Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - читать онлайн книгу. Автор: Роланд Хантфорд cтр.№ 128

Остальные развлекались чтением (в основном полярной литературы из их небольшой, но богатой библиотеки), эпизодическими карточными играми и метанием дротиков, которое превратилось с началом зимы в настоящую манию. Дротики подарила членам экспедиции Малфред, жена Густава Амундсена; для большинства эта игра была в новинку. Амундсен устроил соревнование, предложив в качестве приза карманный хронометр.

Чтобы избежать коллективной апатии, Амундсен то и дело разбавлял еженедельную рутину маленькими событиями, которых ждали с нетерпением. В рабочие дни приемы пищи проходили без спиртного, но по субботам готовили горячий пунш из бренди, а по воскресеньям, праздничным дням и в дни рождения за ужином всех угощали тминной водкой. Частично это было сделано для того, чтобы пресечь на корню любые возможные ссоры, ведь для скандинавов употребление алкоголя имеет ритуальное значение. Совместная выпивка – залог дружбы.

Субботним вечером обязательно устраивали баню. Это тоже стало своего рода ритуалом, церемонией очищения тела и духа. В иглу соорудили небольшую сауну, тепло и пар для которой давали два примуса, накрытые листом металла. Возвращение в дом нагишом через ледяной тоннель сопровождалось обязательным катанием в снегу.

Во многом обстоятельства благоприятствовали Амундсену в его заботах о моральном климате. Большинство его спутников были горожанами, но при этом глубоко в душе они оставались все теми же норвежскими деревенскими жителями, людьми простых вкусов, хорошо приспособленными к изолированной жизни. Вместе с тем в них не было стремления к интеллектуальному отшельничеству для релаксации и духовного роста. В своих отдельных мастерских, оборудованных в снежных пещерах, они почти весь день были предоставлены сами себе, поэтому вечером с радостью возвращались к общению. А еще их развлекали собаки, отлично спасавшие от монотонности.

У каждого человека было четырнадцать-пятнадцать собак, за которыми он ухаживал, откармливая их тюленьим мясом (с жиром) и вяленой рыбой попеременно. К середине зимы хаски были сыты вяленой рыбой по горло.

Мы столкнулись [писал Амундсен] с довольно забавным примером собачьей сообразительности в отношении еды. У Йоргена [Стубберуда] есть щенок Фунчо, родившийся на Мадейре, который всегда игнорировал рыбные вечера… Но Йорген [Стубберуд] придумал уловку с ящиком из-под мяса… притворившись однажды вечером, что… готовит мясной ужин. Когда Фунчо увидел, что тот идет с ящиком из-под мяса на плече, то… радостно последовал за хозяином… и получил на ужин рыбу.

Конечно, Фунчо еще не был знаком со многими уловками и хитростями людей. Но выучил их довольно быстро – больше Йоргену ни разу не удалось одурачить его.

В другой раз пес-правонарушитель по кличке Шарк украл ужин у соседа. Амундсен попытался заставить его вернуть украденное, но тот отказался. Началась настоящая битва, они катались по снегу, сцепившись, словно борцы на ринге. Амундсен не сдался, пока не вырвал пищу из зубов Шарка и не вернул ее настоящему владельцу. К счастью, сам Амундсен не пострадал. Но поступить иначе он не мог – нельзя было позволить собаке оказаться сильнее человека.

На ночь собак закрывали в палатках ^[84], по десять-двенадцать в каждой, где они прятались в норы, уходившие в снег на четыре фута и напоминавшие снежные пещеры с матерчатыми сводами. Это обеспечивало надежное укрытие от ветра и холода (поскольку снег обладает хорошими изолирующими свойствами) и спасало палатки от когтей и клыков.

В течение дня собак не привязывали. Иногда они дрались, а бывало, что кто-то самовольно отлучался, возвращаясь через несколько дней голодным– и пристыженным. Погода благоприятствовала прогульщикам, которые благодаря собачьему инстинкту хорошо знали, что провинились.

Климат в районе Фрамхейма, по словам Амундсена, был «идеальным». Ветер дул нечасто, что поддерживало настроение и моральный дух обитателей дома. Нет ничего тягостнее, чем беспрестанный вой и порывы штормового ветра в этих суровых краях.

У Скотта на мысе Эванс была хорошая возможность в этом убедиться. Там штормовые ветры (со скоростью свыше двадцати пяти миль в час) дули больше тридцати процентов всего времени, фактически каждый третий день, – то есть в семь раз чаще, чем в районе зимовки Амундсена.

Однако возле Фрамхейма было намного холоднее, средняя дневная температура здесь составляла минус 38 °C, в то время как на мысе Эванс термометр, как правило, показывал минус 27 °C. Мороз в 50 градусов для спутников Амундсена был обычным делом, иногда столбик термометра падал почти до 60 градусов. Собаки с радостью возвращались в свои палатки.

Бедолаги [написал однажды Йохансен, находясь в мрачном настроении], [они] радуются жизни, насколько это возможно в условиях холода и мрака. У них достаточно пищи, они едят, спят, совершают амурные похождения, когда у сук начинается течка. А щенки, которые недавно появились на свет, уже все поняли, сдались на милость беспощадной природы и должны быть счастливы, что избежали незавидной участи ездовых собак – ведь нет ни одного животного, чья жизнь была бы хуже жизни собаки в упряжке.

Далее Йохансен как будто пытается оправдаться за то, что они сделали несколько новых хлыстов с рукояткой, которую удобно держать, когда бьешь собак.

Человек, который хлещет собак так, что ломается рукоятка [хлыста], может показаться странным, некультурным и грубым. Но надо понять, что тот, кто управляет собаками – усталыми и голодными собаками, страдающими от тяжелого груза и трудной дороги, – воспринимает это по-другому. Он не более груб, чем остальные люди, и может мучиться из-за того, что вынужден это делать, но если он не использует все имеющиеся у него средства, чтобы заставить собак двигаться вперед, несмотря на трудности, он может потерпеть поражение. В любом случае на кон поставлена [его собственная] жизнь.

«Судьба народа, – сказал Бриллат-Саварин ^[85], – зависит от того, как он питается». Что же в свете этого утверждения можно сказать о работе Линдстрама, кока Фрамхейма?

Норвежцы не гурманы, но даже шестьдесят лет спустя Стубберуд с удовольствием вспоминал «горячие кексы» Линдстрама.

Появление за завтраком сияющего, упитанного, какого-то очень домашнего Линдстрама, несущего в руках блюдо, на котором горкой лежали аппетитные «горячие кексы» (он научился их печь в Америке), стало неотъемлемым элементом жизни во Фрамхейме. Сладости, щедро сдобренные консервированной черникой и морошкой – традиционными норвежскими противоцинготными средствами, – немедленно расхватывались и с удовольствием съедались.