Путешествия. Дневники. Воспоминания - читать онлайн книгу. Автор: Христофор Колумб cтр.№ 134

Адмирал желал направиться к этим островам только затем, чтобы не возвращаться назад, так как он опасался, что погибнут все припасы, которые он вез для христиан на Эспаньоле, а эти припасы он добыл ценой огромных усилий, хлопот и забот. И он часто говорит об этих припасах, потому что тревога за них причиняла ему боль. Адмирал указывает, что, по его мнению, на этих островах должно быть много ценного, потому что все они велики, высоки, изобилуют долинами, равнинами, реками, густо населены и хорошо возделаны, а люди здесь, как об этом свидетельствуют их жесты, весьма разумны, и речь у них красивая.

Таковы слова адмирала. И он говорит, что если жемчуг родится от росы, попадающей в раковины, когда открыты их створки, как о том пишет Плиний, то есть основание предполагать, что здесь будет найдено много жемчуга, ибо росы в этих местах обильны, а жемчужных раковин, и при этом больших, встречается очень много. К тому же море в этих местах спокойно, и бурь тут не бывает, чему свидетельство, – леса, что спускаются к самому морю. А подобного никогда не случается там, где море бурное.

А на ветвях и на корнях деревьев, что растут у самого моря (корни таких деревьев, на языке жителей Эспаньолы, носят название «манглес») ^[311], имеется много раковин, прикрепленных к коре. Так что, срывая ветку, видишь, что вся она усеяна раковинами. Раковины эти изнутри белые, и внутренность их очень вкусная, совсем не соленая, так что в пищу их надо употреблять с солью. И он говорит, что не знает, родятся ли они в перламутре. Где бы ни родился здесь жемчуг, но одно несомненно, жемчужины здесь чистейшие и высверленные внутри, как те, что [вылавливаются] в Венеции ^[312].

В этом месте адмирал перечисляет многие мысы и острова, которым он дал наименования, причем судя по этим названиям, упоминаемым в его Itinerariоs (Путевых записях), кажется, что его родным языком был не кастильский, потому что не всегда ясны для него значения кастильских слов и манера кастильской речи. Он приводит названия – Сухая коса (Punta Seca), остров Изабета (Isla Isabeta), остров Трамонтана (Isla Tramontana), Ровная коса (Punta Llana), Коса Сара (Punta Sara), но при этом решительно ничего не говорит об этих пунктах или хотя бы о некоторых из них. Отмечает он, что все море в этой стороне пресное и не представляет себе, чем подобное явление вызвано, потому что, судя по всему, нет в этой местности больших рек, да и в том случае, если таковые и имелись бы, подобное явление казалось бы чудом.

Желая выйти из Китового залива, окруженного, как уже говорилось, материковой землей и островом Тринидад, адмирал шел к западу вдоль берега материка, который назван им был [островом] Грасия и дошел до Сухой косы (Punta Seca); где же находится эта коса, он не указывает. Здесь глубина моря не превышала двух локтей.

Адмирал послал вперед маленькую каравеллу, чтобы дознаться, есть ли выход из бухты на севере, потому что между материком и другой землей, которую он назвал Изабетой, показался на западе очень высокий и красивый остров. Каравелла возвратилась к адмиралу, и было сказано, что найден большой залив и в нем четыре значительных разрыва в линии берега, которые кажутся маленькими заливами, и в каждый из них впадает река. Этот залив он назвал «Жемчужным» (Golfo de las Perlas).

Видимо, залив этот – часть того большого залива, водами которого шел адмирал между материком и островом Тринидад. А четыре разрыва в линии берега, по мнению адмирала, не что иное, как четыре острова; и он думает, что имеются признаки, указывающие на то, что залив этот образован одной рекой, ибо на протяжении 40 лиг вода в море везде пресная.

Однако моряки утверждали, что замеченные ими разрывы были устьями рек. Адмирал весьма желал узнать подлинную суть таинственного явления: какова была причина того, что вода в этом заливе, который имел в длину 40 лиг и в ширину 26 лиг, была пресной. И он говорит, что подобное зрелище вызывало у него удивление.

Он также хотел раскрыть тайны этих земель, ибо не мог предполагать, что нет здесь ничего ценного или что ценностей нет в Индии. Ведь тут он обнаружил признаки золота и жемчуга, и до него дошли вести о них. Да, кроме того, открыто было столько земель и столько встретилось людей на этих землях, что не трудно было бы дознаться о богатствах, которые тут имеются.

Но так как портились добытые с большим трудом съестные припасы, которые он вез на Эспаньолу для людей, добывающих золото в рудниках, адмирал не мог позволить себе дальнейшую задержку. Он говорит, что если бы у него была надежда добыть в скором времени другие припасы, он отложил бы все для того, чтобы открыть больше новых земель и разузнать их тайны.

И, в конце концов, он решил следовать наиболее верным путем и идти к Эспаньоле, а оттуда отправить в Кастилию деньги для закупки провианта и найма людей. Он решил также возможно скорее отправить для продолжения своих открытий и для того, чтобы совершить великие деяния (а он на это надеялся), своего брата – аделантадо, чтобы обрести великие богатства и послужить тем самым богу и королям. И говорит он так: «Господь наш вел меня по милости своей и уготовил мне то, чем был он ублаготворен и от чего ваши величества обрели немалую радость.

И воистину вы должны были обрести эту радость, ибо здесь вы обрели нынче нечто значительное и достойное столь великих государей. И глубоко заблуждаются говорящие дурно об этом предприятии, досаждающие государям, потому что нет владыки, которому столько бы милости оказал наш господь, и нет большей победы в деле, столь значительном и славном для великих королевств и державы ваших высочеств. И от этого предприятия сможет предвечный господь иметь много благ, а испанцы – прибежище и выгоды.

Ибо ясно, что здесь имеется множество ценностей, и хотя ныне это не признается еще, но придет время, когда сочтут все это дело великим, к посрамлению тех, кто вашим величествам наговаривает против [моего предприятия]. И хотя кое-что издержано в нем, но было это совершено для дела достойнейшего и значительнейшего из всех, какие доныне предпринимали государи; и вы не устранились от него с черствостью, а, напротив, оказали мне помощь и расположение свое.