Трон императора. История Четвертого крестового похода - читать онлайн книгу. Автор: Николь Галланд cтр.№ 149

— Мой долг — быть пилигримом, — сказал Грегор.

— И воином, — устало поправил его Конрад.

— Во время паломничества я в первую очередь пилигрим. Пытался быть воином, но это мешает исполнять мой христианский долг. Я дал клятву быть пилигримом и не давал никаких клятв сражаться. Где тело моего брата? — спросил он с резкостью, простительной для убитого горем человека.

— Оно лежит в часовне рядом с моими покоями, — ответил Конрад.

— У нас есть традиция. Перед захоронением… — начала Джамиля, но Конрад не дал ей договорить.

— Исключено. Никаких нехристианских обрядов.

— Это не обряд, это просто обычай, — заметила Джамиля. — Обмыть…

— Меньше всего вам нужно, чтобы пополз слух, будто иудейка совершает обряд причащения над трупом, — сказал Конрад.

— Прошу вас, не произносите этого слова, — сказала Лилиана, тяжело задышав.

Я снова погладил ее плечо, но это не помогло.

— Мы выделили специальное место для захоронения, оно освящено. Я пришлю вам его вещи, — закончил епископ.

Он неловко указал на меч, до которого никто не дотронулся, после того как мальчишка положил его на пол. Грегор поднял меч, словно опасался, что Конрад метнется к оружию и отнимет его, потом перенес оружие брата к своему походному алтарю и пристроил рядом с распятием.

— Ваше преосвященство, Лилиане не нужны вещи, ей необходимо наследство, — упорствовала Джамиля. — Вы не поможете нам с Бонифацием? Прошу вас.

— Не нужен нам никакой Бонифаций, — сказал Грегор, не отходя от алтаря, освещенного свечами. Он нагнулся и достал что-то из-под ткани, закрывавшей алтарь. — Ваше преосвященство, если мне будет позволено, я бы хотел обратиться к вам с просьбой написать кое-что под мою диктовку, ибо сам я пишу слишком медленно. Здесь у меня перо, чернила и даже пергамент. Я принимаю Лилиану и ее ребенка в свой дом. И подпишусь под документом кровью.

Лилиана, которую я по-прежнему баюкал в своих объятиях, облегченно вздохнула.

— Да благословит вас Господь, — тихо сказала она.

Следующий день тоже прошел как в ночном кошмаре. Состоялась похоронная месса, во время которой тело Отто лежало еще спокойнее, чем во сне. Рану на груди скрывал погребальный саван, лицо было почти белым. Я пожалел, что явился на службу, напомнившую мне о других смертях, так и оставшихся неотомщенными. Те, другие, взывали ко мне с упреком, требуя исполнить долг.

Лилиана, подчинившись Джамиле, не пошла на службу. Мы принесли ей локон волос Отто и его кинжал. Грегор отдал мне кольчужный капюшон, принадлежавший брату. Остальные доспехи были распределены между воинами, с которыми Отто успел подружиться, какая-то часть попала к Ричардусам. Грегор оставил у себя меч и щит.

Очень поздно той ночью, когда Лилиана уснула или задремала, мы с Джамилей сидели рядышком, укутавшись в одно одеяло, полностью одетые, сплетя руки и ноги для уюта и тепла. Мне захотелось провести остаток жизни вот так, держа ее в объятиях.

— Не знаю, что буду делать, — прошептал я ей на ухо, уткнувшись носом в волосы, — когда перевезу Лилиану в безопасное место.

— Что хочешь, — сказала она. — Такой благословенной свободе не многие могут порадоваться.

Пряди ее волос легко пощекотали мне лицо.

— Нет у меня никакой свободы. Когда-то дал клятву, заключил смертельный договор с собственной совестью. А сегодня в часовне мне о нем напомнили… У меня осталось одно незавершенное дело. Я даже пока к нему не приступал…

— Потому что у тебя был отличный предлог отвлечься, — возразила Джамиля. — Ты поклялся сначала совершить хороший поступок. И совершил: вернул меня моему народу…

Я напрягся, а Джамиля, подумав, что мне хочется отстраниться от нее, вцепилась в меня еще крепче.

— Ты собираешься заключить брак без любви. Прости, если не считаю это таким уж триумфом.

— Я сейчас о другом, — сказала она. — Самуил пришел за мной семь месяцев назад. И все это время ты жил, не думая о том, чтобы вернуться к мести. Так зачем же делать это сейчас? Неужели ты так ничему не научился? Неужели ты по-прежнему думаешь, что на насилие лучше всего отвечать еще большим насилием?

— Разве не так поступает ваш Бог?

Она пожала плечами.

— Я знаю рассказы о некоем Боге, который так поступает. Мне никогда не хватало высокомерия подражать ему, но, думаю, жизнь моя все равно не была бы лучше, даже если бы я решилась на это. — Она заговорила еще тише, прижавшись губами к моему виску. Слова ее звучали и печально, и соблазнительно. — У нас, слабых смертных, есть более полезные порывы, чем месть.

— Единственный порыв сильнее мести — это любовь или надежда на любовь, а ты отнимаешь ее у меня. — Чувствовалось, что она набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, и потому пришлось слегка повысить голос: — Я славно отвлекся за эти семь месяцев, за что благодарен тебе, Джамиля. Мне стыдно, что я так долго этого не понимал. Вульфстан пришел бы в ужас, если бы узнал, сколько времени потрачено попусту. Можно было бы вернуться в Англию и давно закончить дело.

— Вообще-то, — сказала она еще более доверительно, — мне кажется, ты полностью оправдал надежды Вульфстана.

Я отвел голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Как ты можешь такое говорить? Он научил меня, как спланировать убийство и самому покончить с собой, а я продвинулся в осуществлении нашего плана не дальше, чем когда видел монаха в последний раз.

Она покачала головой.

— Я долго размышляла о твоем Вульфстане и пришла к выводу, что с его стороны это была всего лишь уловка.

Мой смех прозвучал саркастически.

— С чего ты взяла?

Она понимающе улыбнулась, и от этой улыбки у меня по спине пробежали мурашки и мне вновь отчаянно захотелось провести остаток жизни, сидя рядом с ней. Отпустив меня, Джамиля немного подвинулась, так что мне тоже пришлось разомкнуть объятия, а она принялась считать по пальцам в образовавшемся между нашими телами промежутке:

— Он научил тебя всему необходимому, чтобы выжить в Европе: языкам, музыкальным стилям, основным навыкам, таким как умение ориентироваться, распознавать растения, предсказывать погоду. Он постарался научить тебя, насколько это возможно для сухопутного человека, мастерству мореплавателя: как взбираться по веревочным лестницам, удерживать равновесие, вязать узлы и еще одному делу, которое ты так и не освоил, — плаванию, впрочем, многие матросы тоже не умеют плавать. Затем, завершив обучение, он отослал тебя в Венецию под выдуманным предлогом…