Прокурор для Лютого - читать онлайн книгу. Автор: Федор Бутырский cтр.№ 64

— А теперь посмотрим, как…

Он не успел договорить — неожиданно наверху гулко громыхнул взрыв, вздрогнула земля, жалобно звякнуло стекло единственного окна, с потолка посыпался какой-то мусор… Через несколько минут на эти звуки наслоилась длинная автоматная очередь.

Максим бросился наверх.

Над роскошным джипом вздымался столб густого жирного дыма — под передним колесом «рэнджровера» ничком лежал тот самый пацан, с которым Лютый беседовал минуту назад. Чуть поодаль — еще двое. Видимо, они хотели добежать до шоссе, но не успели: их накрыл автоматчик.

А из-за темных деревьев ночного леса уже выходили фигуры в камуфляжах и черных масках: короткоствольные автоматы были направлены в сторону ДОТа. В глаза ударил слепящий белый свет прожектора — Максим инстинктивно закрыл лицо рукой.

Бежать вниз, прятаться?

Их выкурят слезоточивым газом, как енотов из норы за несколько минут.

— Максим, что это? — Коттон, как и Лютый, не понимал ровным счетом ничего.

— Граждане Нечаев, Найденко и Митрофанов. Вы окружены, сопротивление бесполезно, сдайте оружие, — послышался из-за перелеска голос, показавшийся Максиму знакомым.

— Что это? Не понял… — теперь в голосе пахана сквозило явное недоверие.

— Обыкновенная операция по задержанию опасного уголовного авторитета Алексея Николаевича Найденко, — послышалось из-за спины. — Неожиданных свидетелей мы только что уничтожили.

Лютый обернулся — перед ним стоял Рябина…

Когда-то, лет пятнадцать назад, когда Прокурор еще не достиг теперешнего заоблачного положения, а стоял всего лишь на подходе к нему, где-то во втором эшелоне власти, знакомый кагэбэшный генерал из Пятого, «идеологического» Главупра со сдержанным смешком показал ему очень веселую телеграмму на правительственном бланке, адресованную парторгу крупного оборонного предприятия Екатеринбурга, тогда еще Свердловска: «Вы всегда думали, что я говно, а я теперь союзный министр и кандидат в члены ЦК КПСС!»

Телеграмму родному трудовому коллективу посылал бывший генеральный директор — человек, который теперь сидел напротив него. Высокий седовласый мужчина представительной внешности, — вальяжный, самоуверенный, с явными повадками истиного хозяина жизни — из бессмертной популяции начальственных деятелей.

Он давно уже не директор, не член ЦК и не союзный министр. Он — кремлевский функционер, его задача возвышенна и загадочна — функционировать, а у остальных — проста и понятна: подчиняться. Он сопричастен верховной власти, а считают его дерьмом или не считают — это уже другой вопрос.

Сопричастность — великая вещь; она-то и есть самое главное. Быть сопричастным, стоять у рычага управления и упиваться этим, по-собачьи предано смотреть в глаза тех, у кого рычагов больше, ловить их одобрительные взгляды и радоваться им (функционировать!), а в качестве сатисфакции посылать бывшим подчиненным веселые телеграммы — ну, что еще входит в их понятие счастья?!

Персональная дача на Рублевском шоссе, роскошная пятикомнатная квартира в элитной высотке на Котельнической набережной, фирма на подставное лицо, номерной счет в швейцарском банке.

Только одного не хватает до полного счастья — уверенности, что так будет длиться вечно, до бесконечности…

Встреча Прокурора с одним из самых влиятельных вкладчиков-акционеров проекта происходила в небольшой уютной комнатке — нечто среднее между дорогим баром, читальным клубом и комнатой отдыха.

Интимная полутьма, ненавязчиво звучащий Вивальди, эдакий звуковой фон, низкая стойка благородного мореного дуба, бутыли с экзотическими напитками, дивные кофейные ароматы, бармен: прямой приглаженный пробор, дрессированная улыбка, осторожный взгляд, отработанная мягкость в движениях, аккуратный английский костюмчик — точно комсомольский деятель районного масштаба начала-середины восьмидесятых. Весь такой примерненький, приторный, зализанный… Типичная сволочь, короче говоря.

Прокурор любовно прихлебывал уже остывший кофе, а собеседник, ввиду больного сердца — исключительно минеральную воду. Шутили, улыбались, обменивались ни к чему не обязывающими фразами — это была пауза, сознательно затянутая с обеих сторон; каждый выжидал, что беседу о главном начнет другой.

Наконец функционер, не выдержав, поинтересовался осторожно:

— Ну, какие у нас новости?

Он сознательно произнес «у нас», таким образом давая недвусмысленно понять, что Прокурор выступает в этом проекте подельником, скованным одной цепью с ним, функционером — да и не с ним одним.

— Уже работаем, — растерянно кивнул Прокурор, степенно поправил любимые старомодные очки в золотой оправе и, отодвинув чашечку с кофейной гущей на край стола, продолжил: — Все утряслось, все в порядке. Деньги не у поляков — это было понятно с самого начала. Да и говорить об этом не стоит.

— Тут, в России? — собеседник понятливо покачал головой.

— Больше негде.

— Вы нашли их?

— Отследили, — Прокурор как и положено в таких беседах, был обтекаем и уклончив.

— И у кого же они теперь? — седовласый нетерпеливо подался корпусом к собеседнику.

— У того, у кого и должны были оказаться, — обладатель золотых очков производил впечатление человека открытого, честного. — Все встало на круги своя. Просто произошла небольшая, непредвиденная заминка… Несколько действующих лиц перепутали свои роли. Красные негодяи решили прокрутить деньги у синих негодяев, но тут появились черные негодяи и решили всех кинуть…

— Под «красными негодяями» ты, несомненно, имеешь в виду нас? — слишком откровенная шутка, тем не менее, пришлась явно по душе.

Прокурор поджал губы.

— Несомненно. Под «черными» — одну бандитскую группировку, а под «синими негодяями», татуированными, то есть, — расшифровал он, — другую… Дело не в определениях. Кто теперь в России может определить со стопроцентной уверенностью: где бандиты, а где — нет, где негодяи, а где — порядочные люди?

— То есть, ты хочешь сказать, что теперь все наконец идет по плану? — не обратив внимание на последнее обобщение, несомненное и емкое, поспешно проговорил функционер. — Теперь мы можем не волноваться?

— Именно это я и хочу сказать.

— Гарантии? — кратко поинтересовался седовласый, не сводя глаз с собеседника.

— Мое слово, — столь же кратко ответил Прокурор, имея в виду крайнюю щепетильность ситуации, и неожиданно уточнил: — Неужели недостаточно? Или ты хочешь быть втянут в этот проект сам?

— Нет, достаточно… — натянуто заулыбался функционер, прекрасно понимая, что откровенность его давнего приятеля немного выходит за рамки приличий, становясь пугающей. «Русский оргазм» и все, с ним связанное, — вещь предельно конфиденциальная. И так все понятно, без прозрачных намеков…