Путешествия вокруг света - читать онлайн книгу. Автор: Отто Коцебу cтр.№ 64

Когда какая-либо вещь особенно ему нравилась, то он не мог удержаться, схватывал ее и осведомлялся об ее употреблении; когда нам удавалось объяснить ему, то свое удивление он выражал громким и протяжным восклицанием: «О…о!» Спутники его повторяли это восклицание, а третий отголосок протяжного «О…о!» раздавался на лодках. Он сам громко пересказывал им то, что видел; тогда опять слышался крик: «О…о!», после чего он продолжал свой разговор, пока какой-либо новый предмет не занимал его внимания. Между прочим он схватил жестянку и рассматривал ее со всех сторон с большим любопытством; когда же я снял крышку, то с громким криком «О…о!» отскочил назад. Он тотчас пересказал находящимся на лодках людям о виденном им чудесном происшествии; я стал открывать другие жестянки; тут он был совершенно потрясен, и односложное восклицание не прекращалось.

Я буду именовать этого любопытного человека Рарик, как его звали спутники; было весьма забавно, что имя его только одной буквой отличалось от имени нашего корабля. После довольно долговременной беседы с любезным Рариком, в продолжение которой он вручил мне несколько венков из раковин и разные другие красивые произведения его трудов, я велел подать с наших судов несколько ножей, ножниц и железо; едва лишь успели принести это последнее, состоявшее из обломков старых обручей длиной дюйма в три, как они опять начали выражать свое удивление громким «О…о!», а их пламенные взоры обнаруживали страстное желание обладать этим сокровищем.

Слово: «Мёлль! Мёлль!» (так называли они железо) раздавалось из всех уст, на лодках поднялся ужаснейший крик, и 6 человек, которые не могли воспротивиться привлекающей их силе, бросились в воду и пришли к нам; не слышно было ничего, кроме слова: «Мёлль! Мёлль!» Рарику я подарил несколько обломков железа, нож и ножницы; он схватил сокровище обеими руками, прижал крепко к своей груди, как будто опасался лишиться такой неизмеримой драгоценности, с которой все прочие не спускали алчных взоров; когда, наконец, очередь дошла и до них, то завистливые лица прояснились; восторг был чрезвычайный; все они, держа железо в руках, прыгали, как сумасшедшие, и неумолчно кричали: «Мёлль! Мёлль!» ^[117]; товарищи их на лодках пришли в смятение, некоторые отважились приплыть к берегу, а когда и эти были одарены, то снова поднялся ужаснейший шум. Таким образом заключен был дружественный союз; дикари становились мало-помалу смелее, они смеялись, шутили и часто нас обнимали.

Я старался растолковать Рарику, что хочу плыть к О, где, как полагаю, должно быть его жилище; он понял меня и охотно сел в мою шлюпку; мы отвалили, Рарик сидел подле меня, дикари с удивительным проворством подняли свои паруса. Когда мы, идучи на веслах, несколько удалились от них, то Рарик оробел; во всяком его движении обнаруживалась боязнь, хотя он всячески старался ее скрывать. С лодок часто кричали ему что-то, разговор между ними и его подданными становился все живее, и страх его возрастал с каждым ударом весел; тщетно было наше старание успокоить его, мы не успели оглянуться, как он бросился в воду со всеми своими сокровищами и поплыл к своей лодке; войдя в нее, он внезапно направился к Козьему острову.

Мы никак не могли полагать, что они, будучи столь щедро одарены, совершенно нас покинули; вероятнее всего, что и до них дошло известие о бородатых и рогатых животных, и они решили их осмотреть. Мое заключение подтвердилось штурманом, который случайно находился тогда на Козьем острове; с большим удивлением они рассматривали коз, со страхом бегали от них, когда те начинали блеять, а после каждый издевался над трусостью другого.

