Дочь болотного царя - читать онлайн книгу. Автор: Карен Дионне cтр.№ 53

Время замедляется, когда до меня доходит смысл его слов. Он должен понимать, что я никогда по доброй воле не пойду за ним со своими девочками, несмотря на то что мое состояние не позволяет сложить слова в предложения и сказать ему об этом. Да я скорее умру, причем с радостью. Не могу поверить, что еще недавно я хотела его увидеть. И что я когда-то любила этого человека. Человека, который убивает так же легко, как дышит. И думает, что если он хочет чего-то, то непременно должен это получить. Мою мать. Нашу хижину. Моих девочек.

– Да, твоих девочек, – говорит он так, словно читает мои мысли. – Конечно, ты же не думала, что мы уйдем без них?

Мы? Но нет никаких «мы». Есть только он, и все. И всегда был только он. Я вспоминаю о том, как мы с мамой всегда поступали в соответствии с его желаниями, не отдавая себе отчета в том, что мы ели только то, что он велел нам есть, носили то, что он приказывал носить, просыпались и засыпали в установленное им время. Я никогда не подвергну Мэри и Айрис такому диктату. И что насчет Стивена? Какая роль, по мнению отца, достанется ему? Стивен пойдет на край света, чтобы отыскать своих дочерей. Любой нормальный отец так сделает. Все это не может хорошо закончиться.

К тому же отец откуда-то знает, что у меня есть две дочери. Он провел в тюрьме тринадцать лет, и мы ни разу не общались. Я не из тех родителей, которые делают из жизни своих детей онлайн-хронику, но даже если бы и делала, у заключенных нет доступа к интернету. Я веду себя тихо и не делаю ничего, чтобы привлечь внимание общественности, и причины этого понятны любому, кто знает мою историю. Я зарабатываю на жизнь, продавая домашнее варенье и желе, черт побери! И все же отец каким-то образом пронюхал, что у меня есть семья.

Или нет?

– С чего ты взял, что у меня есть дети?

Отец засовывает руку в карман куртки, снятой с покойника, и достает потрепанный журнал «Трэверс». Я узнаю обложку, и мое сердце падает. Он бросает журнал к моим ногам. Тот открывается на фотографии, где запечатлены я, Стивен и девочки. Мы стоим на фоне искореженного молниями клена позади нашей подъездной дорожки. Дерево легко узнать, особенно если оно растет рядом с дорогой в том дворе, где ты вырос. В статье не упоминаются имена девочек, но в этом нет необходимости. Фотография сообщила моему отцу все, что ему нужно было знать.

Стивен очень гордился, когда вышла эта статья. Он дал интервью пару лет назад, после того как случился экономический спад, цены на бензин выросли, туристов стало меньше и варенье продавалось плохо. Меньше всего я хотела увидеть свое имя и фотографию в журнале, но я не могла придумать, как объяснить это Стивену, не сказав правду. Стивен же заявил, что внимание прессы позитивно повлияет на продажи в интернете, и оказался прав – после выхода статьи я стала получать заказы от мичиганцев, переселившихся в такие отдаленные места, как Флорида или Калифорния.

Я искренне верила, что хорошо замела следы и статья не доставит проблем. Возможно, это наивно, но начать новую жизнь на Верхнем полуострове куда проще, чем кажется. Может, города и лежат в тридцати или пятидесяти милях друг от друга, но каждый из них – словно отдельный мир. Люди здесь держатся друг за друга, и не только потому, что жители Верхнего полуострова от природы независимы и самостоятельны, но еще и потому, что им приходится так жить. Когда вам нужно проехать пятьдесят миль, чтобы сходить в «Кей-март» или в кинотеатр, приходится довольствоваться тем, что вас окружает.

Все знают историю о Болотном Царе и его дочери. К тому моменту как я переехала из Ньюберри в Гранд-Марей, я уже ничем не походила на двенадцатилетнюю дикарку с газетных снимков. Я выросла, отрезала косу, перекрасилась в блондинку, изменила фамилию. Я даже замазывала кремом татуировки, когда выходила на улицу. В глазах окружающих я была обычной женщиной, которая купила старый дом Холбруков, и меня это вполне устраивало.

Если бы я догадывалась о том, что копия журнала попадет в тюремную библиотеку, а затем и в камеру отца, я бы никогда не согласилась на публикацию той статьи. Лица моих девочек на снимке затемнены. Сколько раз отец скользил пальцами по этой фотографии, планируя, мечтая? Сама мысль о том, как он изображает добренького дедушку с моими дочками… играет с ними, щекочет их, рассказывает им истории… Я просто не могу этого представить.

– Скажи, твои девочки помогают тебе варить желе и варенье?

Он наклоняется ближе и прижимает «магнум» к моей груди. Изо рта у него пахнет беконом, который тот старик готовил себе на завтрак.

– Думала, ты сможешь спрятаться от меня? Изменить свое имя? Отрицать, что я твой отец? Ты живешь на моей земле, Хелена. Ты правда думала, что я тебя не найду?

– Не трогай их. Я сделаю все, что ты захочешь, но только если это не коснется моей семьи.

– Ты не в том положении, чтобы требовать, Маленькая Тень.

В его голосе нет тепла, когда он произносит это прозвище, и в его глазах нет огонька. Возможно, то обаяние, которое я помнила с детства, задушили годы, проведенные в тюрьме. А может, его никогда и не было. Воспоминания бывают обманчивы, особенно детские. Айрис порой с абсолютной уверенностью рассказывает о том, что, по ее мнению, происходило в действительности, хотя я знаю, что это неправда. Возможно, человек, которого я помню, никогда не существовал. И событий, которые, как мне казалось, происходили на самом деле, тоже никогда не было.

– Тебе не сойдет это с рук, – не выдерживаю я.

Он смеется. Неприятный звук.

– Ничто никогда не сходит с рук. Ты должна понимать это лучше всех.

Я мысленно возвращаюсь к своему последнему дню на болоте. Боюсь, он прав.

Он машет «магнумом» в направлении моего дома и поднимается на ноги:

– Пора идти.

Я с трудом встаю, опираясь на ствол дерева. Делаю первые шаги. Отец и дочь. Снова вместе.

Весь остаток дня я думала о мужчине в дровяном сарае. Мне было интересно, что именно он собирался поведать о моих родителях, чего я не знала. Должно быть, это было что-то важное, потому что отец избил его только за намерение это рассказать. Я много раз хотела пробраться в сарай и расспросить его, но отец все время находился рядом с домом: таскал воду, рубил дрова и точил пилу.