Днем, на восходе солнца, каравелла «Нинья», которая шла впереди, так как она ходкая (и кроме того все стараются идти возможно быстрее, чтобы первыми увидеть землю и воспользоваться наградой, которую обещали тому, кто первый увидит землю), подняла на вершине мачты знамя и разрядила ломбарду
[78], что было условным сигналом [который должен даваться] при виде земли, согласно распоряжению адмирала. Было приказано также, чтобы на восходе и на заходе солнца все корабли присоединялись к адмиральскому, так как в эти часы воздух особенно чист, и можно обозревать все на значительном расстоянии.
Вечером не нашли земли, которую будто бы видели люди на «Нинье». Пролетело великое множество птиц с северной стороны к юго-западу: судя по этому, можно было полагать, что они летят, чтобы ночевать на суше, или же, быть может, бегут от зимы, которая в тех землях, откуда они вылетели, должна была уже наступить (адмирал знал, что большинство островов, которыми владеют португальцы, были открыты благодаря птицам). Поэтому адмирал решил оставить путь к западу и направился на западо-юго-запад с тем, чтобы в течение двух дней идти этим путем. Это случилось за час до захода солнца.
За ночь прошли 5 лиг и за день 23 лиги. Всего же прошли 28 лиг за ночь и день.
Понедельник, 8 октября. Плыли к западо-юго-западу и прошли за день и ночь 11,5 или 12 лиг, и порой казалось, что ночью делали по 15 миль в час, если только запись эта не ошибочна. Море же было, как река в Севилье.
«Благодарение господу, – говорит адмирал, – воздух очень мягкий, как в апреле в Севилье, и одно наслаждение дышать им. Такой он душистый». Появилась очень свежая трава, и показалось много полевых птиц (одну из них поймали). Летели же они на юго-запад. То были чайки и утки. Видели одного глупыша.
Вторник, 9 октября. Плыли к юго-западу. Прошли 5 лиг. Ветер переменился, и [корабли] приняли направление на запад, четверть к северо-западу и так прошли еще четыре лиги. Всего же за день сделали 11 лиг, а за ночь 20,5. Людям насчитали 17. Всю ночь слышали, как пели птицы.
Среда, 10 октября. Плыли к западо-юго-западу, шли по 10, а порой по 12 и по 7 миль в час, и за день и ночь прошли 59 лиг. Насчитали людям не более 44 лиг. Люди теперь уже не могли больше терпеть, жалуясь на долгое плаванье. Но адмирал ободрял их как нельзя лучше, вселив в них добрые надежды на большие выгоды в будущем. Он добавил, что тщетно было бы жаловаться, так как он уже прибыл к Индиям и следует продолжать путь до тех пор, пока Индии не будут, с помощью господа нашего, найдены.
[Первые открытия новых островов]
Четверг, 11 октября. Плыли на запад-юго-запад. За все время плаванья еще не было такого волненья на море. Видели «pа́rdelas» и зеленый камыш у самого корабля. Люди с каравеллы «Пинта» заметили тростинку и сук и выловили обтесанную, возможно железом, палочку и обломок тростинки и прочие травы, что родятся на земле, и одну дощечку. Люди на каравелле «Нинья» видели другие приметы земли и веточку, усеянную ягодами шиповника. Все воодушевились и обрадовались, видя эти приметы.
До захода солнца прошли в этот день 27 лиг. После захода солнца плыли своим путем на запад со скоростью 12 миль в час и к двум часам пополуночи прошли 90 миль, или 22,5 лиги. И так как каравелла «Пинта» была более быстроходной и шла впереди адмирала, то нашла она землю и дала сигналы, предписанные адмиралом. Эту землю увидел первым матрос, которого звали Родриго де Триана.
Также и адмирал, находясь на кормовой площадке (castillo de popa), видел в 10 часов вечера свет, но свет был так неясен, что, не желая утверждать, что [впереди] земля, адмирал вызвал Перо Гутьереса, королевского постельничего (repostrero d’estrados del rey), и сказал ему, что он видел свет и попросил его всмотреться [вдаль]. Тот, исполнив просьбу, также увидел свет.
Сообщил об этом адмирал Родриго Санчесу де Сеговия, которого король и королева отправили с флотилией в качестве контролера (veedor). Родриго Санчес до этого не видел света, потому что находился в таком месте, откуда нельзя было ничего приметить, но после того как адмирал сказал ему о свете, они стали всматриваться вдвоем и разглядели нечто подобное огоньку восковой свечи, который то поднимался, то опускался.
Немногие сочли это признаком земли, адмирал же считал несомненной ее близость. И поэтому, когда призвали к «Salve»
[79] (а молитву эту все моряки приучились повторять и петь на свой манер), и все собрались, адмирал попросил и предуведомил, чтобы хорошо отправляли вахту на носу (castillo del proa) и пристально следили за землей, и обещал тому, кто первый объявит, что видит землю, тотчас же дать шелковый камзол, не говоря уже о других милостях, обещанных королями, – т. е. 10 000 мараведи годовой ренты первому, увидевшему землю
[80].
В два часа пополуночи показалась земля, в двух лигах [от кораблей]. Убавили паруса и оставили парус «трео»
[81], т. е. большой парус без боннет
[82], и легли в дрейф до следующего дня.