Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Борис Носик cтр.№ 15

Романтически настроенный нынешний пилигрим посетит в Эрменонвиле и Храм Философии – одно из самых знаменитых здешних парковых «строений» («fabriques»), доисторический грот, алтарь Мечтаний, ручьи и водопады, а может, и дальше углубится в лес, где все три тысячи гектаров романтической красоты размечены вполне практическими и полезными пешеходными маршрутами. Гуляйте, гуляйте, укрепляйте сердце и не спешите вослед Жан-Жаку…

Лес Эрменонвиль граничит с лесом Понтарме и лесом Шантийи. А юго-западнее Эрменонвиля, в долине Морфонтэн, лежит парк де Вальер, многочисленные пруды которого, вырытые монахами из аббатства Шаалис, вдохновляли художника Камиля Коро и поэта Жерара де Нерваля, который провел здесь детство. Парк де Вальер был устроен в XVIII веке президентом парижского парламента Ле Пелетье. Над гладью здешних прудов красовались модные парковые «строения». Усадьбу эту купил в конце XVIII века Жозеф Бонапарт, потом она перешла в руки наследницы Конде баронессы Фёшер, которую Жерар де Нерваль воспел под именем Сильвии…

Дальнейшее наше путешествие на юг от Эрменонвиля тоже будет небезынтересным. Здесь между Французской равниной и Мюльтийскими просторами Бри вклинилась страна Ла Гоэль (La Goële), не слишком хорошо знакомая даже и французам, хотя она находится в каком-нибудь получасе езды от Парижа. Многим ли знаком маленький Дамартен-ан-Гоэль (Dammartin-en-Goële), в котором уже и в Средние века звонили колокола четырех церквей? Из двух ныне уцелевших церквей особенно интересна церковь Нотр-Дам, сильно пострадавшая от Столетней войны, но восстановленная уже в 1480 году, – с могучим западным порталом в стиле «пламенеющей» готики. Стены церкви украшены резьбой по дереву XVII и XVIII веков. Самым замечательным творением в церкви называют кованую железную решетку XVIII века, при создании которой местный мастер, как считают, вдохновлялся решеткой с площади Станислава в Нанси. Полагают также, что решетка была заказана Марией Лещинской.

Знатоки и поклонники французской литературы могут сделать небольшой крюк, не доехав до Дамартена и свернув возле Отиса на запад по 26-й дороге. Проехав Мусси-ле-Нёф, где стоят ренессансная церковь и часовня старинного аббатства XII века (превращенная, впрочем, в амбар), попадут они в старинный Вемар (Vémars), где сохранилась церковь XIII–XVI веков. К удивлению его французских поклонников, знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии Франсуа Мориак именно Вемар выбрал местом последнего упокоения, – Вемар, землю своей супруги, а не землю предков, излюбленный Малагар, который он унаследовал в 1927 году. Мориак сам рассказывал об этом своем сделанном заранее выборе:

«Среди этого пейзажа Валуа лето лишь беспокойный придаток весны и осени… Между весной и осенью в этой стране Валуа, где всего-то и бывает три сезона, я изберу свое обиталище… Сад Вемара дарит чудесную свежесть, мир и одиночество – и всего в сорока минутах ходьбы до авеню Теофиля Готье. Кладбище – близ ворот, и я попрошу вырыть там для меня могилу».

Знатоки Мориака, ища объяснение этому выбору (отчего же не в краю Жиронды, описанном в знаменитых книгах Мориака?), находили его в такой записи, сделанной писателем в 1946 году:

«Я решил, что мне нечего больше ожидать от этих моих возвращений на родину. Малагар стал для меня устрашающим после смерти последнего из братьев». Сын писателя подтверждает и этот страх отца перед воспоминаниями, и страх перед жарким летом Жиронды, и привязанность к мягкому климату долины Уазы, к пейзажу, который открывался из окна его кабинета в верхнем этаже замка де ла Мот в Вемаре. Во время войны Мориак, живя в Вемаре под именем Форе, написал знаменитую «Черную тетрадь» и напечатал ее в Париже, то есть был «резистантом». Здесь он написал первую передовую статью для «Фигаро», прославлявшую в дни Освобождения генерала де Голля, который затем пригласил писателя на обед в Елисейский дворец. В 1952 году в Вемар пришли первые телеграммы, поздравлявшие Мориака с Нобелевской премией. Зимой 1970 года (в год своей смерти) Мориак еще диктовал жене последний роман, который он не закончил (ему было 84 года). Местный муниципалитет купил этот замок, который сам Мориак в письме Прусту назвал когда-то «бонбоньеркой времен Второй империи», и открыл там скромный музей, который находится под покровительством ассоциации «Франсуа Мориак в Иль-де-Франс».

