Львиная доля серой мышки - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 25

— Совсем чуть-чуть, — заорала я, хватаясь за жесткую мочалку.

Жаль, конечно, но красивые, удобные, нежные на ощупь чулки придется разорвать. Я начала энергично тереть ноги. Вы не поверите, чулки даже не ойкнули.

Нет, я, конечно, не ожидала, что они начнут издавать звуки, слава богу, предметы туалета не способны говорить. И это очень радует. Представляете ужас? Вы пришли домой и слышите вопль из комода: «Эй! Почему утром нас неаккуратно в ящик запихнула? Из-за этого мы, твои колготки, впали в депрессию».

Я остановилась и перевела дух. Испытывать депрессию нынче очень модно, прямо как в начале двадцатого века. Только в прежние времена сия напасть именовалась сплин — тоска, и страдали ею по большей части представители творческой интеллигенции: поэты, писатели, художники… У остальных слоев населения времени на то, чтобы капать слезами в кофе с коньяком, не было. После переворота в тысяча девятьсот семнадцатом году черной меланхолией стали страдать совсем уж редкие особы, основной массе советского народа было не до горестных мыслей о собственном несчастном бытии, приходилось выживать, чтобы прокормить детей. Голод, разруха, гражданская война, репрессии тридцатых, война, восстановление страны, застой, перестройка, перестрелка никак не способствовали меланхолии. Но сейчас депрессия снова в моде, а значит, не все у нас так уж плохо. Лить слезы человек начинает, когда у него появляется избыток свободного времени.

Кстати, депрессия — это серьезное заболевание, которое лечат психиатры, и оно встречается не так уж часто. Если вам по утрам неохота вставать на работу и вы несетесь жаловаться психологу на свое состояние, а он нежно говорит: «Милочка, мы справимся с вашей депрессией, вам надо ходить ко мне на сеансы. Оплатите десять приемов вперед, вот счет…» — то знайте, это вовсе не депрессия, а жадный психолог и ваша лень. Недуг, охвативший вас, лечится просто: поменяйте работу, найдите себе интересное дело, обучитесь другой профессии и тогда помчитесь в офис совершенно счастливой. Есть отличный способ определить, страдает ли дама на самом деле от уныния. Надо дать той, кому вроде бы белый свет не мил и она, вся больная да несчастная, не может встать с дивана, конверт с большой суммой денег и сказать: «Купи себе что хочешь, но времени у тебя на приобретение шмоток только один день». Готова спорить на что угодно: большинство тяжелобольных мигом полетят по лавкам.

Я посмотрела на свои ноги и увидела: чулки не снимаются!

Я вылезла из-под душа, попыталась как следует вытереть ноги, но чулки, купленные в лавке креативных товаров, все равно остались влажными. Мне придется лечь в них спать. И как отреагирует муж, увидев, что я заползаю под одеяло в столь странном виде? Сказать Ивану правду? Да он потом всю оставшуюся жизнь будет надо мной потешаться! Что же делать?

Взгляд упал на комод с бельем, и я обрадовалась. Все просто! Натяну пижаму с длинными штанишками — есть у меня такая, — а завтра зайду к Любе в лабораторию и попрошу ее стянуть с меня «вторую кожу». Буль на все способна, и она никому не расскажет, какая прикольная история приключилась с начальницей.

Накинув халат, я пошла в столовую и в коридоре столкнулась с Иваном, который спешил в холл.

— Ты куда? — удивилась я.

— Форс-мажор у Никитина, — пояснил муж, — надо с ним срочно встретиться. Вернусь очень поздно. Не волнуйся, все живы. Документы пропали, у Андрея портфель украли.

Я никогда не вмешиваюсь в дела других бригад, поэтому не стала расспрашивать Ивана, просто проводила его до двери. А потом, решив сегодня не ужинать, легла в кровать, тихо радуясь, что муж сегодня точно не узнает, что я сплю в чулках.

В шесть утра мне позвонил мужчина и приятным баритоном произнес:

— Татьяна, вас беспокоит Илья Каравайкин, адвокат Олеси Столовой. Вы вчера изъявили желание побеседовать с ней. Так как она несовершеннолетняя, я должен присутствовать при разговоре.

— Если не ошибаюсь, через пару дней Лесе стукнет восемнадцать, — уточнила я.

— Но сейчас ей пока семнадцать, — подчеркнул Илья, — так что давайте соблюдать закон. Вы категорически против моего участия в беседе?

— Конечно, нет, — ответила я, — жду вас вместе в полдень.

— Это же просто беседа? — уточнил адвокат.

— Я хотела задать Олесе несколько вопросов об ее бабушке Елене. Девочка вроде с ней дружила.

— Леся ангел, — вздохнул Каравайкин, — вечно всем на помощь летит, а потом за свою доброту по носу тряпкой получает. Она не способна никому отказать. Когда вы вчера позвонили, девочка постеснялась отказаться от встречи. Сегодня у моей крестницы свадьба, и Леся подружка невесты. Я ее укорил: «Почему не рассказала детективу о празднике? Как ты можешь приехать к ней в полдень, если в час дня надо быть в загсе?» Она ответила: «Не знаю, дядя Илюша. Постеснялась. Татьяна выясняет, что случилось с Мартиной, а это важно. И бракосочетание Наташеньки огромный праздник. Не знаю, что теперь делать?» Из-за своей неспособности кому-либо отказать Леся часто страдает.

— Нет проблем. Давайте перенесем встречу на завтра, — предложила я.

— Крестница у меня одна, и очень любимая, — продолжил пространные объяснения адвокат. — Она дочь обеспеченного человека, и я не беден, мы с ее отцом приготовили для новобрачных оригинальный праздник — сразу после того, как пара в загсе поставит свои подписи в книге, новоиспеченные муж и жена вместе со всеми гостями полетят в Питер, сядут на забронированный теплоход и поплывут на Валаам. Мы все воцерковлены, поэтому без венчания никак. В монастыре мы проведем три дня, затем…

— Ясно, — приуныла я.

— Понимаю необходимость беседы с нами, — продолжал Илья, — поэтому позвонил вам в неприлично раннее время. Приезжайте к Олесе домой к восьми. До одиннадцати поговорим. А потом, извините, Лесе надо делать макияж, прическу… Девочки всегда хотят быть красавицами. Даже, если свадьба не твоя, все равно ты должна выглядеть на все сто. Понимаете? Вас устроит такой вариант?

— Конечно, — обрадовалась я. — Где живет Столова?

— Неужели начальник особой бригады не могла вычислить место прописки? — удивился Каравайкин.

— Официальный адрес мне известен, — спокойно ответила я, — но некоторые люди, будучи зарегистрированными в столице, реально живут в подмосковных поселках.

— Леся осталась в родительской квартире, — уточнил Илья. — И…

Последние его слова утонули в грохоте.

— Буду в восемь, — проорала я в трубку и пошла на кухню.

Шум уже стих.

— Что это гремело? — спросила я у Рины, которая несла к столику кофейник и молочник.

— Где? — не поняла Ирина Леонидовна.

— Словно камни с горы кидали, — поморщилась я.

— Дррр!!! — понеслось по квартире. — Дррр!

— Вот, опять! — закричала я.