По большому льду. Северный полюс - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Эдвин Пири cтр.№ 18

На четвертый день, 5 июля, после полудня, показались участки голубого неба, и мы снова взобрались на ледяные утесы, нашли сани, откопали их и снова отправились на восток.

К северу и востоку от нас поверхность льда была выше, и наросты, по-видимому, длиннее и более плоские, чем те, которые мы уже прошли. На юго-востоке располагался большой ветвистый бассейн ледника Якобсхавн, простирающийся к востоку вглубь внутреннего льда, подобно большому заливу, и выше, сквозь центр его, словно волны спокойного моря, проступали шероховатые линии самого ледника. Незадолго до отправления, я ходил около саней без лыж и альпенштока и провалился в узкую расщелину; я повис на мгновение, удержавшись на раскинутых руках, прежде чем выкарабкаться, а обломки предательской снежной арки скатывались вниз в лазурную глубину до тех пор, пока вызванное ими эхо не стало похоже на бой серебряных курантов. Наши снегоступы страховали от повторения подобной неприятности во время перехода через сеть трещин, распространившихся к востоку от нашего лагеря. По мере движения вперед они исчезали, и в холоде раннего утра вся поверхность стала твердой, сплошной коркой, очень удобной для передвижения.

Два или три маленьких углубления, которые оказались на нашем пути, были достаточно замерзшими, чтобы выдержать нас, когда мы быстро проходили их, наполовину идя, наполовину скользя на лыжах. Переходя одно из них, Майгор оказался слишком близко за мной; лед, треснувший и ослабевший под моим весом, сломался, и «Принцесса Тира» оказалась в воде глубиной около 5 футов; ценой огромных усилий нам удалось вытащить ее. Это событие заставило нас остановиться в углублении на высоте 3300 футов над морем; мы легли с подветренной стороны саней и проспали несколько часов, после чего провели весь день, просушивая нашу обувь и спальные принадлежности Майгора, намокшие и одеревеневшие на морозе.

Как только солнце склонилось к северо-западу, и снег достаточно затвердел, чтобы выдержать наши сани, мы подвязали снегоступы и снова тронулись в путь. Вскоре мы достигли длинного узкого озера, простирающегося поперек нашего пути влево и еще недостаточно замерзшего, чтобы выдержать нас. Обход этого озера стоил нам двух лишних миль, но и затем мы были вынуждены идти по каше из насыщенного водой снега, которая окружала озеро по обеим его сторонам.

Вскоре после полуночи снежная поверхность сделалась твердой и грубозернистой, с небольшими отдельными участками снега, похожего по чистоте и белизне на мрамор – последствиями последнего шторма.

Позже мы встречали места, покрытые блестящим снегом такой твердости, что даже гвозди нашей обуви и стальные подрезы саней едва оставляли след. Свирепый утренний ветер заставил нас остановиться на высоте 4100 футов над уровнем моря. Вся поверхность внутреннего льда, насколько мы могли видеть, сверкала и блестела в утреннем солнце с ослепительной яркостью, которую просто невозможно описать.

Мы помнили по прошлой остановке, что невозможно спать при сильном блеске солнца и под порывами ветра, и с помощью имевшихся у нас материалов построили грубую хижину, вырезая снежные камни длинной, узкой пилой и складывая низкую стену вокруг трех сторон прямоугольника, на которой разостлали прорезиненные одеяла и прикрыли их санями.

В течение следующих десяти дней мы шли, преодолевая различные испытания, вперед, чаще против ветра. Иногда далеко вверху, в синеве, висели неподвижно очень нежные на вид перистые облака, а то над горизонтом снова появлялись черные кучевые полосы туч. Раз или два мы были окружены густым туманом, покрывавшим все тонкими, молочно-белыми кристаллами льда, и во время одного перехода яркий паргелий раскрасил северо-восточную часть неба радужными красками и вызвал ответные вспышки света на блестящем снежном поле.

После того как мы достигли высоты 6000 футов, температура упала до 10° и 8,5 °F.

Когда мы снова тронулись в путь 15-го числа, ветер переменился на северо-восточный и со снегом. Мы шли против него в наглазниках, тащили сани, нагнув головы, держали путь по ветру, но наши сани постоянно проваливались, а снегоступы забивались снегом, и это вынудило нас остановиться и ждать окончания бури на высоте 7525 футов. Слишком утомленные и полусонные от нашей борьбы с бурей, чтобы заняться строительством хижины, даже если бы мягкий снег и позволил сделать это, мы легли у наших саней и заснули.

Когда я проснулся, то увидел, что нас занесло снегом; мы пролежали здесь 48 часов, в то время как ветер и метель скользили по засыпавшему нас снегу с непрерывным угрюмым ревом. Затем, во время затишья, мы выбрались наружу и вырыли неглубокую яму, накрыли ее прорезиненным одеялом, откопали наши сани и мешки, нагрузили одеяла санями, просунули под них свои мешки и забрались сами в это импровизированное укрытие.

Около пяти часов утра, в понедельник 19-го, узкая лента голубого кристаллического цвета появилась среди облаков на юго-востоке и расширялась и увеличивалась до тех пор, пока не достигла солнца. Затем наступил день, теплый, ясный, почти спокойный, давший мне возможность сделать наблюдения и высушить всю нашу одежду. Наш лагерь, на высоте 7525 футов над морем, на расстоянии сотни миль от края внутреннего льда, находился в мелком бассейне, заполненном снегом, выпавшим до последней бури, плотным, как зернистый сахар, глубиной, насколько мне позволял измерить мой альпеншток, около 6 футов.

У нас оставалось провизии на шесть дней, и так как я не знал точно, что произошло в нижней части внутреннего льда во время нашего отсутствия, то решил вернуться. Мы связали «Свитхёрт» и «Принцессу Тиру» вместе и сделали крепкий и гибкий, насколько это возможно, маленький плот. Черный парус, желтые перекладины и боковины, красный развевающийся вымпел и блестящая жесть груза – все это выглядело очень контрастно на фоне бескрайних белых просторов внутреннего льда.

Поздним вечером 19-го числа мы отправились обратно под безоблачным небом. Наш путь время от времени сопровождался интересным явлением: мы замечали, как опускались большие участки снега, и это сопровождалось характерными приглушенными звуками, которые с шумом расходились под ледяной коркой по всем направлениям, пока не замирали окончательно; это было похоже на то, когда кто-либо катается ранней весной по свежезамерзшему озеру. Над нами было абсолютно чистое голубое небо, с одной стороны красное солнце, с другой – желтая луна, а равнина, по которой мы шли, была подернута бриллиантовой пылью. В полночь северное небо было похоже на море малинового света, а снег погружался в изящные оттенки розового.

Весь следующий день дул восточный ветер, и сани весело шли по ветру, не требуя дополнительных усилий с нашей стороны – нам оставалось только править ими и удерживать в нужном направлении.

Пока мы шли, небо и снег снова дарили нам свой фантастический блеск. Не было видно ни облачка, только на большой высоте плыли два или три хрупких перистых облака.

Снежная пыль, поднятая нашими лыжами, быстро вилась перед нами двумя длинными волнистыми линиями бледно-розового цвета, кружась и волнуясь, словно это духи льда устроили свою неведомую игру.