? – спросил он наконец.

Когда Бинго ответил «Мой», незнакомец улыбнулся.

– Какая находка! – воскликнул он. – Манна небесная! Попытаюсь его изобразить. Давайте договоримся. Пять фунтов, хорошо?

Бинго печально покачал головой.

– Нет, – сказал он, – у меня вообще нет денег.

– Да что вы! – вскричал незнакомец. – Это я вам плачу. Значит… – Он взглянул на Алджи. – Нет, так нечестно. Десять фунтов.

Бинго охнул. Брэмли-он-Си замелькал, как вестерн на телеэкране. Секунду-другую он думал, что это ангел-хранитель, вернувшийся наконец к работе, но решил, что ангелы у Трутней говорят с оксфордским акцентом, а не с американским.

– Десять фунтов? – проверил он. – Вы мне дадите десять фунтов?

– Собственно, двадцать, – сказал незнакомец. – Он того стоит.

Бинго почтительно взял купюры, наученный опытом, что к ним надо присасываться, как полип – к днищу корабля.

– Когда вы начнете его писать? – осведомился он. Роговые очки полыхнули.

– Господи! – вскричал незнакомец. – Что я, живописец, по-вашему? Я Уолли Джад.

– Кто, кто?

– Джад. Автор Доблестного Десмонда.

– Чей, чей?

– Вы не знаете Десмонда?

– Н-нет.

Теперь охнул незнакомец.

– И это, – воскликнул он, – цивилизованная страна! Мой комикс печатается в тысяче шестистах газетах. Десмонд, гроза злодеев.

– Он сыщик?

– Да, детектив. Преследует всякую нечисть.

– Приятный человек.

– А то! Истинный лев. Но есть и трудности. Он очень пылок, он неудержим. Поняли, что получается?

– Нечисти все меньше?

– Вот именно. Вечно нужны новые типажи. Когда я увидел вашего сына, я понял: «Оно!» Этот мрачный взгляд… эти глаза, которые можно смело пририсовать акуле… Вы не могли бы принести его в отель «Сплендид» прямо сейчас?