Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Чернявский cтр.№ 33

Те же ощущения о французском патриотизме и о добровольцах, рвущихся на фронт, выразил в своих стихах и Н.С. Гумилев:

Правящие круги страны жаждали реванша за поражение во франко-прусской войне 1870–1871 гг. Уверенность в скорой победе и возвращении захваченные пруссаками Эльзаса и Лотарингии казалась им бесспорной. Ситуация, как известно, сложилась совсем не так, как это планировали французские генералы.

Те, кто побывал в Париже, знают, что в августе город пустеет – жители уезжают на морские курорты и по улицам бродят лишь туристы. На этот раз все по-другому – толпы патриотически настроенных парижан и не меньшее количество иностранцев, обеспокоенных своей судьбой.

В русское посольство, расположенное на тихой улочке Гренель, двинулись соотечественники¹¹⁵. Первыми пришли студенты. По традиции, сложившейся с давних времен, Франция являлась одним из главных центров притяжения русского студенчества. В первую очередь, разумеется, Париж, насчитывавший немало учебных заведений с бесплатным образованием. Только в Сорбоннском университете в 1914 г. обучалось 1,6 тыс. студентов и студенток из России, что составляло примерно половину всех иностранцев и 20 % всего французского студенчества. 512 россиян учились на историко-филологическом факультете (специализируясь главным образом на истории французской культуры), 250 – юристы и столько же естественников. На втором месте по численности русских находился университет Нанси, где количество русских студентов выросло с семи в 1903 г. до 450 в 1913 г. Около полусотни русских студентов обучалось в Гренобле, почти столько же в Лионе. Среди первых просителей о помощи оказалось более 20 групп преподавателей и учащихся, совершавших коллективные поездки по приглашению французских школ и университетов, а также и те, кто ранее учился в высших учебных заведениях Германии, а теперь оказались во Франции.

Не имея никаких инструкций из Петрограда, консульские работники не могли ответить на главный вопрос – как и где обменять обесцененные русские деньги, какую ссуду и на каких условиях может выдавать посольство. Тем временем количество просителей росло с невероятной скоростью. Вскоре в Париже появились шахтеры, трудившиеся в бельгийских каменоломнях, и сельскохозяйственные рабочие. К ним присоединились представители интеллигенции и купечества, традиционно отдыхавшие на морских курортах Нормандии и Бретани.

С утра и до позднего вечера соотечественники заполняли обширный двор посольства, коридоры и приемные канцелярии генерального консульства, а также значительную часть приемных и личных помещений, предоставленных послом для просителей.

Две-три недели ушло у сотрудников на организационные мероприятия по порядку и условиям выдачи денежной помощи. Она оказывалась в различной форме: лица, лишенные заработка и не имеющие никаких источников дохода в России, получали пособия. Некоторые, находившиеся в особо тяжелом положении (учащаяся молодежь, художники и т. д.), получали материальную помощь вплоть до 31 декабря 1914 г.

Генерал А.А. Игнатьев, анализируя настроения посетителей и их отношение к войне, писал: «Принимая в свое ведение во дворе посольства неорганизованную и возмущенную толпу, я не предполагал встретить в ней столь разнообразные и даже враждебные друг к другу элементы. «Я эмигрант, враг царского режима, – заявляет другой [военнообязанный]. – Никаких документов у меня нет, но я желаю защищать свою родину от проклятых немцев». Таких приходится уговаривать не возвращаться в Россию. Некоторые из эмигрантов-патриотов не послушали моего совета и были арестованы русскими жандармами при переезде через финляндскую границу»¹¹⁶.

Число посетителей было настолько велико, что посольство и генеральное консульство в силу нехватки персонала физически не могли оказать помощь соотечественникам. Выход нашли путем привлечения к консульской работе группы русских, постоянно проживавших в Париже.

Под председательством бывшего секретаря посольства князя Н. Аргутинского-Долгорукова был создан Комитет выдачи пособий, который включился в работу по переводу присылаемых МИД России денег и обмену иностранных денег на местную валюту. Находившееся под председательством супруги посла М.К. Извольской Благотворительное общество также оказывало услуги по выдаче пособий наиболее нуждающимся.

Лица, имеющие источники дохода на родине, но кратковременно лишенные возможности ими воспользоваться в виду затруднительности сообщений с родными, получали ссуды. Обращавшиеся с такой просьбой заполняли соответствующие анкеты, отвечая на поставленные в них вопросы. Каждое прошение внимательно рассматривалось с учетом кредитоспособности просителя. Лицам, имевшим русские деньги, облегчался их обмен по льготному курсу, и, наконец, организована была выдача денег, переведенных родственниками из России через МИД. Операция эта, на первый взгляд простая, осложнялась ввиду значительного количества совершаемых переводов (более 4,5 тыс. мелких переводов, не превышавших 300 франков), искажений имен и адресов телеграфом, плохой работой почты и частой переменой местожительства адресатов.

Обмен денег производился небольшими суммами во избежание спекуляций. Кроме того, по ходатайству посольства парижское отделение Русско-Азиатского банка выплачивало деньги по аккредитивам, не признававшимися парижскими банками.

Что представляли собой российские загранучреждения в Париже, в каких условиях работали дипломаты? Что думали о сотрудниках посольства посещавшие его соотечественники?

Процитируем некоторые высказывания. Уже упоминавшийся ранее М.К. Элпидин писал: «Наше консульство в Париже помещается в обширном доме, главный корпус которого занят посольством. Внешние размеры помещения позволяют догадываться, что посланник живет широко, просторно и комфортабельно. Под консульство же отведены во флигеле две комнаты, из которых в одной заседает консул, а другая, входная, где стоит стол секретаря, предназначена для приема посетителей. Нам случилось однажды попасть в эту комнатку, и мы надолго сохраним вынесенное впечатление: внешняя грязь, пыль, паутина по стенам, тяжелая атмосфера, насыщенная табаком, и посреди этой обстановки – маленький, юркий секретарь, то поднимающий свой голос до металлических повелительных нот с одними посетителями, то спускающий его до подобострастных и ласково-певучих с другими. Кучка просителей, запуганных, робких и выносящих безропотно гостинодворские остроты и глумления этого нахального и самодержавного чиновника. Все это сразу перенесло нас на далекую родину и воскресило в памяти обстановку канцелярии в каком-нибудь захолустном губернском городе России»¹¹⁷.

А вот что написано о работе в Париже в мидовском справочнике 1914 г.: «Что делает службу в Париже особенно тяжёлой, так это отвратительное помещение, маленькое, с грязными, низкими стенами и потолком, отапливаемое из экономии печкой «саламандрой», дающей слишком высокую температуру, и действующей, благодаря газам, выделяемым ею, на голову находящихся в канцелярии лиц. Положение усугубляется и тем, что часть состава консульства позволяет себе курить, отчего воздух окончательно портится и приходится прибегать к открытию окон, что зимой сопряжено с опасностью для здоровья. Жизнь консульских чинов в смысле общественном проходит совершенно незаметной, поскольку при наличии посольства все внимание и все почести отводятся составу посольства»¹¹⁸.