Путешествия вокруг света - читать онлайн книгу. Автор: Отто Коцебу cтр.№ 112

Спустя семь лет после посещения фрегатом «Бретоном» к о. Питкерн подходило американское торговое судно «Орел»; с капитаном этого судна я и говорил в Консепсьоне. Он нашел, что народонаселение увеличилось до 100 человек, и с восторгом рассказывал о заведенном там порядке, о добродушии и чистоте нравов, о трудолюбии жителей. Адамс управлял островом как отец и как король, и никто не осмеливался противиться его приказаниям. Каждое семейство имеет свой участок земли; все поля хорошо возделаны и засеяны, преимущественно таро и ямсом. В воскресенье вся колония собиралась перед жилищем Адамса, он читал Библию и научал взаимной любви и доброму поведению.

Каждый вечер после захода солнца, когда вечерняя прохлада сменяет дневной зной, молодые люди садились в круг близ своего любимого отца Адамса, который рассказывал им случавшееся на его милой родине, при всяком достойном замечания случае выводил свои нравоучения и старался внушать им правила нравственности. Он в своих рассказах познакомил их с другими странами света и с отдаленными народами; говорил им об искусстве и изобретениях, об обычаях, образе жизни и нравах европейцев. Хотя невозможно предполагать у Адамса обширные познания, однако он поставил образование в своей колонии на высокую ступень. Внимательные слушатели удерживают в памяти все, что он им говорит, и удивляют своими познаниями о нравах и обычаях просвещенных народов.

Между многими постановлениями Адамса замечательно, что злословие строго запрещено. Некоторые из посетивших судно островитян, услышав ругательства матроса, с удивлением спросили капитана: «Разве в вашем отечестве позволено употреблять такие выражения? Отец Адамс учит нас, что весьма стыдно обижать людей, хотя бы и одними словами». Вообще командир судна «Орел» не мог нахвалиться свойствами и поступками этого народа, строго следующего всем наставлениям и примеру своего патриарха. Этот добрый старик весьма беспокоится о будущем. «Я уже не долго буду жить, – говорил он, – кто будет продолжать начатое мною? Мои дети еще не так тверды, чтобы могли удержаться от заблуждений. Человек самой высокой нравственности, из образованного народа, должен управлять ими».

На о. Отайгейти я нашел, как уже упомянул выше, одну из жен Адамса, которая незадолго перед тем прибыла туда на европейском судне. Она довольно хорошо знала английский язык, только выговор у нее был нечист. Тоска по отчизне, действующая везде и всегда, понудила и ее возвратиться на родину. Сначала она намеревалась окончить свою жизнь на Отагейти, но ныне уже раздумала, потому что люди здесь гораздо хуже, чем в ее маленьком раю. Она расхваливала своего Адамса и утверждала, что на свете нет подобного ему человека. Об убийстве англичан она и теперь, в холодной старости, вспоминала с исступлением и хвалилась своим мщением за него.

Она имела поручение от Адамса просить миссионеров о назначении ему преемника, ибо сам он был уже весьма стар и слаб здоровьем. Отагейтянские миссионеры, конечно, отправят преемника Адамсу, чтобы и о. Питкерн иметь в своей власти. Надо пожелать, чтобы место Адамса не заступил злонравный самовластитель, чтоб вместо его кроткого правления и деятельной мудрости не воцарились там пустые обряды фанатизма; дай бог, чтобы о. Питкерн был счастливее о. Отагейти.

Что касается участи тех англичан, которые были оставлены своими товарищами на о. Отагейти, то они не избегли строгости законов. Английское правительство, узнав о бунте экипажа «Баунти», отправило в 1791 г. для поимки бунтовщиков фрегат «Пандору» под начальством капитана Эдвардса. Он нашел на о. Отагейти оставшихся там преступников, привез их в Англию, где некоторые из них были повешены, а другие прощены.

Окончив на берегу и на шлюпе все работы, утром 24 марта мы перевезли палатки и астрономические инструменты на судно, а в 3 часа пополудни вступили под паруса. К счастью, успели вовремя несколько удалиться от берега, иначе подверглись бы опасности, потому что вдруг нашел жестокий шквал с проливным дождем.

Намереваясь точно определить положение островов Навигаторов ^[180], я старался идти к ним новым путем, избегая тех курсов, которыми проходили до меня разные мореплаватели. 25-го числа с восходом солнца мы увидели на севере о. Гуагейн [Хуахейне], а на северо-западе Улиету [Раитеа] (принадлежащие к островам Общества). В 9 часов утра, когда западная оконечность Улиеты находилась на N от нас, хронометры показали долготу ее 151°26'30'' з. (принимая долготу мыса Венеры 149°27'22''). По наблюдениям капитанов Кука и Кинга, эта часть острова лежит в долготе 151°36'30'' з. Долгота о. Мауроа [Маупити], наблюденная упомянутыми мореплавателями, отличается от определенной нами также на 10'' но в противоположную сторону; в 5 часов дня мы нашли, что середина этого острова (он тогда находился на N от нас) лежит в долготе 152°10'40'' з. К вечеру мы потеряли берега из вида и продолжали плавание прямо на W.

В полдень 26-го числа, держа на WtN, вскоре по окончании наблюдений, по которым мы находились в широте 15°57'12'' ю., долготе 154°9'39'' з., с салинга усмотрели на WNW низменный берег. Подойдя к нему на 1 1/2 мили, мы ясно рассмотрели, что он состоит из малых, низменных, соединенных рифами коралловых островов, которые в середине заключают лагуну и покрыты тучной зеленью; на этих островах мы заметили только две кокосовые пальмы, гордо возвышающиеся над мелким кустарником. Длина этой группы от N к S 3 мили, а ширина 1 1/2 мили.

Широта середины по наблюдениям 15°48'1'' ю., долгота по хронометрам 154°30'00'' з. Эти острова я назвал по имени нашего почтенного командора Беллинсгаузена в память сделанных им близ этих мест открытий ^[181]. Около 5 часов вечера, окончив опись, мы при довольно свежем северном ветре направили путь к западу. Вскоре весь горизонт покрылся черными тучами, началась сильная гроза с частым дождем и шквалами; опасаясь попасть на неизвестный берег, мы всю ночь лежали в дрейфе под малыми парусами.

Из-за непостоянства пассатного ветра, который вместо настоящего направления дул со стороны экватора, мы чувствовали необыкновенно сильную жару, которая при тяжелом влажном воздухе была чрезвычайно изнурительна. Впрочем, на шлюпе не было больных, исключая одного матроса (23-го Флотского экипажа Ефим Зайцев); будучи слабого сложения, он умер в 6 часов утра 27-го числа от кровавого поноса. В полдень по наблюдениям определили широту 15°27'21'' ю., долготу 156°30' з. Плавание там, где мы находились, требовало особенной бдительности, и мы обыкновенно большую часть ночей проводили в дрейфе.