Николай II. Святой или кровавый? - читать онлайн книгу. Автор: Александр Колпакиди, Геннадий Потапов cтр.№ 109

«В 19 выступлениях (из 62) применялось огнестрельное оружие. В общей сложности погибло 19 участников выступлений. Было учтено 34 раненых из числа участников выступлений (цифра явно неполная, так как многие скрывали свое участие в событиях). Более точной являлась цифра пострадавших (получивших ушибы, поранения) полицейских, казаков, солдат и офицеров, а также других представителей местных властей. Таких оказалось 145 человек (в 30 выступлениях), что в четыре раза превышает соответствующее число среди участников выступлений.

Десятки участников выступлений были арестованы („за погромы и хищения“). В Баку в феврале 1916 года задержаны 123 мужчины и 83 женщины. В 1916 году в Оренбурге 2 мая, в Ставрополе 21 июня, в Самаре 5 ноября ситуация для властей становилась столь тревожной, что объявлялось „особое положение“ со всеми вытекавшими из него ограничениями массовых сборов людей, а также их передвижения. Нередко официальные сообщения о выступлениях населения на почве дороговизны предметов первой необходимости напоминали „военные сводки“. В телеграмме управляющего губернией по поводу событий в Оренбурге 2 мая 1916 года читаем: „Сделано распоряжение [о] воспрещении собираться на улицах группами более трех человек, выходить из квартир после 9 часов вечера без особого пропуска… Казенные, кредитные и общественного пользования учреждения охраняются войсками. Торговля денатурированным спиртом воспрещается“. 2 мая 1916 года толпа солдаток и горожан разгромила в Оренбурге 30 магазинов и хлебных лавок. Посланный на ее разгон казачий отряд забросали камнями, ранив шестерых офицеров и 46 казаков. С помощью пехотных частей волнение было подавлено, а 188 его участников арестованы. В ноябре 1916 года в связи с нехваткой продовольствия произошли волнения населения Троицка и Соль-Илецка.

Как отмечал ДП МВД 21 октября 1915 года, „Ко времени призыва в войска ратников 2‑го разряда поступает ряд сообщений о произведенных ими обычно на железнодорожных станциях во время остановок поездов бесчинствах, сопровождавшихся битьем стекол и порчей железнодорожного имущества, разгромом станционных буфетов и ближайших лавок, расхищением оттуда товаров, денег, и столкновения с чинами полиции…“ Случаев подобного рода выступлений ратников насчитывалось 82. „…Подобного рода стихийные выступления голодных масс, – отмечалось в агентурном донесении по Петрограду от 25 января 1917 года, – явятся первым и последним этапом по пути к началу бессмысленных и беспощадных эксцессов самой ужасной из всех – анархической революции…“»⁷⁶¹.

«Дореволюционные юристы отмечали, что в Российской империи рост преступности превышал прирост населения. С 1874‑го по 1912 год количество осужденных в стране утроилось. По неофициальной статистике, учитывающей не только санкционированные приговоры, накануне Первой мировой войны в империи ежегодно совершалось 2,5 миллиона (!) уголовных преступлений»⁷⁶².

По неполным данным хроники к этому разделу насчитывается более 12 500 убитых в погромах и карательных экспедициях. С. С. Ушерович в 1933 году насчитывал 21 тысячу жертв погромов. И с тех пор никаких других подсчетов жертв погромов в Российской империи не производилось. Вообще об отдельных аспектах репрессивной политики режима Николая II за весь советский период писали только три (!) автора: Ушерович, Гернет и Касвинов. Причем только первый приводил какую-то статистику николаевских репрессий.

Восстания в Андижане, Владивостоке, Лодзи, Севастополе, Москве, Ростове-на-Дону, Сормове, Кронштадте, Свеаборге, Камышине, Средней Азии, Петрограде и других местах; а также вооруженный террор

Андижан. 1898.

«Андижанское восстание. Организатором восстания был Мухаммед-Али (или Дукчи-ишан), житель села Мин-Тюбе Маргиланского уезда. Ишан убедил своих сторонников в гарантированном успехе мятежа, обещал каждому присоединившемуся к выступлению волшебные палочки, которые должны были предохранить своих обладателей от пуль русских солдат. Также ишан объяснил им, что в случае начала русскими стрельбы их ружья вместо пуль будут выплескивать воду, а сами солдаты будут падать по взмаху его рук.

