Тайна двух океанов. Победители недр - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Адамов cтр.№ 80

Цой плохо провел первую ночь ледяного плена и уже с утра вошел в лабораторию с головной болью. Работа не клеилась. Что-то непонятное, какое-то неосознанное беспокойство уже два дня неотступно донимало его. Это началось с вечера в честь Скворешни. Нет-нет, и вспыхнет перед Цоем злобный взгляд черных, глубоко запавших глаз, испуг и бледность детского лица…

«Какая глупость! – думал он, подвинчивая регулятор в микроскопе. – Какое злопамятство! Из-за мешка… Совсем по поговорке Скворешни: „Велыкий до неба, а дурный, як треба“. Мешок! Притронулись к его мешку!.. Экое неуважение!.. Какая обида!..»

Цой тряхнул головой. Даже думать об этом стыдно – стыдно за взрослого, серьезного человека!

«Но в мешке ли только дело? А ящичек… Он вырвал его из рук Павлика. Вырвал со злобой и ненавистью…»

Цой устремил в пространство широко раскрытые, неподвижные глаза.

«Что же это за ящичек из пишущей машинки, который таскают за собой во время глубоководных экскурсий? Зачем он там нужен? Да ведь он не выдержит чудовищного давления воды… Однако выдержал… Значит, это не простой комнатный ящичек для запасных частей… А может быть, он действительно был сплющен? Павлик об этом не говорил. Надо спросить у него. Это очень, очень важно…»

Почему это было важно, Цой не мог бы ответить и самому себе.

Он нашел Павлика в каюте Плетнева. Мальчик сидел за небольшим столиком у переборки и что-то записывал в толстую тетрадь. Увидев Цоя, он смутился и закрыл тетрадь.

– Здравствуй, Павлик! Чем это ты занят? – спросил Цой, не зная, как приступить к разговору. Павлик в смущении заерзал на стуле:

– Да так, записываю… Ты к Виктору Абрамовичу, Цой? Он на вахте.

– На вахте?.. Гм… Так, так… – Цой уселся на стул возле стола. – А у меня голова разболелась от этого шума. Работать не могу… Вот и брожу по подлодке, бездельничаю… А ты что записываешь? Дневник ведешь, что ли? Это ты хорошо придумал, очень хорошо! И обиды свои тоже записываешь? – добродушно усмехнулся Цой. – И про ящичек Федора Михайловича?

Павлик все больше смущался, краснел.

– Да, – проговорил он чуть слышно. – Очень много интересного. Чтобы не забыть. Ребятам буду читать, когда приеду и поступлю в школу. Только ты, Цой, никому не говори, пожалуйста.

– Ну, зачем же зря болтать! А капитан знает, что ты ведешь дневник?

– Капитан?! – Павлик с удивлением посмотрел на Цоя. – Зачем? Я даже Виктору Абрамовичу не говорю. Я всегда пишу, когда он на вахте. Ты первый узнал об этом. И ты мне обещал об этом… и ты мне обещал никому не говорить… Правда? Ты никому не скажешь?

– Я-то не скажу, будь уверен. А вот капитану ты должен сам рассказать. И перед приходом подлодки во Владивосток должен будешь показать ему свой дневник. Разве тебе неизвестно это правило? Оно обязательно для всех, участвующих в плавании.

– Неужели? – растерявшись, спросил Павлик. – А я не знал… Зачем же это нужно капитану?

– Ну как ты не понимаешь, Павлик! Ведь на нашей подлодке есть много секретного: и то, как она устроена и как вооружена. Представь себе, что ты подробно опишешь что-нибудь из этих секретов в своем дневнике. Ты можешь потерять свою тетрадь или ее украдут у тебя, и какими-нибудь путями она попадет в руки врага… Ты же знаешь, что враг всегда и всюду следит за нами, за всем, что делается в нашей стране: за нашими вооруженными силами, за нашей армией и флотом, за заводами и фабриками, которые выделывают для них оружие и боевое снаряжение. Враги всегда мечтают, как бы напасть на нашу страну, уничтожить наших защитников – армию и флот, отнять наши земли, фабрики и заводы, посадить нам на шею капиталистов и помещиков, чтобы весь советский народ работал на них, чтобы опять вернулись в нашу прекрасную страну нищета, безработица, голод, холод, унижение, рабство… Надо всегда помнить об этом, Павлик. Надо всегда помнить, что мы окружены врагами.

Павлик никогда не видел своего друга в таком волнении. Цой быстро ходил по тесной каюте, возбужденно размахивая руками. Его глаза горели, всегда приглаженные волосы растрепались. Павлик сидел тихо, внимательно слушая.

– Эти враги, – продолжал Цой, – подсылают к нам шпионов, чтобы выведать секреты наших вооружений. Они ищут и подкупают разных мерзавцев и предателей, чтобы при удобном случае, особенно во время войны, те взрывали у нас заводы и фабрики, мосты и электростанции, разрушали железные дороги, выкрадывали наши планы обороны и планы наших крепостей, чертежи самых лучших самолетов, пушек, броненосцев, подводных лодок…

– Я ничего не буду записывать о «Пионере», Цой! – закричал Павлик, вскочив со стула. – Ничего! Ничего! Даю тебе честное слово! И я сам покажу свою тетрадь капитану. Пусть смотрит.

– Надо быть очень внимательным, Павлик, – сказал Цой, устало опускаясь на стул. – Надо быть не только самому осторожным в своих поступках, но и очень внимательно присматриваться к тому, что совершается вокруг тебя, к тому, что делают другие люди около тебя. Если ты замечаешь, что человек совершает что-нибудь странное, непонятное или непозволительное – скажем, фотографирует что-то около нашей крепости, подозрительно возится или подолгу шатается, как будто бесцельно, около железнодорожного моста, который охраняется часовыми, или, таясь, выносит какие-нибудь бумаги из военного учреждения, какие-нибудь странные, необычайные вещи… предположим, из нашей подлодки, – насторожись, Павлик! Примечай! Незаметно, осторожно наблюдай! Если не можешь сам понять, посоветуйся с кем-нибудь из взрослых, с надежным, более опытным человеком. Если уж дело явно неладное, может быть даже явно опасное, иди сейчас же к начальнику и расскажи…

Цой замолчал. Павлик тоже помолчал, потом тихо и неуверенно сказал:

– Цой, может быть, лучше совсем не вести дневника… здесь, на подлодке?

– Нет, почему же? – пожал плечами Цой. – Это тебе полезно будет, но записывай только то, что не может сделать твой дневник опасным и вредным для нашей страны. Впрочем, капитан просмотрит и вычеркнет то, что не годится… А такие, например, вещи, – улыбнулся Цой, – как наши приключения на дне или, скажем, твоя размолвка с Гореловым из-за ящичка, записывай сколько хочешь… Кстати, – продолжал он улыбаясь, – какой он из себя, этот ящик.

– Ящичек? Переспросил Павлик, отрываясь от каких-то своих мыслей. – Ну, какой он?.. Ну, похож, знаешь, на кубик с ребрами приблизительно в десять сантиметров, очень тяжелый… Я его с трудом держал в руке.

– Отчего же он такой тяжелый?

Павлик с удивлением посмотрел на Цоя:

– Не знаю… Федор Михайлович говорил, что обычно в этом ящике находятся запасные части от его машинки… – Павлик задумался на минуту. – Впрочем, когда я его держал в руках, он был с каким-то принадлежностями для экскурсий. Так мне объяснил Федор Михайлович.

Какое-то смутное беспокойство все явственней отражалось на лице Павлика.

– Какие же это могут быть принадлежности для биологических экскурсий?