Королевский генерал - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 44

Я отлила половину своего супа в чашку Дика и смотрела, как он жадно пьет его, облизывая края чашки, словно голодный пес.

– Король всего в трех милях от Лостуитиела, – проговорила она. – Он и принц объединили свои силы и расположились со штабами в Боконноке. Сэр Ричард выступил с тысячей солдат из Труро и движется на Бодмин с запада. Один солдат на кухне сказал: «Ваши парни пытаются выжать нас как чертов лимон. Но у них это не выйдет!»

– И что ты ему ответила? – поинтересовалась я.

Мэтти злорадно улыбнулась и отрезала Дику большой ломоть хлеба.

– Что помолюсь за него, когда сэр Ричард возьмет верх! – ответила Мэтти.

Поев, я осталась сидеть в кресле и стала смотреть в окно на парк, наблюдая, как все быстрее сгущаются тучи. На пастбище можно было с трудом насчитать с дюжину быков – а ведь неделю назад здесь было прекрасное стадо, – еще там паслась крохотная отара овец. Остальных забили. Да и этих жалких остатков через двое суток уже не будет. Все было скошено и перемолото, а стога растасканы. Там, где на выгоне паслись лошади, вместо травы была теперь одна голая земля. В саду за заповедным лесом не осталось ни одного дерева. Если то, что поведала Мэтти, было правдой и король с Ричардом действительно находятся к востоку и западу от Лостуитиела, тогда граф Эссекс и его десять тысяч человек были окружены на узкой полоске земли длиной в десять миль, без всякой надежды на спасение, разве что оно придет с моря.

Десять тысяч человек с тающими запасами продовольствия и голой землей, на которой они должны были жить, тогда как в тылу у них выжидали три армии.

В тот вечер во дворе не было слышно ни смеха, ни приветственных возгласов, ни болтовни, лишь треск ярко пылавшего костра, в который солдаты подкладывали срубленные деревья, кухонные скамейки, вырванные двери кладовых и столы из комнаты, где ели слуги; из моего окна мне были видны их угрюмые лица, озаренные языками пламени.

Небо потемнело, и медленно, бесшумно закапал дождь. Я вслушивалась в него, вспоминая слова Ричарда, и тут в коридоре зашуршало платье, и в мою дверь постучали.

Дик стремглав бросился в свой тайник, а Мэтти убрала его чашку и тарелку. Я, все так же сидя в своем кресле, спиной к шпалерам, сказала:

– Войдите.

Это оказалась Гартред. На ней были, если мне не изменяет память, платье изумрудно-зеленого цвета и изумруды вокруг шеи и в ушах. Какое-то мгновение она стояла в дверях, и на губах ее играла едва заметная улыбка.

– Добрая Мэтти, – сказала она, – всегда такая преданная. Какой хорошей подмогой является верная служанка!

Я видела, как насупилась Мэтти, загремев на подносе тарелками, а губы ее угрожающе сжались.

– Я помешала тебе, Онор? – спросила Гартред все с той же улыбкой на лице. – Может, сейчас неподходящее время – ты ведь, наверное, рано укладываешься спать?

Весь смысл заключается в интонации – перенесенные на бумагу слова кажутся незамысловатыми и вполне безобидными. Я передаю реплики так, как их произносила Гартред, но затаенное презрение, насмешка, намек на то, что коль скоро я была калекой, то мне следовало к половине десятого уже лежать в темноте закутанной в одеяло – все это было в ее голосе и в ее глазах, когда она окидывала меня взглядом.

– Когда ложиться спать, у меня зависит от настроения, как, несомненно, и у тебя, – ответила я, – а также это зависит от моего окружения.

– Наверное, для тебя время тянется страшно утомительно, – продолжила она, – хотя ты, несомненно, уже привыкла. Ты так долго жила как в темнице, что в твоем нынешнем положении пленницы для тебя нет ничего нового. Должна признаться, мне оно не кажется интересным.

