Лили и осьминог - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Роули cтр.№ 48

– Можно?

Незнакомец согласно кивает. Я беру «восьмерку» в обе ладони и задаю вопрос вслух:

– Я когда-нибудь поймаю осьминога?

Потом как следует встряхиваю шар и переворачиваю.

«Знаки говорят – «да».

– Вот видите! – Незнакомец кривовато улыбается. – «Восьмерка» никогда не врет, – он убирает свою тарелку и берется за мою. – Добавки?

Но ответить я не успеваю: Лили вдруг начинает рычать. Я вскидываю голову, опасаясь, что любовь Лили к курятине и рису придала ей храбрости и побудила посягнуть на долю превосходящей ее по размерам Голди. Но миски пусты, а Голди нигде не видно.

Лили рычит на незнакомца.

– Лили! Это некрасиво. Он угостил тебя курятиной с рисом! А где Голди? Скажи «спасибо» хозяевам яхты!

ГОЛДИ! ЭТО! РЫБА!

– Что?.. Что ты несешь? Голди – собака, как и ты.

Она продолжает рычать, низко и хрипло. Такие звуки я слышал от нее лишь однажды, когда мы поздно вечером возвращались пешком домой, в Лос-Анджелес, и наш путь пересек койот.

Мне становится все тревожнее.

– Не волнуйтесь, – успокаивает незнакомец. – Это шторм ее растревожил. Хорошая у вас собака, – он ставит посуду возле раковины. – Жаль будет, если с ней что-нибудь случится.

Каждое слово незнакомца усугубляет положение, тревога быстро нарастает. Лили оскаливает все зубы, какие у нее остались, и припадает к полу, готовясь к атаке.

– Лили? – На этот раз я не упрекаю ее. Уже нет. На этот раз я доверяю своей собаке.

Я поворачиваюсь к незнакомцу.

– Откуда взялось название вашей яхты – «Оуту»?

Он отвечает не раздумывая:

– Я слишком многим обязан этому названию.

Многим обязан.

Лай Лили становится истерическим. Голди – рыба? Я ищу взглядом ретривера, но его нигде нет. От напряжения мне едва удается собраться с мыслями, а думать надо как можно быстрее.

«Оуту» ^[16].

Что ты видишь, Лили, и чего не вижу я?

«Оуту».

«О» и… и что?

«О, два». Бессмыслица!

О2?

Кислород.

Я едва дышу, сердце замирает. Думай, черт бы тебя побрал. Почти не слышу самого себя, лай Лили заглушает мысли. Собираясь с ними, я смотрю на свои ноги.

Кислород. Дыхание. Жизнь.

И вдруг до меня доходит.

Атомный номер кислорода – восемь. Кислород – восьмой элемент Периодической таблицы.

Восемь.

«Волшебный шар № 8».

Я медленно поднимаю голову и с нарастающим презрением смотрю на нашего спасителя. Его взгляд прикован к Лили.

– В ней бушует ураган, – он подмигивает мне медленно и многозначительно. – Верно?

Желчь подкатывает к горлу. Про ураган знают лишь трое.

Я сам.

Лили.

И осьминог.

Я рывком поворачиваюсь и встаю между Лили и осьминогом. Безотчетным движением хватаю пустую бутылку виски и грохаю ею об край стола. Она не бьется. Бью еще раз – ноль эффекта. Почему в фильмах заполучить зазубренное оружие так легко, а в моей бутылке даже трещин нет? Осьминог становится между нами и дверью, Голди по-прежнему нигде не видно.

– Это ведь ты, так?

– Кто?

– Тот, на кого мы охотимся, – я с размаху обрушиваю бутылку на край стола, на этот раз она разбивается и наружу вываливается бумажка с моими каракулями: «Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ТАМ». Он нашел бутылку. Мою бутылку.

Осьминог вытирает слюну, стекающую из угла его человеческого рта.

– А я гадал, когда ты наконец узнаешь меня.

– Тебя сразу выдает уродливая мясистая башка, – я страшно зол на себя за то, что так легко поддался на обещание дружеского общения и еды. Надо было сразу заподозрить неладное. Он не синий от холода, он лиловый – потому, что он головоногое. Двадцать четыре дня, проведенных в море, изнурили меня, и я не сумел защитить Лили.

Я кидаюсь на осьминога с бутылочной «розочкой», но он хватает односторонний гарпун, стоявший в углу. Теперь мы оба вооружены, его оружие длиннее, к тому же у него есть еще семь конечностей, если он решит снова принять облик осьминога.

Я срываю со стены керосиновый фонарь.

– Клянусь, я спалю эту посудину дотла!

– До поверхности океана, – поправляет он. – Валяй. Ну-ка, кто из нас троих лучше плавает?

Я прекрасно понимаю, о чем он: спасательный жилет Лили бесполезно валяется в углу. Конечно, он прав. И его правота сводит с ума сильнее всего.

– Мартышка, – говорю я Лили, не сводя глаз с осьминога. Краем глаза я вижу, как она настораживает уши: – БЕГИ!

Лили стрелой проносится у него под ногами, он замахивается гарпуном. У меня сжимается сердце, но моя малышка проворна, она опережает острое лезвие на сотую долю секунды. Гарпун вонзается в пол каюты, и пока осьминог силится высвободить его, я наношу удар. Бью его по плечу зазубренной бутылкой, собравшись с силами всех моих двух сотен фунтов. Сразу брызжет кровь, и я проворачиваю бутылку в ране.

– Ну давай, оторви мне руку. У меня останется еще семь.

Да, но где они? Не понимаю, почему он выглядит, как человек. Глубина его коварства уму непостижима. Он бьет меня в нос, я отшатываюсь, а он вырывает бутылку из раны и разбивает ее вдребезги.

Я шатаюсь, но не падаю. Чувствую, как из носа льется кровь, боль неописуема. Пригнувшись, я перехожу в наступление. Мне еще никогда не случалось драться. Так, как сейчас, – ни разу. С такой несгибаемой решимостью нанести катастрофический ущерб. Отнять жизнь. Убить. Не успев понять, что происходит, я стремительно бросаюсь на него.

Мы ударяемся о стену с полками и падаем на пол. Одна из вертикальных опор ломается, на нас градом обрушиваются книги, пыль и морские карты. После мощного удара я целюсь ему в глаза большими пальцами, надеясь выдавить их. Ослепить его так, как он ослепил Лили. И вдруг слышу, как за моей спиной с шумом взметается пламя. Фонарь! Я выронил его, когда пошатнулся, и теперь занавески горят. Маленький аквариум падает с полки на руку осьминога, выплескивая воду вместе с единственной золотой рыбкой на половицы. Я вижу, как рыбка беспомощно бьется, открывая рот. И пытается упрыгать на нос, туда, где безопаснее.

Мгновенное озарение: ведь Лили предупреждала меня! Голди – это рыба.

– Голди?

Золотистый ретривер был уловкой, приманкой. Одна из подружек осьминога, рыбка, приняла облик собаки, чтобы усыпить нашу с Лили бдительность. Любой доверится человеку с собакой. Осьминог наступает ботинком на золотую рыбку и размазывает ее кишки по полу. Я морщусь. Его первая жертва за сегодня.