Туманность Андромеды. Час Быка - читать онлайн книгу. Автор: Иван Ефремов cтр.№ 182

Подземелья второго горизонта оказались просторнее. Кое-где в них уцелела мебель, сделанная из черного дерева или рыхлого чугуна, широко употреблявшегося на планете при нехватке чистых металлов. На вещах лежала тончайшая пыль. Тщательно отполированные стены покрывал твердый стекловидный слой. Под ним сохранились фрески, расписанные по блестящему черному фону двумя излюбленными красками Торманса – алой и канареечно-желтой. Комбинация двух цветов, огрубляя изображения, в то же время придавала им первобытную дикость и силу. Родис, невольно замедляя шаги, с восхищением рассматривала творения древних художников Ян-Ях. Таэль и Гахден не обращали на стенные росписи никакого внимания.

Насколько могла судить Родис, фрески выражали неизбежный приход человека к смерти по неумолимому течению времени.

На правой стороне галереи чувства жизни медленно нарастали от беззаботной детской игры до опытной зрелости и угасали в старости, во вспышке отчаяния, за которой следовал резкий обрыв в смерть. Он выражался отвесной линией, срезавшей все, что подходило к ней. За этой гранью была только чернота. На том же черном фоне у черты скучилась группа людей, выписанных с особенной выразительностью. Деформированные возрастом и болезнями, люди упирались, сбиваясь в груду тел, но едва кто-либо прикасался к страшной линии, как во тьме исчезали, будто отсеченные, головы, руки, тела…

На левой, такой же черной стене шли уже не фрески, а барельефы, погруженные в стекловатый материал, из которого они проступали со сказочной реальностью. Художники изобразили здесь резкий переход от задумчивого отрочества к юности, выраженной нарастанием сексуальных чувств, будто весь мир сводился к ритмике танцующих юных тел в эротическом неистовстве.

Красные мужчины и огненно-желтые женщины сплетались в замысловатых позах. Однако этим удивительным изображениям все же не хватало божественного достоинства эротических скульптур Древней Индии и даже демонической глубины тантрических фресок Тибета или картин сатанистов Ирана.

Зеркально-черная тьма обрывала процессию фигур не в угасшем упадке, а в момент крещендо, кипения чувств. Левая стена, в противовес правой, отражала концепцию ранней смерти.

Идея быстрого оборота поколений с селекцией наиболее способных для технического прогресса, очевидно, возникла на Тормансе издавна.

Современное население планеты пожинало плоды мыслей, посеянных тысячу лет назад, – катастрофа перенаселенности оформила это в целую философию.

Черная галерея расширилась. Над головами идущих нависли чудовищные маски, грубо и пестро размалеванные. Огромные разверстые рты, искривленные язвительными усмешками, скалили не по-человечески острые зубы, презрительной издевкой щурились поразительно живые глаза. Ниже этих отвратительных рож тянулся ряд других масок, в естественном размере человеческих лиц, на них было написано выражение безнадежной меланхолии. Духовный упадок выражался в них так реально, что вызвал у Родис непреодолимо тяжелое чувство. Маски всегда были индикаторами психологических трудностей жизни, вызывающей необходимость сокрытия истинных лиц человека и общества. Аллегория масок здесь казалась предельно простой, но по грандиозности замысла и уровню исполнения они не уступали фрескам черной галереи. Родис высказала это архитектору. Оживившись, он попросил ее подождать. Вдвоем с Таэлем они принесли высокую скамью, сняли с крючков чудовищные изображения, пустотелые, слепленные из легкого материала. Маски прикрывали протянувшийся во всю длину галереи фриз великолепных скульптур молодых прекрасных людей, с мужественными и благородными лицами, в их обнаженных телах не было ни стыдливости, ни животной сексуальности фигур черной галереи.

– Зачем ж их закрыли этими рожами? И когда? – спросила Родис.

– В эпоху установления всепланетной власти, – ответил Гахден, – чтобы выбить еще одну духовную опору человека. Те, кто издавна приходил сюда, созерцали и задумывались – становились душевно похожими на людей прошлого, перенимали их силу, мудрость, ясность. Приобретали мужество, мечту и волю – качества, нетерпимые для владык. И вот потому фризы завесили масками Века Голода и Убийств… Поставим их на место, Таэль!

