Призрак неонацизма. Сделано в Новой Европе - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Дрожжин cтр.№ 21

В сознании А. Гитлера, да и не только его одного в Германии, долгое время борьба против «еврейского большевизма» и необходимость завоевания «жизненного пространства на востоке существовали раздельно. Одна из этих целей почти была уже достигнута ранее, когда немецкие войска стояли во время Первой мировой войны на территории Советской России именно там, куда они могли продвинуться во время уже Второй мировой.

В войне на уничтожение против Советского Союза две эти цели объединялись, и А. Гитлеру казалось, что он может одним ударом решить обе эти задачи.

«Мы, национал-социалисты, – подчеркивал он, – совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы, и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно же, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».

«Сама судьба, – пишет А. Гитлер в Ландсбергской тюрьме в 1924 году, – указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелями такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловную правильность нашей (пропущено «народнической». – С.Д.) расовой теории.

Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч».

Даже в 1924 году ему было совершенно ясно, что будущая война против Советской России неизбежно будет войной на уничтожение. Завоеванной землей он ни с кем не собирался делиться.

«Нам нужна не западная ориентация и не восточная ориентация, – подчеркивал А.Гитлер, – нам нужна восточная политика, направленная на завоевание новых земель для немецкого народа».

«Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, – продолжает он, – мы могли получить их в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясав чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации».

«Нельзя ведь забывать и того факта, – подчеркивал А. Гитлер, – что правители современной России – это запятнавшие себя кровью низкие преступники, это накипь человеческая, которая воспользовалась благоприятным для нее стечением трагических обстоятельств, захватила врасплох громадное государство, произвела дикую расправу над миллионами передовых интеллигентных людей, фактически истребила интеллигенцию и теперь, вот уже скоро десять лет, осуществляет самую жестокую тиранию, которую когда-либо знала история. Нельзя далее забывать и то обстоятельство, что эти владыки являются выходцами из того народа, черты которого представляют смесь зверской жестокости и непостижимой лживости, и что эти господа, ныне больше чем когда бы то ни было, считают себя призванными осчастливить весь мир своим кровавым господством. Ни на минуту нельзя забывать, что интернациональное еврейство, ныне полностью держащее в своих руках всю Россию, видит в Германии не союзника, а страну, предназначенную понести тот же жребий».

Война на востоке против Советского Союза коренным образом отличалась от той войны, которую нацистская Германия вела на западе. Эта война изначально планировалась как «Vernichtungskrieg» – как война на уничтожение, как война на истребление. Истреблению подлежало все (!) население нашей страны. Сегодня можно не принимать в расчет, сколько наших соотечественников осталось бы в живых в переходный период до полной германизации наших территорий.

Как справедливо заметила Ханна Арендт, немцы превратили во время Второй мировой войны физическое уничтожение людей в элемент своей извращенной «демографической политики».

В целом можно говорить о том, что для немцев война против Советского Союза была войной расовой и мировоззренческой. Собственно говоря, суть мировоззренческой основы состояла в расовом подходе к мировой истории.

В сознании простого немецкого солдата это была война против представителей «низшей расы», против евреев и других «азиатов». Немецкие солдаты были в большинстве своем убеждены в том, что война против Советского Союза, война против «еврейского большевизма» была неизбежной, и многие из них даже радовались тому, что именно на их долю выпала честь выполнить эту задачу. И офицеры, и солдаты вермахта были уверены, что если бы «большевики» первыми напали на Германию, то было бы уничтожено большое количество их соотечественников.

Один из солдат в письме на родину в 1941 году рассуждает о том, что бы было с немецкими женщинами, если бы эти «дикие орды русских» захватили Германию. А немецкий унтер-офицер на восточном фронте так излагал свое видение войны против Советского Союза: «Война здесь в России не похожа на войны с другими государствами. Это уже не люди, это дикие орды и изверги, которых большевизм в последние 20 лет таким образом и выращивал. К таким людям нельзя проявлять сострадание, так как они все трусливые и хитрые» (Erobern und vernichten, 212). Здесь поражает уже не столько действенность пропаганды и индоктринации, сколько отсутствие сострадания, и так рассуждало большинство солдат, которые искренне считали себя правоверными католиками или протестантами.

Но есть и еще одна тонкость в этом упорном нежелании немцев признать чудовищно несправедливый характер войны. Многие из них рано поняли, что войну у Советского Союза выиграть нельзя, и боялись справедливого возмездия. Этот страх перед возмездием был столь велик, что он действует до сих пор и самым активным образом влияет и на интерпретацию новейшей истории Германии. Отрицать свою вину – значит уйти от наказания. Этот страх имеет, несомненно, явные наследственные признаки.