Путешествие вокруг света на корабле «Бигль» - читать онлайн книгу. Автор: Чарльз Роберт Дарвин cтр.№ 139

После интересного отчета капитана Фицроя я не стану описывать всего, что произошло. Деньги, как оказалось, уплачены не были, а представленные объяснения были, может быть, весьма сомнительны, но что касается остального, то я не могу даже выразить нашего общего изумления необыкновенным здравым смыслом, рассудительностью, умеренностью, беспристрастием и быстротой в принятии решения, какие были проявлены всеми без исключения таитянами.

Я уверен, что все мы, покидая это собрание, имели о таитянах мнение, совершенно отличное от того, с которым пришли туда. Вожди и народ решили провести подписку, чтобы пополнить сумму до требуемой; капитан Фицрой убеждал их в том, что жертвовать своей личной собственностью за преступления жителей отдаленных островов было бы несправедливо. Они возразили, что благодарны за его соображение, но Помаре их королева, и они решили помочь ей в ее затруднении. Это решение и быстрое его исполнение – подписка была открыта на следующий день рано утром – как нельзя лучше завершали замечательное проявление преданности и доброжелательности.

По окончании обсуждения главного вопроса некоторые вожди воспользовались случаем и задали капитану Фицрою много разумных вопросов о международных обычаях и законах, касающихся обращения с кораблями и чужеземцами. По некоторым пунктам, как только принималось решение, тут же на месте изустно издавался закон. Таитянский парламент заседал несколько часов, а по окончании капитан Фицрой пригласил королеву Помаре нанести ответный визит на «Бигль».

25 ноября. Вечером за ее величеством были высланы четыре шлюпки; корабль к ее приезду украсили флагами, а на реи поставили людей. Королеву сопровождала бо́льшая часть вождей. Все они вели себя очень достойно, ничего не просили и, казалось, остались очень довольны подарками капитана Фицроя. Королева – крупная, неуклюжая женщина, без каких-либо признаков красоты, изящества или важности. У нее была только одна королевская черта – полная неподвижность в выражении лица при любых обстоятельствах, да и то на нем была написана какая-то угрюмость. Ракетам таитяне дивились всего более, и после каждого взрыва с берега по всему погруженному во мрак заливу разносилось глубокое «О!». Песни моряков также вызвали большой восторг, и о самой шумной из них королева сказала, что это, должно быть, не религиозный гимн. Королева и сопровождавшие ее вернулись на берег только после полуночи.

26 ноября. Вечером мы направились под легким береговым бризом к берегам Новой Зеландии и с заходом солнца бросили прощальный взгляд на горы Таити – острова, которому каждый путешественник приносит дань своего восхищения.

19 декабря. Вечером мы увидели вдалеке Новую Зеландию. Теперь уже можно считать, что мы почти переплыли Тихий океан. Нужно поплавать по этому великому океану, чтобы понять, как он громаден. Медленно продвигаясь вперед, мы в продолжение целых недель подряд не видели ничего, кроме все того же синего бездонного океана. Даже в архипелагах острова – всего только пятнышки, далеко отстоящие одно от другого. Привыкнув смотреть на вычерченные в мелком масштабе карты, на которых точки, краски и названия скученны, мы неправильно представляем себе, как бесконечно мала часть, занимаемая сушей, по сравнению с необъятными водными просторами.

Мы миновали уже и меридиан антиподов, и теперь каждое пройденное лье – с радостью мы думали об этом – приближало нас к Англии. Эти антиподы пробуждают далекие воспоминания о сомнениях и изумлении, охватывавших нас когда-то в детстве. Только вчера я с нетерпением ожидал этой воображаемой вехи как поворотного пункта в нашем путешествии, означавшего начало возвращения домой; но теперь я убедился, что этот и ему подобные пункты, фиксируемые нашим воображением, то же, что собственная тень человека, за которой он гонится и не может поймать. Шторм, продолжавшийся несколько дней, дал нам недавно полную возможность поразмыслить на досуге об этапах, которые нам еще предстояло пройти в нашем долгом путешествии домой, и горячо пожелать его окончания.

21 декабря. Рано утром мы вошли в бухту Айлендс и, попав на несколько часов в штиль у входа, добрались до якорной стоянки только к середине дня. Местность тут холмистая, с мягкими очертаниями и глубоко рассечена многочисленными морскими рукавами, отходящими от бухты. Издали кажется, что поверхность земли одета грубой пастбищной травой, но в действительности там нет ничего, кроме папоротника. Более далекие холмы, как и многие места в долинах, покрыты довольно большими лесами. Общий оттенок ландшафта отнюдь не ярко-зеленый; он напоминает ту местность, которая лежит несколько южнее Консепсьона в Чили.

В некоторых местах бухты, у самой воды, разбросаны деревушки с чистенькими прямоугольными домами. На якоре стояли три китоловных судна да время от времени между берегами проплывали каноэ, и больше ничего не нарушало того отпечатка удивительного покоя, какой носила на себе вся окрестность. К нашему борту подошло только одно каноэ. Всё это представляло разительный и не очень приятный контраст с тем радостным и шумным приемом, какой оказали нам на Таити.

После полудня мы отправились на берег, к одной из самых больших групп домов, которая все же вряд ли заслуживает названия деревни. Она называется Пахия и служит местопребыванием миссионеров; из туземцев тут живут только слуги и работники. В окрестностях бухты Айлендс живет от 200 до 300 англичан, в том числе и членов их семейств. Все дома, многие из которых выбелены и очень опрятны на вид, принадлежат англичанам. Хижины туземцев до того малы и убоги, что их почти не видно издали. В Пахии мы с удовольствием увидели в садах перед домами английские цветы; тут было несколько сортов роз, жимолость, жасмин, левкой и сплошные изгороди шиповника.

22 декабря. Утром я отправился на прогулку, но вскоре убедился, что местность весьма труднопроходима. Все холмы густо заросли высоким папоротником, к которому присоединялся еще низкий кустарник, растущий как кипарис; очень мало земли расчищено или обработано. Тогда я попробовал идти по низкому морскому берегу, но с обеих сторон путь мне был вскоре прегражден маленькими и узкими солоноводными заливами или глубокими ручьями. Сообщение между жителями различных частей бухты поддерживается (как и на Чилоэ) почти исключительно на лодках.

Я с удивлением обнаружил, что почти все холмы, на которые я поднимался, некогда были более или менее укреплены. В вершинах были высечены ступени или следующие одна за другой террасы, нередко защищенные глубокими траншеями. Впоследствии я заметил, что и в глубине страны главные холмы имели те же искусственные очертания. Это так называемые па, упоминаемые Куком под названием хиппа: разница в произношении связана со стоящим перед словом артиклем.

О том, что этими па много пользовались в былые времена, свидетельствовали кучи раковин и ямы, в которых, как мне сообщали, обыкновенно хранили запас бататов. Так как воды на этих холмах не было, их защитники не могли бы выдержать длительной осады, а в состоянии были, пожалуй, отражать только внезапные набеги с целью грабежа, против которых поднимающиеся друг за другом террасы должны были служить неплохой защитой.