Она, озираясь, вошла в комнату, хотя я ее не приглашала.

– Думаю, ты слышала новости? – спросила она.

– Что король в Боконноке и что вчера завязался бой, в котором мятежники потерпели самое жестокое поражение? Да, я слышала об этом.

На окне на блюде лежали фрукты. Гартред взяла фигу и принялась ее есть, продолжая шарить глазами по комнате. Мэтти возмущенно фыркнула и, взяв поднос, вышла, бросив в спину Гартред такой взгляд, что, будь он замечен тою, он бы сразил ее наповал.

– Если такое положение еще продлится, – сказала Гартред, – никому из нас тут не поздоровится. Солдаты уже в паршивейшем настроении, а поражение может просто превратить их в зверей.

– Весьма возможно.

Она выбросила кожуру от своей фиги и взяла еще одну.

– Ричард в Ланхидроке, – сообщила она. – Это стало известно сегодня от одного пленного. Пожалуй, забавно, что сейчас тут у нас распоряжается владелец Ланхидрока. К концу этой кампании, чем бы она ни завершилась, тому мало что останется, после того как в имении похозяйничает Ричард. Джек Робартс мрачнее тучи.

– Он сам виноват, – заметила я, – ведь это он посоветовал графу Эссексу войти в Корнуолл и бросить десять тысяч человек в западню.

– Так это западня? – как будто удивилась Гартред. – И приманка в ней – мой не очень-то щепетильный братец? Я догадывалась об этом.

Я промолчала. И так уже было слишком много сказано. А Гартред явно собирала сведения.

– Что ж, посмотрим. – Она с наслаждением поедала фигу. – Но, если дело затянется, мятежники превратятся в каннибалов. Все захваченные ими земли, отсюда до Лостуитиела, уже разграблены, а в Фое нет продовольствия. Я содрогаюсь при одной только мысли, что сделает Джек Робартс с Ричардом, если ему удастся схватить его.

– С равным успехом может случиться и обратное.

Она рассмеялась и выдавила себе в рот последнюю каплю сока.

– Все мужчины – глупцы, – сказала она, – а особенно во время войны. Они теряют всякое представление о ценностях.

– Это зависит от того, – отозвалась я, – что понимать под ценностями.

– Я ценю лишь одну вещь, – призналась Гартред, – собственную безопасность.

– В таком случае ты явно пренебрегла ею, когда десять лет назад пустилась в дорогу.

Она посмотрела на меня из-под своих тяжелых век и улыбнулась.

– Твой язычок с годами не потерял своей остроты, а несчастье не смягчило твоего нрава. Скажи, ты по-прежнему увлечена Ричардом?

– Это мое дело, – возмутилась я.

– Его ненавидит вся офицерская братия. Полагаю, тебе это известно, – сказала она. – Его одинаково не любят как в Девоне, так и в Корнуолле. В действительности единственные, кого он может считать своими друзьями, – юнцы, что не осмеливаются грубить ему. Они-то и составляют его маленькую свиту, которая следует за ним как тень.

«О господи, – подумала я, – ну и стерва же ты, цепляешься за какие-то досужие вымыслы, чтобы свести меня с ума». Я смотрела, как она поигрывает своими кольцами.

– Бедная Мэри Говард, – проговорила Гартред, – что ей пришлось вынести. Знаешь, Онор, не став его женой, ты избавила себя от нестерпимых унижений. Я догадываюсь, что Ричард последнее время разыгрывал любовь к тебе. Несомненно, он любит тебя на свой извращенный лад. Для него это скорее новое, диковинное времяпрепровождение – женщина, которая не в состоянии ответить на любовь. То, как он обращается с Диком, и в самом деле внушает сильную тревогу. – Она зевнула и направилась к окну. – Бедный мальчик обожает мать, а теперь, по моим представлениям, Ричард намеревается воспитать его уродом, чтобы только досадить ей. Как он тебе показался, когда был здесь?