Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Чернявский cтр.№ 24

Российское консульство в Христиании занималось, как и в других портовых городах, обслуживанием морских судов, легализацией судовых документов, оказанием правовой помощи российским подданным, посредническими услугами между русскими торговцами и норвежскими властями. Готовились донесения по вопросам рыболовства, сельского хозяйства, промышленности и торговли.

Консульство располагалось в арендуемой двухкомнатной квартире, расположенной в деловой части столицы. Согласно штатному расписанию Христианию обслуживал один штатный консул, а еще тринадцать, но уже принятых на месте, работали в провинции. Судя по справочнику той эпохи, «собственно русской колонии здесь нет. Только несколько сот русских евреев и политических ссыльных, которым был разрешен выезд за границу, проживают мирно, зарабатывая себе кусок хлеба и не обременяя ни местных властей, ни российского консульства»⁸⁹.

Российскую миссию в Христиании возглавлял Сергей Васильевич Арсеньев – личность незаурядная. Человек, увлекавшийся историей и археологией, он состоял одним из членов-учредителей Императорского Православного Палестинского общества. Арсеньев имел большой опыт работы в загранучреждениях МИД России как на Севере, так и на Востоке. Начинал как первый секретарь генерального консульства в автономной турецкой провинции Восточная Румелия (1880). Затем стал поверенным в делах в Румелии (1881), первым секретарем дипломатического агентства (1882) и поверенным в делах в Болгарии (1882–1883), вторым секретарем посольства в Берлине (1883–1886). В 1886 г. получил назначение первым секретарем миссии в Швеции и одновременно, до 1891 г., поверенным в делах. Затем попал на Восток – генеральный консул в Иерусалиме (1891–1897) – и снова вернулся в Европу – генеральный консул в Стокгольме (1897–1900), министр-резидент при дворе Великого герцога Ольденбургского и Сенате вольных ганзеатических городов Гамбурга и Любека (1900–1910), Чрезвычайный Посланник и Полномочный Министр в Черногории (1910–1912). И, наконец, с 1912 г. аккредитован в той же должности посланника при дворе короля Норвегии.

Человек общительный и энергичный, Арсеньев умел быстро сходиться с людьми, пользовался авторитетом в различных кругах норвежского общества. Как дипломат он обладал большим практическим опытом, что благоприятно повлияло на результативность той деятельности, которую в авральном режиме пришлось развернуть в связи с наплывом русских беженцев.

С середины августа 1914 г. между английским Ньюкаслом и расположенным на западе Норвегии Бергеном установились регулярные ежедневные рейсы. Несмотря на опасность германских мин, россияне вынуждены были следовать по этому маршруту. Взрывы товаро-пассажирских пароходов, наскочивших на мины, происходили довольно часто (в результате подводной войны и морских мин погибло около 2000 норвежских моряков). Капитаны на линии Ньюкасл – Берген вели себя крайне осторожно. В ночное и, особенно, в бурное время они отстаивались в открытом море, застопорив машину. Пассажиров заставляли одевать спасательные жилеты и всю ночь оставаться на палубе, не спускаясь в каюты.

«Переезд через Северное море не доставил ничего приятного: пароход был мал, погода весьма бурная, – вспоминает свою поездку Северным путем в октябре 1914 г. посланник России в Испании Ю.Я. Соловьев. – Приблизительно на полпути мы были остановлены английским крейсером. Прибывший офицер проверил документы пассажиров и груз парохода. Это происходило при столь бурной погоде, что подошедшие к нам в шлюпке моряки были в спасательных поясах. Лишь с большим трудом ее команде удалось не сломать нашего трапа, о который нещадно билась военная шлюпка. В Ньюкасле мне впервые пришлось присутствовать при сложных процедурах переезда границы воюющей державы, а отчасти и невольно участвовать в них. Пассажирам было разрешено покинуть пароход лишь на следующее утро. В течение многих часов на пароходе заседала смешанная комиссия из полицейских и таможенных чиновников, которым были вручены наши паспорта»⁹⁰.

Ежедневно из британских портов Ньюкасла, Глазго и Ливерпуля прибывало по 2–3 парохода с беженцами из Швейцарии, Франции и Англии. С учетом болезненного состояния многих соотечественников (морской переход продолжался не менее 30 часов), незнания ими норвежского языка, местных обычаев и порядков консульский работник лично встречал каждый прибывающий пароход. После проведения обычных консульских формальностей он по мере сил и возможностей помогал соотечественникам разобраться с наиболее сложными проблемами. Бесценную поддержку оказывали проживавшие в Бергене русские купцы, многие из которых прекрасно владели норвежским языком. Они добровольно и безвозмездно предлагали свои услуги в качестве переводчиков и гидов, чем значительно облегчали русским беженцам решение бытовых вопросов. В том числе торг с носильщиками и извозчиками, взвинчивавшими плату до сказочных высот, а также с пароходными и железнодорожными служащими.

Основной контингент возвращавшихся на родину русских составляли коммерсанты, студенты заграничных университетов, ремесленники и моряки. По национальностям преобладали евреи и поляки. Настроение беженцев, особенно в первые дни, было нервозное, что объяснялось опасностями морского перехода, постоянным риском наскочить на германскую мину. Сказывалось и то, что маленькие и грязные норвежские суда бергенской пароходной компании Bergens Damskibselskab были лишены элементарных санитарных удобств. Пугало и полное отсутствие средств для дальнейшего путешествия. Этот пессимистический и истеричный настрой беженцев сразу же обрушивался на встречавших их консульских работников.

О том, в каких условиях перемещались морским путем российские подданные, с горечью говорится в донесении бывшего российского консула в Штеттине Л.Ф. Цейдлера: «То, что нам пришлось увидеть на пароме, не поддается никакому описанию, равно как и все виденное дальше на пути через Швецию и Финляндию. На пароме скопилось до 1 500 русских подданных, беглецов из Германии, в большинстве поляки и евреи, согнанных, иначе трудно это назвать, из многочисленных купальных мест и курортов. Без различия социального положения все они оказались помещенными в ожидании шведского парома в здании карантина для скота. Большинство без средств или с самыми скудными ресурсами. Более чем 100 человек из них не могли вовсе уплатить даже за переезд в Швецию, так что, я, имея при себе из аванса на пособия неимущим русским еще известную сумму, внес 480 марок за билеты 80 человек наших подданных. В Швеции дальнейший путь им оказался обеспеченным, так как управление железной дороги отправляло всех неимущих бесплатно до финляндской границы в Торнио»⁹¹.

Общее количество русских беженцев, проследовавших из Западной Европы через Берген в Россию за три месяца (20 августа – 20 ноября), составило примерно 2000 человек. Из них лишь пятая часть воспользовалась пособиями, причем заимообразно. Считалось, что пособия настолько минимальны, что все, даже лица, не владеющие каким-либо имуществом, в состоянии вернуть выданные им средства. Исключение делалось лишь для выходцев из разоренных или занятых неприятелем областей, а также для лиц, не способных к труду или потерпевших кораблекрушение. Им пособия выдавались безвозвратно.

Судя по официальной отчетности, с 19 июля по 31 декабря 1914 г. консульством в Христиании, вице-консульством в Бергене и французским консульским агентством в Тронхейме (по поручению российского посольства) выдано пособий под 2174 расписки⁹². По этой статистике трудно судить об общем количестве лиц, получившим помощь, поскольку пособия выдавались на всю семью под одну расписку. По подсчетам консульских работников, общее число лиц, получивших пособия с 19 июля по 31 декабря 1914 г., составило не менее 2,5 тыс., или 20 % всех русских, проехавших через Норвегию.