– Не надо. Пусть те, что придут сюда к нам, увидят и дутые призраки, и настоящую жизнь Ян-Ях.

Архитектор привел их в квадратную залу – по ее углам в циническом смехе надрывались маски. Три широких уступа поднимались к стене против входа. На каждом уступе стояло по два ряда каменных скамей. В стене была ниша, в ней винный стол.

– Святилище Трех Шагов, – сказал архитектор, – здесь я предлагаю устроить место встреч.

– Место подходящее, – одобрил Таэль и посмотрел на Родис.

– Это решать должны вы, знающие жизнь Ян-Ях. Меня же интересует только святилище. Почему Трех Шагов?

– Вам это кажется важным? – спросил архитектор.

– Да. Я догадываюсь, но нужно подтверждение. Мне это существенно необходимо для более глубокого понимания прошлой духовной жизни Ян-Ях.

– Хорошо. Я узнаю, – пообещал Гахден, – а теперь я ухожу. Надо подготовить помещение и проводников.

Архитектор исчез во тьме, не зажигая фонаря. Фай Родис решила последовать его примеру, не применяя инфралокатора. Она сказала об этом Таэлю, но инженер возразил:

– Какое имеет значение: со светом или без света, если вы можете заставить людей не замечать вас?

– И привести за собой тех, кто будет скрываться в боковых переходах вне моего внимания?

– Я, наверное, никогда не научусь думать, как земляне. Сперва – о других, потом – о себе. От людей – к себе – таков ход почти всякого вашего рассуждения. И вы улыбаетесь всем встречным, а мы, наоборот, заносчивым видом скрываем боязнь насмешки или оскорбления. Наша грубость все время выдает низкий психический уровень жизни в страхе. Между вами и нами полярная разница, – с горечью сказал Таэль.

– Но не столь серьезная, – улыбнулась Родис, – пойдемте со мной считать шаги и повороты. Или вы тоже должны уйти?

– Нет. Я хочу провести сигнализацию к вашим комнатам.

Они шли некоторое время молча. Родис помогала инженеру закреплять тончайшую проволоку.

– С вами хотят увидеться Серые Ангелы, – сказал Таэль.

– Ангелы? Да еще серые?

– Очень древнее тайное общество. Мы думали, что оно прекратило свою деятельность еще во время Веков Расцвета. Оказывается, они существовали, но бездействовали. Теперь, как они говорят, ваш ДПА возвращает их к жизни. Свидание с вами необходимо.

– Святилище Трех Шагов и Серые Ангелы, – задумчиво произнесла Родис, – удивительно! Неужели все это было и здесь?

– Что именно?

– Расскажу потом, когда Гахден добудет сведения о Трех Шагах и я повидаюсь с Серыми Ангелами.

Остаток дня Фай Родис провела, обдумывая дальнейшие действия. Уже восемнадцать дней ее спутники знакомятся с повседневной жизнью города Средоточия Мудрости. Еще немного, и миссия их закончится. Кроме Вир Норина и ее. Астронавигатору не так просто разобраться в интеллектуальной верхушке тормансианского общества. А она, Фай Родис, должна протянуть нити между разобщенными классами общества Ян – Ях – между людьми, многократно обманутыми историей, запутанными хитросплетениями политической пропаганды, утомленными скукой и бесцельностью жизни. Без цели не может быть осмысленной борьбы. Здесь самые выразительные слова и заманчивые идеи превратились в пустые заклинания, не имеющие силы. Еще хуже слова-оборотни, в привычное и привлекательное звучание которых исподволь вложен извращенный смысл. Дорога к будущему разбежалась тысячей мелких троп. Ни одна не внушает доверия. Все устои общества и даже просто человеческого общежития здесь полностью разрушены. Законность, вера, правда и справедливость, достоинство человека, даже познание им природы – все уничтожено владычеством аморальных, бессовестных и невежественных людей. Вся планета Ян-Ях превратилась в гигантское пепелище. Пепелище опустошенных душ, сила и достоинство которых тоже растрачены в пустой ненависти, зависти, бессмысленной борьбе. И везде ложь. Ложь стала основой сознания и общественных отношений на несчастной планете.