Одна из дочерей Франсуа Мориака вышла после войны замуж за молодого князя Ивана Владимировича Вяземского. В 1948 году у них родилась красавица дочь Анна, которая в ранней молодости снималась в кино, будучи замужем за знаменитым режиссером-маоистом Ж.-Л. Годаром, а потом стала писать романы. Один из последних романов Анн Вяземски (о судьбе ее русского дяди-помещика) был удостоен премии Французской академии. Вполне вероятно, что писательница напишет еще и воистину великие романы – в любом случае высокие литературные почести этой красивой внучке самого́ Мориака просто гарантированы незыблемой французской традицией.

От Вемара те, кто спешат домой в Париж, могут выехать на автостраду A1 и тем почти завершить долгое путешествие. Но самые любопытные могут вернуться в Гоэль, в Дамартен. Вся эта местность – к югу и к западу от Дамартена – богата памятниками старинной (XII–XV веков) архитектуры, а столицей ее является, пожалуй, Нантуйе, где стоит до сих пор кирпичный замок, строго выдержанный в стиле раннего Ренессанса и принадлежавший хозяину здешних мест, бывшему воспитателю, а позднее советнику короля Франциска I Антуану Дюпра. Несмотря на все повреждения и утраты, замок, как считают знатоки, сохраняет гордую и даже надменную осанку. Смерть и похороны его воспитателя, советника и прелата принесли славному королю Франциску I не только горечь утраты, но и горечь разочарования: в замке были обнаружены 800 000 экю, уворованных из казны. Помолившись о душе алчного прелата в прекрасной церкви XII века в селении Сен-Мем, устремимся к Парижу в обход самого шумного парижского аэропорта…

Компьень Пьерфон • Морьенваль • Виллер-Котре • Ла-Ферте-Милон

Северо-восточнее Санлиса раскинулся один из самых обширных и живописных лесов Франции – Компьенский лес, окаймленный с севера холмами, пересеченный ущельями и оврагами, по которым бегут ручьи, возносящий к небу могучие кроны буков, дубов и грабов. Некогда дикие звери водились здесь в изобилии – может, это и завлекло на северо-западную оконечность леса, на левый берег Уазы страстно любивших охоту величеств и высочеств. Так или иначе, при въезде в нынешний город Компьень (Compiègne) путника еще на дороге встречает гордая надпись – «Город королей и императоров». Поскольку время королей и императоров во Франции минуло, дотошный историк добавил бы, что это был также город мук и страданий, «исторических ошибок» и всего прочего, без чего не пройти старинному городу через столетия, однако, может, гордый здешний «горсовет» отметил в придорожной надписи главное, ибо, где бывали короли-императоры, там трудились и подкармливаемые величествами художники, архитекторы, поэты, там остались памятники для потомков.

Собственно, Компьень – город уже пикардийский, но жаль было бы упустить такой город и такой лес в каких-нибудь восьмидесяти километрах от столицы, близ берегов Французского Острова. При всем уважении к королям, надо отметить, что историю этого города можно уследить и раньше появления Их Величеств на здешней арене (и в неолитическую, и в галльскую, и в галло-романскую эпохи), однако внятно история поселения обозначена примерно с VI века нашей эры. Город тогда назывался Компендиум, первыми из королей-охотников появились здесь короли Меровингской династии. Бывали здесь и Дагобер, и Хлодвиг III, и Хильдебер III. Потом вкушали здесь радости охоты Каролинги – Пипин Короткий, Людовик Благочестивый, наконец, Карл Лысый, который вообще мечтал превратить Компьень в мировую столицу наподобие Константинополя и для начала основал здесь аббатство, которому передал множество священных реликвий. Количество этих даров умножила и обитавшая здесь Матильда Английская. При Карле Лысом оживилась тут не только религиозная, но и политическая, и экономическая жизнь, расцвела торговля, стали устраивать ярмарки. Капетинги тоже любили город и осыпали его благодеяниями. Филипп-Август расширил права горожан и окружил город оборонительными стенами. Людовик Святой построил тут больницу.