Через Сибирь - читать онлайн книгу. Автор: Фритьоф Нансен cтр.№ 39

Вторник, 9 сентября.

На следующее утро мы прошли совсем немного вверх от устья Курейки, как опустился такой густой туман, что пришлось бросать якорь. Хотя мы стояли совсем близко к берегу, мы его совсем не видели. Этот туман образовался в результате смешения испарений тёплой речной воды и более холодного воздуха. Когда солнце через несколько часов поднялось повыше, туман рассеялся, и мы смогли продолжить путь. А ближе к полудню день «разгулялся» и на ясном небе ярко засветло солнышко.

На севере мы увидели лесистый кряж. ^[77] Он был не особенно высок, но это был настоящий кряж, возвышающийся над равниной, — первый, увиденный нами за всё время путешествия по Енисею, если не считать небольшого холма у Дудинки.

Мы рассчитывали доплыть до Свято-Троицкого монастыря до конца дня, но должны были встать на якорь вечером несколько севернее святой обители.

Среда, 10 сентября.

На другое утро в десять мы оказались наконец у стен монастыря. Мы увидели ещё издалека возвышающиеся над лесом высокие белые церкви с золотыми куполами, а неподалёку виднелась зелёная крыша большого дома. Подойдя поближе, мы разглядели россыпь невысоких деревянных домиков. Это было село Монастырское.

Несколько лет назад тут обосновалась администрация Туруханского края, то есть это местечко стало в некотором роде столицей. Прежде ею был Туруханск, но расположен он очень неудачно — на обмелевшем притоке Енисея и как бы вне основной линии пароходства вверх и вниз по реке. Когда же несколько лет назад здания присутственных мест были сожжены шайкой разбойников, то было принято решение о перенесении государственных учреждений в другое место. Выбор пал на селение у знаменитого старого монастыря, расположившегося у места впадения широкой Нижней Тунгуски в Енисей.

Но не все жители одобрили этот выбор, поскольку земля здесь с незапамятных времён была закреплена за монастырём, в том числе и острова на реке, где были отличные луга с густой травой. За право выпаса и покоса там местные жители платили оброк в монастырскую казну. Они были зависимы от монастыря и хотя, наверное, благодаря этой дани были угодны небесам, но всё-таки большинство из них предпочли бы свободу, а потому хотели бы перенести туруханскую столицу в другое село, южнее, со славным названием Мироедиха. Оно расположено на скалистом грунте, и рядом, как мне сказали, можно было бы устроить отличную, хоть и небольшую, гавань.

Вообще же история Туруханска причудлива. Туруханск был основан после захвата юраками Мангазеи и сожжения этого города в 1662 году. Туруханск стал главнейшим городом северного края, его население насчитывало около 6000 человек, а рынок в городе являлся важным местом торговли. В 1822 году Туруханск был лишён статуса города и пришёл в упадок, превратился в настоящую деревню, да вдобавок был ещё разграблен и наполовину сожжён, как я уже говорил выше. Столицу переместили сюда, и теперь тут строятся новые дома. Вот только долог ли будет век и этой столицы?

В истории северного края произошёл явный поворот к худшему. В 1727 году в нижнем течении Енисея жило полторы тысячи русских. Если же судить по очень подробной старой русской карте 1745 года, всё устье Енисея было очень густо заселено в то время, особенно восточный берег к северу от Дудинки, включая остров Диксон, а также к востоку до устья реки Пясины.

Сидоров пишет, что в 1824 году было 46 русских поселений к северу от Туруханска, а во время его путешествия в 1863 году их осталось уже только 27. Теперь их количество ещё уменьшилось. В 1830 году, как утверждает Сидоров, между Енисейском и Туруханском ходило 25 судён, а торговлю вели 30 купцов. Они скупали в тундре между Енисеем и Анабарой пушнину и рыбу у инородцев, а им продавали свои товары. А в 1863 году на том же отрезке реки курсировали уже только два судна побольше да два поменьше, торговля же с коренным населением в тундре совсем прекратилась.

В наши дни торговля оживилось, как и судоходство по Енисею, но всё же не могут сравниться с прежними. Главной причиной, вероятно, можно считать резкое сокращение пушного зверя, чьи меха представляли особую ценность и которого раньше усиленно и бездумно истребляли.

Как только был брошен якорь, мы сошли на берег. И тут я впервые увидел сибирских ворон. Они летают с тем же, что и норвежские, карканьем и так же высоко, но они совершенно чёрные. Вороны, вероятно, являются признаком того, что здесь есть цивилизация, потому что вниз по Енисею нам попадались только чайки, дикие гуси и утки.

Прежде всего мы направили наши стопы к церкви, потому что рядом с ней должна была быть почта, где мы рассчитывали получить адресованные нам письма. Мы прошли мимо церкви и оказались у длинного деревянного дома, который, как позже нам объяснили, принадлежал монастырю, но сейчас его арендовало государство для своих учреждений. Тут располагалась почта, тут же жило высшее местное начальство — пристав, исполнявший роль губернатора края, простиравшегося к северу до самого Северного Ледовитого океана.

Писем нам не было. Как и никаких новостей о событиях в мире, более свежих, чем привезённые нами из Норвегии. Уже много позже я узнал, что все письма, какие нам были адресованы в Туруханск, отправили в старый Туруханск ^[78]. Там они нас и ждали, а мы тем временем стояли в Монастырском и были глубоко разочарованы их отсутствием.

Тогда мы отправились с визитом вежливости к господину Кибирову, приставу, квартира которого находилась по другую сторону коридора. Он оказался очень скромным, милым и приветливым человеком и принял нас по всем правилам гостеприимства. В нём не было и тени грубости или высокомерия, столь ожидаемых в такой могущественной особе в краю политических ссыльных и преступников. Он был родом с Кавказа, и Лорис-Меликов в очередной раз встретил земляка. Он был осетином, а они — самый дикий народ в Кавказских горах, который довольно часто разбойничает, как сообщил нам Лорис-Меликов. Однако господин Кибиров совершенно не походил ни на дикаря, ни на разбойника. Осетины — татарского корня и исповедуют ислам. Но наш новый знакомый, как и его жена-осетинка, были православными. Они родились и выросли в городе.

Мы явились безо всякого предупреждения. Пристав немедленно вышел из гостиной и вернулся уже в форме и с шашкой и в таком виде щеголял уже до нашего отъезда. Таким образом нам была оказана большая честь.

Самой удивительной комнатой в доме пристава оказалось помещение рядом с его кабинетом, в котором ничего не было, кроме железного шкафа с казёнными деньгами, возле которого стоял часовой с ружьём. Но ничего грозного в этом воине не было — хилый и простодушный на вид, он являлся потомком первых казаков, покорителей Сибири, которых уцелело совсем немного, о чём он сам нам и поведал с гордостью. Такой казак стоит у шкафа с деньгами круглосуточно, поскольку несколько лет назад, когда охраны такой ещё не было, на казну несколько раз покушались разбойники.