Аргонавты 98-го года - читать онлайн книгу. Автор: Роберт В. Сервис cтр.№ 59

― Ги! Мне хотелось бы повертеться разок, ― сказал он, ― только раз, прежде чем я покину эту проклятую старую страну навсегда. Я всегда был помешан на танцах и готов проскакать тридцать миль, чтобы попасть на бал.

Глаза его приняли очень задумчивое выражение. Вдруг музыка остановилась и дирижер танцев выступил вперед. Это был высокий брюнет с богатым вибрирующим баритональным голосом.

― Это лучший дирижер во всем Юконе, ― сказал Юноша.

― Начинайте, ребята, ― возгласил дирижер, ― поворачивайтесь живее! Не заставляйте дам ждать! Выньте руки из карманов и приступите к делу! Сейчас начнем мечтательный вальс или славный, смачный тустеп, ― что вы предпочитаете. Гей, профессор, жарьте-ка вальс!

Снова раздалась музыка.

― Как вам это понравится, ребята? Неужели ваши ноги еще не превратились в перья? Вперед, ребята! Перед вами славный лощеный паркет, прелестные пушинки ― барышни. Так! Так! Правильно, выбирайте себе дам. Закружите ваших возлюбленных! Потарапливайтесь-ка. Сейчас начнем. Что с вами, молодцы? Проснитесь, не стойте, как стадо баранов. Девочки красивы, грациозны, как феи, музыка гремит, зал сияет. Начинайте, ребята!

В его голосе была принудительная сила, и множество пар уже кружилось в вальсе. Женщины были восхитительны в своей грации и упругой легкости. Они болтали, танцуя, бросая своему минутному кавалеру томные взгляды и улыбки сирен. Те из них, которые не успели еще заполучить кавалера, выуживали себе индивидуумов из толпы, ласково маня их выйти вперед. Какой-то пьяный молодец вышел, шатаясь, на середину и облапил девицу. Она была молода, нежна и красива, но не проявила при этом никакого отвращения. Он топтался по кругу, орал и пел, напоминая какое-то дикое заколдованное существо. Но вдруг он споткнулся и упал, увлекая ее за собой. Толпа загоготала. Но девица добродушно подняла его и повела в бар.

Человек в грязном парусиновом костюме и моклоках ^[3] вышел в круг. Его волосы были длинны и всклокочены. Неровная борода растрепана. Он неистово плясал и в глазах его сверкал огонь дикого возбуждения. Он выглядел так, как будто не принимал ванны целые годы, но и тут я не мог уловить гадливости на лице красивой брюнетки, с которой он вальсировал. Они танцевали танец за танцем в объятьях друг друга.

― Это «прожигатель», ― сказал юноша. ― Он только что прибыл из Доминиона с сотней унций, и ему не хватит этого на одну ночь. «Янтарь» здесь все у него подцепит. Она не позволит другим девицам даже подойти близко. Это ее добыча.

Между танцами мужчины наведывались в бар, угощая своих дам напитками. Все они одинаково легко и доверчиво бросали свои мешочки хозяину бара, который отвешивал цену. Танцы были очень коротки, а возлияния очень часты.

Веселье становилось все разнузданнее и разнузданнее. Запах пачулей смешивался с запахом съестного и испарениями алкоголя. Мужчины, обливаясь потом, кружились в неистовом водовороте. Некоторые из них танцевали прекрасно, некоторые просто топтались на полу. Девицам это было все безразлично. Они были очень мускулисты и приучены к напряженным усилиям новичков. После визита в заднюю часть бара они возвращались обратно в зал, облизывая губы, и начинали плясать с новой энергией.

Теперь не было надобности просить толпу. Волна возбуждения, казалось, затопила всех. Теперь они требовали танцев. «Прожигатель» гикал и прыгал галопом в то время как Янтарь спокойно лавировала с ним через толпу вальсирующих. Певичка по прозвищу Нелли-нажми-кнопку разговаривала с высоким человеком с белокурыми усами.

Вдруг она остановила его и направилась через зал к нам. Она подошла к юноше. Ее красивые темные волосы были разделены посредине и приподняты за ушами. В ее больших, голубых, как фиалки, глазах лежало выражение, от которого лихорадочно забился бы пульс у святого. Она заговорила с юношей с особенно обворожительной улыбкой.

― Послушайте, милый, не хотите ли пойти потанцевать со мной тустеп? Я смотрю на вас уже полчаса и жду, чтобы вы пригласили меня.

Юноша советовал мне: «Если какая-нибудь из них станет приглашать вас, пошлите ее к черту». Но теперь, при взгляде на нее, его мальчишеское лицо загорелось.

― Я не танцую, ― сказал он мужественно.

― О, пойдем, ― просила она, ― право, голубчик, я прогнала другого кавалера ради вас. Вы не откажете мне, не правда ли? Пойдем, только разок, миленький.

Она держала лацканы его пиджака и мило тянула его вперед. Я видел, как он кусал губы в замешательстве.

― Нет, благодарю, мне очень жаль, ― бормотал он. ― Я не умею танцевать. К тому же у меня нет денег.

Она сделалась еще более ласковой.

― Не беспокойтесь о монетах, душечка. Ну, потанцуйте со мной. Не отказывайте мне, вы мне так нравитесь; пойдемте же, только один круг.

Я следил за лицом юноши. Его глаза заволоклись от волнения и я понял психологическую подкладку этого. Он думал:

«Только один тур. Это не может повредить. Несомненно, я достаточно тверд, чтобы остановиться, когда надо. О, господи, как будет приятно снова обнять рукой талию женщины. Один вид их уже так сладок мне. Конечно, это пустяки. Один круг, и я стряхну ее и пойду домой».

Это колебание было роковым для него. Неодолимым магнетизмом юношу влекло к этой женщине, занятием которой всегда было обольщать и распалять. Она покорила его своей силой сирены, как покорила многих других, и на лице ее сияло торжество, когда она уводила его. Бедный юноша! Когда танец окончился, он не пошел домой и не «стряхнул» ее. Он протанцевал еще один крут, потом еще один, потом еще, и еще. Возбуждение начинало окрашивать его щеки, вино зажигало дикие огни в его глазах. Стоя в одиночестве, я старался привлечь его, оттянуть обратно. Но он больше не замечал меня.

― Я не вижу сегодня Мадонны, ― сказал маленький субъект в очках. Он, почему-то, напоминал мне репортера.

― Ее нет, ― сказала одна из девиц. ― Она не работает, потому что больна. Во всяком случае, она не особенно охотно занимается делом. Она как будто не слишком-то легко привыкает к этому. Она странная, бедняжка!

Они беззаботно начали говорить о других вещах, в то время как я стоял, едва переводя дыхание, с остановившимися глазами и тоской в сердце. Винный угар рассеялся, оставив после себя угрюмый измученный человеческий обломок, разочарованный и несчастный до края ― чего? Я содрогнулся. Огни внезапно показались мне тусклыми и мрачными. Зал мишурным, вульгарным, дешевого вкуса. Женщины, за минуту перед тем представлявшиеся мне олицетворением изящества и очарования, превратились в раскрашенных кривляющихся одров, а их соблазнительный смех в гримасу бесстыдного порока.

Я стал проталкиваться к двери и остановился там, дрожа и качаясь, не знаю от вина ли или от слабости. На горланящей и пылающей улице до меня долетали хриплые голоса игроков, пляшущие звуки оркестров, треск костяных шаров, щелканье пробок, грубый животный смех людей, визгливое пустое хихиканье женщин. День и ночь игра длилась без устали, игра, игра в обирание.