Главным калибром - огонь! - читать онлайн книгу. Автор: Рустам Максимов cтр.№ 29

Атакуя, истребители выпустили по врагу почти весь боезапас – тринадцать торпед, и тотчас отвернули, полным ходом уходя на юг. Одна из торпед «Бесшумного» не вышла из аппарата, застряв вследствие попадания осколка вражеского снаряда. Впрочем, это выяснилось позднее, в Порт-Артуре, когда минный аппарат был демонтирован с корабля и разобран. А пока все пять русских миноносцев выжимали из своих машин максимум оборотов, выписывая зигзаги, чтобы сбить прицел японским наводчикам. Попаданий избежать не удалось, но все они оказались не существенными.

Осколками разорвавшего рядом 203-мм снаряда накрыло всю среднюю часть корпуса «Бесшумного», повредив упомянутый минный аппарат, заодно изрешетив обе шлюпки. Получили ранения два матроса, комендоры сорокасемимиллиметровки. В «Боевой» угодила пара трёхдюймовых снарядов, нанеся кораблю лишь локальные повреждения.

По одному 76-мм снаряду попало в «Бдительный» и «Бесстрашный», причём на последнем оказалось двое погибших в расчёте бакового орудия. Нисколько не пострадал только «Беспощадный», по которому вели огонь левым бортом «Асама» и «Иватэ». Последний, до этого момента жёстко обстрелянный «Ретвизаном», мог ввести в действие примерно половину артиллерии левого борта, а в одном из двухярусных казематов «Асамы» продолжалось тушение пожара.

Разглядев довольно-таки успешные действия отряда русских истребителей, контр-адмирал Иессен приказал держащимся с правого борта эскадры миноносцам атаковать колонну японских броненосцев. Ещё во время боя с Камимурой Карл Петрович то и дело поглядывал на идущий следом «Пересвет», на котором сосредоточили свой огонь японцы. Князь Ухтомский так и не ответил на запрос о состоянии его корабля. Скорее всего, на броненосце просто не разглядели поднятые «Ретвизаном» сигналы.

Прекрасно понимая, что при столкновении с отрядом Того Хэйхатиро слабобронированный корабль может стать второй русской потерей в этой войне, Иессен лихорадочно искал выход из положения. И не находил его. Если станет совсем жарко, то единственным вариантом оставалось прикрыть «Пересвет» корпусом «Ретвизана», принимая на себя все вражеские снаряды.

«Ретвизан», кстати, к этому времени получил десять попаданий, ни одно из которых не повлияло на боеспособность корабля. На броненосце не оказалось даже ни одного погибшего, лишь дюжина раненых и пострадавших от ожогов нижних чинов. В этот крайне напряжённый момент сигнальщики и доложили, что крейсера Камимуры отражают минную атаку.

Приказ Иессена смогли выполнить командиры всего лишь трёх истребителей: «Разящего», «Скорого» и «Смелого». Остальные миноносцы находились далеко впереди, на траверзах «Цесаревича» и других броненосцев, и попросту не видели сигнала контр-адмирала. Идя в атаку, «Разящий» и «Смелый» прорезали строй эскадры между «Пересветом» и «Палладой» – флагманом Рейценштейна. «Скорый», в свою очередь, лихо проскочил прямо перед носом у «Ретвизана».

Сигнальщики «Микасы» сразу же разглядели появление на поле боя новых действующих лиц. Поодиночке три русских истребителя не представляли никакой опасности для шести броненосцев, но атакуя сообща, теоретически имели какой-то шанс на успех.

Пару минут вице-адмирал Того разглядывал нового противника, не понимая, зачем русские именно сейчас ринулись в атаку, а затем решил не рисковать, и, сжав зубы, отдал приказ повернуть на один румб вправо. Повинуясь командам Того, артиллерия среднего калибра «Микасы» прекратила обстрел «Цесаревича», беря на прицел юркие силуэты миноносцев. Двенадцатидюймовки японского флагмана развернулись в сторону четвёртого корабля в русской колонне – «Севастополя». Этот броненосец, как и идущая впереди него «Полтава», практически не пострадали от огня крейсеров Камимуры, и теперь вели меткий огонь по 1-му боевому отряду.