Наши провожатые оставили нас в 3 часа, и мы поспешили грести, чтобы еще до заката солнца исследовать девятый остров, куда прибыли в 7 часов вечера и где я решил переночевать, поскольку матросы устали от непрерывной гребли против ветра. Мы находились теперь в 5 милях от корабля и видели на О открытое море. Мы пошли по острову во всех направлениях, но людей не нашли, а видели только человеческие следы и недавно покинутые хижины. В середине острова стоял дом, похожий на находящиеся на Козьем острове, только гораздо больший; четырехугольная, построенная из камыша и искусно отделанная остроконечная крыша была утверждена в 5 футах над поверхностью земли на четырех столбах и защищала от палящих солнечных лучей, между тем как продувающий между столбами ветер доставлял приятную прохладу.

Пол был вымощен коралловым камнем; внутренность крыши отделена весьма красивой решеткой, в середине которой было четырехугольное отверстие такой величины, что через него можно было удобно пролезать. Крысы, вероятно, заставили жителей этих островов строить дома на столбах, ибо я заметил, что их кладовые находятся внутри решетки, куда крысы по гладким столбам не могут пробраться. Шалаши, в которых они спят, построены на земле и состоят только из крыши с двумя входами, а хижины, в которых они проводят день, так велики, что вмещают от 20 до 30 человек. Дом, в который мы вошли, наполнен был множеством утвари всякого рода: невода, удочки, веревки, сосуды из кокосовой скорлупы и тому подобное лежали разбросанно без всякого порядка.

Этот дом мог бы служить приятнейшим жилищем для пустынника, ибо он находился посреди небольшого лужка, окруженного и осеняемого рощицей хлебного дерева, столь густой, что через нее можно пройти к дому только по узкой тропинке. По пышной растительности и по толщине чернозема мы заключили, что этот остров древнее Козьего. Кокосовые пальмы здесь встречаются редко, но мы везде видели молодые, недавно посаженные деревья; кажется, что эти острова заселены недавно. После долгих тщетных поисков людей я велел расположить наш лагерь на лугу у берега, ибо дневной жар нас утомил и мы все с нетерпением ожидали вечера. Ночи в этой стране прекрасные и перед прочими землями жаркого пояса имеют то преимущество, что тут не бывает росы, поскольку от коралловых островов нет испарения.

Спокойно и беззаботно можно спать под усеянным звездами небом и наслаждаться прохладой пассатного ветра, не встречающего ни малейшей преграды. Мы собрались к веселому обеду вокруг котла с патентованным мясом, а потом расположились на зеленых постелях; синее небо было нашим кровом, Сириус блистал над нами, и чистейший теплый воздух окружал нас. Часовые были расставлены, как и в прошлую ночь, но мы опять подверглись нападениям крыс. Я проснулся на самом рассвете и любовался восходом солнца; мне казалось, будто я нигде не видал столь величественного его появления, как на этом низменном острове: всюду еще господствовал мрак, когда золотой дым на горизонте возвестил скорое появление дневного светила; едва прошло одно мгновение, – и оно появилось во всем своем великолепии; море блистало от его лучей и представляло восхитительное зрелище.

16 января в 6 часов мы были уже в пути, слабый ветер и утренняя свежесть позволяли нам быстро подвигаться вперед. У девятого острова грунт подходит для якорной стоянки; однако здесь не так удобно, как в гавани Рождества. По мере подъема солнца ветер становился свежее, и мы только около полудня достигли тринадцатого острова, отплыв от нашего ночлега 4 мили. Здесь мы подкрепились обедом, и я дал матросам несколько часов отдыха, чтобы освободить их от трудной работы в самое знойное время дня. Остров имеет в окружности одну милю и необитаем: по крайней мере мы не встретили ни хижин, ни водоемов. От этого острова к S простирается риф, образующий в SW-части небольшую гавань, защищенную от О. Мы влезли на довольно высокое дерево и видели на SO берег, чем я еще более укрепился в своем мнении, что мы находимся в кругу островов. В 1 1/2 мили на NО от нас находился небольшой остров, который казался выше всех виденных нами доныне.