Книга нечестивых дел - читать онлайн книгу. Автор: Элль Ньюмарк cтр.№ 54

— Под средствами вы имеете в виду стражу и «черные плащи»?

— И моих швейцарских наемников.

Дож погладил ножку винного бокала.

— Ваше святейшество, я хочу сделать предложение.

— Говорите.

— Мы оба понимаем, что книга, вероятнее всего, находится в Венеции, и поэтому я могу овладеть ею первым. При всем должном к вам уважении, замечу, что у меня имеются собственные средства. Если я обнаружу книгу первым, то сочту за честь оказать вам содействие в уничтожении досадной ереси.

— И что попросите взамен? — Борджа улыбнулся как пират, каковым по сути своей и являлся.

— Как люди благородные, договоримся: не важно, кто первым найдет книгу, — находка будет принадлежать нам обоим.

Борджа, казалось, позабавило это предложение.

— Если я обнаружу ее первым, с чего это я должен делиться с вами?

Дож подался вперед и понизил голос.

— В моей власти добыть для вас информацию, которая поможет сделать Венецию новым членом Папской области. Мне же из книги необходимо только то, что укрепит мое здоровье. Все остальное — ваше.

Борджа покачал головой, словно не мог поверить своей удаче, и поднял бокал.

— Так выпьем за ваше здоровье.

Они чокнулись и осушили бокалы.

Когда служанка подала телятину под соусом забвения, Борджа заметил:

— Теперь посмотрим, заслуживает ли ваш старший повар тех невероятных похвал, на которые не скупился герр Бехайм.

Мужчины приступили к еде с удовольствием, но, похвалив блюдо и согласившись, что в нем чувствуется множество приятных оттенков, вдруг стали рассеянными. Начинали, но не кончали фразу, забывали мысль и надолго не очень вежливо замолкали, погрузившись в собственные путаные грезы. Умение вести себя за столом вернулось, только когда возникла близкая каждому тема — превосходство над французами. С тех пор как была изобретена вилка, высшие классы Италии с презрением смотрели на варваров, все еще макавших пальцы в подливку.

— Когда я в последний раз обедал во Франции, король Карл нависал над столом как горгулья. ^[36]

— Между сменой блюд граф Дюбуа чешет себе причинное место, — хихикнул дож.

— Видел, — тряхнул косматой головой Борджа. — Как-то мне пришлось попросить его жену прекратить обнюхивать мою тарелку, словно она бродячая собака.

Дож задохнулся от смеха, так что из носа брызнуло вино. А когда обрел дыхание, сказал:

— Всему-то их приходится учить: «Будьте добры, мсье, выньте зубочистку из воротника, вы ведь не птица, несущая прутик в свое гнездо». — Он вытер с подбородка остатки соуса тыльной стороной ладони.

Борджа хлопнул рукой по колену.

— «Мадам, не смотрите в платок, после того как высморкались. Там нет жемчужин». — Он поерзал на стуле, выпустил газы и, добавив с шутливым смущением: — Вот он, фасолевый супчик, — разразился хохотом.

Они смеялись, пока по раскрасневшимся щекам не заструились слезы, хлопали ладонями по столу и гоготали, перечисляя все новые отталкивающие черты невежественных французов — их отвратительную еду, безвкусную моду, сексуальные излишества. И больше не сказали ни слова о книге.

Я не ожидал встретить в Риме еще одного венецианца, и очень удивился, когда, оказавшись на лестнице для челяди, чтобы помочь служанкам убрать со стола, увидел Маффео Ландуччи, которой сидел на стуле дожа. Обед был завершен, но мужчины продолжали разговор.

— Преимущество у вас, Ландуччи, — заметил Борджа. — Я уже слышал, что вы направили «черные плащи» прочесывать Венецию и окрестности.

— Мы оба понимаем, что должно существовать много копий. — Ландуччи вынул из рукава серый шелковый шарф и смахнул со стола пылинку. — Ваше святейшество, вы проверяли библиотеку Ватикана?

— Не смешите меня.

Ландуччи пожал плечами.

— Первая книга приведет нас к остальным. Но где бы она ни обнаружилась, ваше святейшество будет достойным соперником.

Борджа откинулся на спинку стула, скрестив мускулистые ноги.

— В этом можете не сомневаться.

— Если «черные плащи» откопают что-то первыми, вы правы, преимущество окажется у меня, но это может быть нашей общей привилегией.

— Вы начинаете меня интересовать. — Борджа слегка расслабился, но по-прежнему не сводил проницательных глаз со своего собеседника.

Ландуччи оперся локтем о стол.

— Если я отыщу первую книгу, то устрою публичное представление, передавая ее вам. Можете с ней делать все, что угодно, только представьте меня должным образом нужным людям. Не хочу подчеркивать, но я моложе вас. Рекомендуйте меня своим преемником. И когда за земные труды вы получите вечную награду, я смогу укрепить панство обещаниями включить Венецию в Папскую область. Я поделюсь с вами книгой в обмен на вашу поддержку в коллегии кардиналов.

— А если я вас все-таки переживу?

— То ничего не потеряете.

Борджа откинулся на спинку стула и посмотрел на Ландуччи с уважением и одновременно презрением.

— И вы, разумеется, не попытаетесь ускорить мой уход из этого мира.

— Ваше святейшество, мне требуется только ваша идущая от сердца рекомендация. — Ландуччи поднял бокал с вином. — Пью за вашу долгую, здоровую жизнь.

Оба хищника выпили, не опуская глаз. Когда Ландуччи ушел, Борджа остался сидеть, сгорбившись над тарелкой. Позже тем же днем я слышал, как служанки обсуждали странный факт, что весь день папа провел в хранилищах библиотеки Ватикана.

В наш последний вечер в Риме мы с наставником пошли прогуляться вдоль Тибра. Старший повар Ферреро извинился, что не будет присутствовать на кухне, сказав:

— Не хочу покидать Рим, не отдав должное его великолепным видам.

Кастилец отмахнулся от него, как от назойливого насекомого. Но я понял, что мой благодетель хитрит — его интересовала еда, а не архитектура.

Как я и предполагал, он не стал приглядываться ни к фонтанам с пухлыми херувимами, извергавшими струи воды, ни к разукрашенным, словно свадебный торт, соборам. Мы прошествовали сквозь суету городских улиц, этот людской муравейник. От Рима, как и от всякого итальянца с горячей кровью, остается ощущение взбалмошной, веселой кутерьмы. Домашние хозяйки спорят с торговцами, молодые люди распускают перья перед девушками, дети визжат и носятся, путаясь под ногами у взрослых. Хорошо одетая дама вышла из лавки проверить качество ткани на свету и погрозила хозяину пальцем. Продавец арбузов зазывал прохожих: «Можно есть, пить и умывать лицо!» Сапожники кроили кожу, мужчины пели, болтали женщины, в лавке торговца скобяными товарами звенел металл.