Красный космос - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Савеличев cтр.№ 2

– Цель пропадает с локатора и появляется, Первый. Шьет поле, зараза такая.

Шьет поле, то есть ныряет за горизонт событий. Но как такое возможно здесь, вблизи башни излучателя, где напряженность поля коммунизма такая, что уходы за горизонт требуют огромных энергозатрат? Нет у крылатой ракеты такой мощности!

– Продолжайте преследование, Маэстро. Солист, доложите обстановку.

– Вышел на точку, Первый, – сказала Зоя. – Осматриваюсь.

Внизу море. Точнее – пролив. Цугару. Последний рубеж, разделяющий мир коммунизма от лагеря капитализма. Место прямого касания поля коммунизма и некрополя. Поверхность кратких и затяжных боестолкновений, которые затем дипломаты облекают в формулировки: «отклонение от курса», «потеря ориентировки» и даже «по трагической случайности». Как же – случайность! Последствиями таких случайностей усыпано все дно пролива.

Истребитель пробил облака, и хотелось зажмуриться от близкой зелени с частыми крапинами барашков на гребнях волн.

Ионный движитель сбрасывал мощность. Гиперзвук, сверхзвук, еще немного – и скорости будет как раз столько, чтобы пойти на перехват нарушителя, все преимущество которого в его медленной скорости. В несовпадении масштабов. Хитрые буржуины, где вы притаились?

– Маэстро, я – Солист. Нахожусь в заданной точке. Радиоконтакт отсутствует. Пока все чисто. Как у тебя?

– Солист, я – Маэстро, продолжаю преследование. Странно все это. Никогда не видел, чтобы в такой близи их цели ныряли за горизонт.

– Первый, докладываю – сектор пуст. Нарушителей не наблюдаю ни на радаре, ни визуально. Прошу разрешения идти на поддержку Маэстро.

– Солист, Солист, я – Первый, категорически…

В эфире настала тишина, которую опытные истребители называют черной. Исчезают все звуки, даже крошечная пыль помех, что создает фон в наушниках. Черная тишина – скверный признак. Она – предвестник. Гораздо более точный и неумолимый. Вслед за черной тишиной приходит враг. Тот самый, из-за которого пишутся приказы – «наградить (посмертно)», а на материк отправляются письма от имени командира части: «С прискорбием сообщаю…»

«Да что со мной такое?! – захотелось крикнуть в плотную подушку кислородной маски. – Что за мысли?! Где смелость?! Где азарт?!»

Но по ту сторону трусливых мыслишек и неминуемой гибели кто-то холодный и расчетливый фиксировал признаки резкого усиления некрополя. Лучший датчик близкого прорыва – сам пилот. Его физиология. Именно поэтому в РИЦе на главный планшет, на котором солдатики стеклографами наносят траекторию полета, выводятся биение сердца пилота, давление, частота дыхания, электрохимическое сопротивление кожи, а проще – интенсивность потоотделения.

– Первый, Первый… – зашептала непослушными губами Зоя. – Маэстро, Маэстро… – словно просила помощи, а синева неба приобрела гангренозный оттенок, набухла омерзительным нарывом, зачернела и лопнула так, что брызги полетели в стороны, на самом деле – микросингулярности, где поле коммунизма и некрополе скрутились в тугую и неразделимую спираль пустоты.

Из этой дыры в небе полез он.

Собственной персоной.

В окружении плотного венца пульсирующих щупалец, на чьих кончиках – огромные глаза, даже не глаза, а буркала, от одного вида которых леденеют внутренности, руки безвольно соскальзывают со штурвала и хочется завопить от невыносимого ужаса.

Зоя вбила кулаком кнопку реверса, истребитель рванул назад из почти готовой поглотить его гниющей мерзости, одновременно уступая дорогу врагу.

Враг не отрывался. Тяжело перевалился с боку на бок. Качнул крыльями. Легко набрал скорость, извернулся и исчез.

Зоя посмотрела наверх. Так и есть. Сквозь блистер видно, как враг висит над ней, сравняв скорости, отчего казался неподвижным, если бы не вращение с бешеной скоростью лопастей в турбинах. Ржавое брюхо, будто склепанное из разнородных бронированных листов – не истребитель, а древний броненосец, злым чудом вознесенный в небеса. Нелепые выступы, заусенцы, вмятины – прямой вызов законам аэродинамики, которым нужно подчиняться в поле коммунизма, но там, за горизонтом, они необязательны. Чернеющие отверстия выхлопов, откуда сочится вязкая гадость, похожая на кровь. Толстые крылья, которые только и могут выдержать бронированные обрубки генераторов некрополя и гроздья пушек.

А потом враг тяжело перевернулся, задрав брюхо к дыре и повернувшись блистером кабины к Зое.

И вот они смотрят друг на друга, сквозь двойной слой бронированных стекол. Лейтенант, летчик-истребитель войск ПВО Зоя Громовая и безымянный пилот загоризонтного истребителя.

Человек и заг-пилот.

Живой и то, что живым не является, потому как ничто живое не может пройти за горизонт событий.

На нем нет кислородной маски. Заг-пилот не дышит. Зоя видит белесую башку, что торчит из воротника пустотного костюма. Раззявленная пасть – черная, пустая. Оплывшие, точно из воска, уши. Лысина с редкими пучками волос, будто скверно побритая, испещренная шрамами и отверстыми ранами с потеками. Но хуже всего – глаза. Пуговицы, а не глаза.

Зоя удирает.

Руки на штурвале живут отдельной жизнью. Они ей не подчиняются. В них одно желание – оказаться от этой штуки как можно дальше. Лучше всего – на другой стороне Земли. На Луне. Еще лучше – на Марсе. Но только бы не видеть. Не чувствовать.

И вновь перед ней только синева. А где-то вверху… нет, не заг-пилот, не загоризонтный истребитель, а солнышко. Яркое, жаркое солнышко. Икаром она стремится к нему, незаметно для себя переходя на сверхзвук, а потом и на гиперзвук, не слыша в наушниках крика Первого (его бы самого сюда!), не слыша бормотания Маэстро (ему еще лучше – он почти космист). Только слегка хрустит бумага, что спрятана у самого сердца под слоями пустолазного костюма. Та самая бумага в казенном конверте и со штампом вместо обратного адреса.

Перебежчик…

Перебежчик…

И я такая же, вяло подумала Зоя, почти теряя сознание от запредельного ускорения. Такая же, как он.

– Маэстро вызывает Солиста, иду на подмогу. Прошу продержаться еще минуту, очень прошу продержаться…

Минуту? Минуту можно. Всего лишь шестьдесят секунд гиперзвука. Достаточно на разворот и атаку на врага. Который наверняка списал ее со счетов. Самоуверенный мертвец, который считает, что с офицером советских противовоздушных сил можно справиться, лишь показав свою гниющую морду? Мы не такие морды видали.

И дальше – кошки-мышки.

Заг-пилот оказался крут. Это Зоя готова признать, будь хоть мгновение на такое признание. Но его нет. Выпущенные ракеты он обошел играючи. Даже не соизволил ответить. Зато пристроился в хвост и больше оттуда не уходил, как Зоя ни старалась его скинуть. Она словно тащила его на буксире. Вверх. Вниз. Влево. Вправо. Высший пилотаж, туда, к солнцу. Низший пилотаж, туда, к морю.

Не уйти, не стряхнуть.