Тройка «соколов» прошла всего лишь около двадцати кабельтовых, и, выпустив издалека в сторону врага торпеды, повернула обратно. Огонь японских кораблей оказался весьма плотным и точным: на броненосцы специально собирали лучших наводчиков со всего флота островной империи.

«Смелый» получил целых три попадания трёхдюймовыми снарядами, причём один из них угодил прямо в баковое орудие. Шестидюймовый снаряд сбил на «Скором» одну из четырёх дымовых труб. В «Разящий» угодила пара японских «гостинцев» сразу двух калибров – 152-мм и 76-мм, – повредив котлы, сорвав со станка и снеся за борт правую сорокасемимиллиметровку. Погибли командир корабля и пятеро нижних чинов.

Хотя атака этих трёх истребителей и не принесла особой славы русскому оружию, позднее никто не посмел упрекнуть офицеров и матросов в отсутствии профессионализма и храбрости. Выйдя днём в минную атаку на превосходящие силы врага, экипажи миноносцев продемонстрировали адмиралу Того высочайший боевой дух русской эскадры. Если до этого момента командующий Объединённым флотом ещё и лелеял планы выиграть первое же морское сражение, то после стал стремиться только к одному: уйти из-под Порт-Артура без потерь в корабельном составе.

– Ваше высокоблагородие, япошки уже за кормой «Пересвета»! – бодро проорал чумазый сигнальщик и в следующее мгновение буквально влетел в боевую рубку, сбив с ног командира корабля. Вся спина и ноги матроса представляли собой сплошное тёмно-красное кровавое месиво.

Рубка содрогнулась до основания, никто не устоял на ногах, помещение мгновенно затянуло едким и удушливым дымом. Кто-то протяжно застонал, кто-то громко закричал от боли. Раненый рулевой мёртвой хваткой вцепился в тяжеленный штурвал, стараясь не сбиться с курса.

Три двенадцатидюймовых фугаса с «Хатсусе» и «Сикисимы» стали последними снарядами, угодившими в этом бою в русский флагман. Последними, но натворившими бед больше, чем все предыдущие попадания.

Зацепив в полёте П-образную раму-шлюпбалку, первый снаряд вдребезги разнёс радиорубку, расположенную позади боевой. Второй угодил в фор-марс на фок-мачте, и полностью уничтожил его, ещё и изрешетив осколками расположенную выше прожекторную площадку. Третий фугасный снаряд попал в стену боевой рубки, у самого броневого траверза, закрывавшего вход в неё. Основная масса осколков ушла в сторону, однако некоторые всё-таки отрикошетили от бронетраверза, угодив внутрь рубки. Ударная волна от взрыва прошлась по помещению, сбив всех с ног.

– Туды-твою-растуды, сволочи! Уроды узкоглазые! Обезьяны малорослые! Вам никогда не сломить Россию, никогда! – во второй раз за день поднимаясь с залитого кровью пола, наместник ругался во весь голос. – Мы придём в ваш вонючий Токио, поднимем микадо на штыки! Разорвём на кусочки вместе с его гейшами!

«…Контузия? Лёгкая, тяжёлая? Или что-нибудь похуже? Сотрясение мозга точно есть, – потирая виски, генерал-адъютант помотал головой, пытаясь прийти в себя. – Так, кто ещё живой? Григорович? Старк? А где флаг-офицер?..»

Застонал кто-то лежавший прямо под ногами Алексеева. Это оказался капитан 1-го ранга Эбергард, после взрыва придавленный сразу двумя телами – наместника и мичмана Эллиса. Последний лежал навзничь, глядя в потолок рубки уже невидящими глазами. Рядом с телом мичмана, тряся головой, стоял на коленях командир «Цесаревича». Чуть дальше пытался подняться вице-адмирал Старк, похоже, раненный осколками снаряда.