Игры падших - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Станиславович Юрьев cтр.№ 51

Теперь исход был ясен. Чан Бойши и Мо Джучи всё спланировали заранее, и все семеро цзяо, если они ещё живы, наверняка в заточении. Если, конечно, Яо Вай вовремя не сообразил, что происходит. Он мог. Он может гораздо больше, чем ему кажется.

Юный император вздрогнул, глядя на кого-то стоящего позади Чао Ши, потом перевёл взгляд на Чан Бойши, и тот торопливо кивнул. Но Сын Неба медлил, явно не решаясь сделать то, чего от него хотели, и тогда дай-ван посмотрел ему в глаза, пытаясь взглядом выразить и смирение, и готовность умереть.

Евнух, не дожидаясь приказа Государя, подал знак убийце, стоявшему за спиной, и тот накинул шёлковую удавку на шею почётного тысячника хунбаторов. Последним, что он увидел, были глаза мальчишки-императора. Они были полны ужаса и безмерной скорби.

Свидетельство девятое

Докладная записка

Ваше Превосходительство!

Считаю своим долгом уведомить Вас о том, что вчера после утреннего заседания Новаградского метафизического симпозиума, во время обеденного перерыва за мой столик в трапезной Научно-духовной Академии подсел Первый секретарь Малого Собора епископ Кемский Фома (в миру Фрол Кочка). Этот высокопоставленный священнослужитель без обиняков начал выспрашивать у меня отдельные подробности операции «Седьмица», чем привёл меня в некоторую растерянность. Поскольку, как мне известно лично от Вас, данная операция проводится с одобрения Малого Собора, я не мог не ответить на заданные мне вопросы, тем более упомянутый иерарх Церкви соответственно своему чину обладает высшим уровнем допуска. Я лишь попытался обратить его внимание на то, что обсуждение операции высшей степени секретности неуместно в публичном месте, но это не возымело никакого эффекта. Кроме этого, меня смущало то, что Владыка Фома, будучи нетрезв, пребывал в явно перевозбуждённом состоянии, а значит, последствия нашего общения могли оказаться непредсказуемы.

Итак, он сразу заявил, что, по его мнению, лично я являюсь вольнодумцем, вероотступником, лицемером и еретиком, что мои еженедельные посещения храма Божьего – лишь лицемерная попытка казаться добропорядочным прихожанином, верным гражданином и тем самым прикрыть всю мерзость моей натуры. Он также пригрозил инициировать процедуру моего отлучения от церкви, если я не буду с ним предельно откровенен «здесь и сейчас», а не «там и потом». Настроение его, кстати, менялось стремительно: едва закончив с угрозами, он вдруг пообещал, что если я честно правдиво и «без выкрутасов» отвечу на все его вопросы, об этом разговоре не узнает ни одна живая душа. На это я, естествен, ответил, что у меня нет секретов от руководства.

Его тон был для меня удивителен и странен, однако ещё более меня поразил первый вопрос, который он мне задал после того, как я заверил его в своей полной готовности быть откровенным.

Я приведу его дословно: «Поскольку ты есть тайный безбожник и в душе своей отрицаешь какие-либо мистические явления, в том числе и чудеса Господни, то как твоя наука объясняет силу Седьмицы?»

Убеждать его в своей приверженности вере, данной нам предками, я смысла не видел и постарался дать ответ, который, по моему мнению, его мог его удовлетворить.

Я ему сказал, что всё сущее в мире имеет научное объяснение, однако наука далеко не всё может объяснить. Это обусловлено несовершенством науки, поскольку она являет собой не абсолютное знание, а лишь путь к нему, который может оказаться бесконечным. Наука вечно молода, и всегда будет оставлять массу открытых вопросов. Однако если следовать теории множественности миров и измерений, то в каждом из них действуют свои законы природы, а сущности, кочующие между мирами, подвластны лишь законам того мира, порождением которого они являются. Факты подобных проникновений зафиксированы, описаны, подтверждены многочисленными свидетельскими показаниями, в том числе агентурными данными Тайной Канцелярии. Известны также катастрофические последствия подобных проникновений.

Епископ слушал меня, демонстрируя полное внимание, однако мне-то доподлинно было известно, что он и так был в курсе всего сказанного мною, поскольку отчёты о деятельности нашего Центра в сжатой и доступной форме еженедельно предоставляются в секретариат Малого Собора. Тут я взял на себя смелость пойти ва-банк и прямо спросить Владыку Фому, чего он хочет от меня на самом деле.

И тут я с удивлением заметил, что мой собеседник внезапно размяк, по его щеке покатилась слеза, которую он тут же торопливо утёр рукавом. А потом вдруг перегнулся через стол, едва не опрокинув тарелку супа, и прошептал мне в ухо: «Страшно жить-то…» Более ни слова не сказав, он направился к выходу, по пути сбив полового, что нёс обед ректору Академии. Кстати, на дальнейших заседаниях симпозиума Владыка Фома так и не появился, хотя днём позже в программе значился его доклад «Проявление воли Божьей в трудах человеческих».

В свете всего вышесказанного предлагаю во время проведения симпозиумов, конференций, форумов, чтений и съездов изымать все спиртосодержащие напитки из буфетов Научно-духовной Академии и прочих учреждений, где проводятся подобные мероприятия.

Странно, но когда из рваной раны на пояснице хлестала кровь, боли она не чувствовала, а потом и вовсе потеряла сознание, провалившись в спасительные сладкие грёзы, где на тёплом ветру мирно шелестела мягкая пряная трава, а над бескрайними полями величественно плыли лохматые облака. Потом внезапный приступ боли вернул её к реальности, и, прежде чем провалиться в чёрную бездну беспамятства, она обнаружила, что Маргарита и Буй-Котяра укладывают её на нары в лагерном бараке. Язычник поистине сотворил чудо. Сейчас на месте раны остался лишь белый рубец, но боль, едва утихнув, набрасывается снова и снова, не давая задремать. Время побудки неумолимо приближалось. Соседки по бараку ворочались во сне, посапывали, некоторые храпели, а Соня Колотун временами страшно скрипела зубами где-то в дальнем, самом тёмном углу. Дрова в стальной печурке почти прогорели, но тепла было ещё достаточно, так что никто из подруг по несчастью не замёрз настолько, чтобы вылезти из-под тонкого байкового одеяла и взять на себя труд подбросить несколько полешек.