Около 7 часов вечера 17 мая 1898 года в усадьбе ишана собрались готовые к выступлению „воины газавата“. Их, а также присоединившихся к ним 250 конных и 600 пеших бойцов за веру, повел за собой представший перед ними в зеленом одеянии на белом коне ишан. Одновременно в сторону Оша и Маргилана должны были двинуться и другие отряды; еще одна группа должна была идти к Андижану, предварительно перебив русских лесничих в горах и уничтожив казаков в кишлаке Каракуль. По дороге к ишану с его войском, двигавшимся к Андижану, присоединялись новые сторонники. Вблизи города к нему примкнули 200 жителей Андижана и группа, которая должна была атаковать Маргилан, но не сумевшая это сделать из-за того, что гарнизон города бодрствовал, а не спал, на что был расчет восставших. Встретившиеся войску ишана два верховых русских торговца были зарезаны и разорваны на куски.

Информация о нападении на несколько городов была получена русскими должностными лицами около 2 часов дня, и, хотя она не выглядела достоверной, в Оше и Маргилане были предприняты меры к отражению нападения. Курьер же, отправленный из Маргилана в Андижан, был перехвачен сторонниками ишана и убит.

На подступах к Андижану ишан получил сообщение о расположении казарм 4‑й и 5‑й рот Туркестанского линейного батальона и решил напасть на лагерь 4‑й роты, которая в составе 52 человек уже спала в не имевшей стен летней казарме. Подобравшись к казарме и убив дневального, воины ишана принялись избивать палками и резать ножами лежавших солдат. Один унтер-офицер смог вырваться из атакованной казармы и добежать до расположения 5‑й роты, а спавший в лазарете близ казармы 4‑й роты молодой поручик открыл огонь из револьвера по разъяренной толпе. Вызванная на помощь 5-я рота атаковала мятежников и начала расстреливать их из винтовок, стрелявших, вопреки уверениям ишана, отнюдь не водой: на поле боя остались 18 убитых и несколько раненых воинов ишана, зеленое знамя, дубинки и ножи. Из состава 4‑й роты было убито 22 солдата, 19 серьезно ранено. События с начала нападения на казарму и до окончания расстрела мятежной толпы заняли не более 15 минут. Уже через день Дукчи-ишан был арестован, один за другим были пойманы и его ближайшие соратники. (Всего по делу о восстании было арестовано 546 человек.) На селения, через которые проходили повстанцы, направляясь к Андижану, обрушились репрессии. На полосе шириной в одну версту (ширина была лично обозначена на плане самим Николаем II) на всем протяжении этого пути все кишлаки были снесены и сравнены с землей. На эту территории были завезены русские переселенцы из Наманганского уезда Ферганской области, приехавшие туда из южных русских губерний, а также отставные и запасные чины. Лидеры и виднейшие участники восстания предстали перед судом. Их обвинили в том, что, „задумав ниспровергнуть российское владычество в крае“, они склонили „население многих волостей и городов восстать вооруженною рукою и объявить газават“. Главные обвиняемые были повешены в Андижане 13 июля 1898 года: казнили самого „ишана-веретенщика“ Мадали, его помощника Гаиб-Назара, волостного управителя Кучинской волости Субханкула Араббаева, который командовал одним из отрядов ишана, Рустамбека Сатибалдыбекова, владельца лавки в черте лагеря, способствовавшего внезапному нападению, Мирзу-Хамдама Усманбаева и Бабатая Гайнабаева – помощников ишана, лично участвовавших в нападении. Ради устрашения тела повешенных оставались неубранными целый день на площади в Андижане. Обвиняемым был также предъявлен гражданский иск от имени семей убитых русских солдат из расчета выдачи 5000 рублей на семью каждого убитого. Иск был удовлетворен за счет конфискации имущества осужденных. В Сибирь сослали 208 человек, среди них 136 киргизов, 52 узбека, тринадцать кашгарцев, четыре „тюрка“, три таджика»⁷⁶³.