Исцеление в жизни и смерти - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Левин cтр.№ 21

Любовь – это наша истинная природа, право, данное нам от рождения. Выйти за пределы ограничений и установок – значит пережить своё чистое, не закрепощённое, неискажённое сознание. Чистый ум и чистое сердце едины. Это бытие вне различий, то, что извечно связано со всем, бессмертное.

Всё, что мы видим, – мы сами. Словами Кришнамурти, «наблюдаемое – это наблюдатель». Мы видим лишь сквозь призму того, что и как мы воспринимали раньше. Даже само восприятие обусловлено. Всякая мысль стара, в лучшем случае она самобытна, и лишь изредка в ней есть что-то творческое. Чтобы ясно воспринимать реальность с исцеляющей осознанностью, нужно выходить за пределы фильтров и схем старого ума, преодолевать обусловленность. Нужно видеть по-новому, проявляя подлинную и неограниченную восприимчивость.

Именно здесь мы обнаруживаем истинную природу безусловной любви, любви, выходящей за пределы ума, любви, лежащей в основе бытия. Это не личностная любовь, когда мы говорим: «я люблю тебя», но безличное, хотя и непрестанно пребывающее в связи с другими, состояние бытия, которое само есть любовь. Это не состояние, возникающее между двумя существами, но состояние в самом бытии. Когда я нахожусь там, где есть любовь, и приходишь ты, тогда мы вдвоём пребываем в любви. Тогда я переживаю любовь вместе с тобой – у меня есть не любовь к тебе, но любовь с тобой. Это исцеление, которое выходит за пределы индивидуального отдельного страдания и сливается с всеобщим движением свободного пространства, воспринимаемого как единство бытия, как сама любовь.

На самом деле я немного сомневаюсь, стоит ли пользоваться такими фразами, как «безусловная любовь», поскольку мы уже очень сильно ограничены рамками слов. Я наблюдал, что это понятие порождает множество заблуждений и страданий. В сущности, выражение «безусловная любовь» – нечто среднее между противоречием в терминах и тавтологией. Безусловное – это и есть любовь. То, что один называет «безусловной любовью», другой может понимать как космическое сознание, а третий – просто как ясное внимание. Но когда я слышу, как кто-нибудь говорит: «Я испытываю безусловную любовь к этому существу», то чувствую, что этот человек заблуждается и неверно понимает, о чём говорит. Человек не испытывает безусловной любви к другому существу. Человек сам есть безусловная любовь. И когда он пребывает в этом месте любви, он «влюблён» во всё, что приближается к нему. Любовь не направляется из самости к другому, но является целым, частями которого является каждый.

Безусловная любовь – это наше собственное бытие, когда мы с доверием освобождаемся от всего прочего. Человек не становится безусловно любящим, скорее, в самом основании своего бытия он обнаруживает безусловный простор бытия, обнимающий всё с уважением и любящей добротой. Эмоциональная любовь может подарить самые разные переживания связи с другим, но исконная любовь бытия приводит к сопричастности, к бессловесному переживанию единства.

Идея безусловной любви удерживает слишком многих в уме, в рамках старых установок, а не позволяет им свободно погрузиться в своё сердце.

Подобно истине, безусловная любовь – не то, за что человек может держаться, но лишь то, в чём можно присутствовать, пребывая в свободно текущем сиянии мгновения. Если человек использует идею безусловной любви как относительную позицию для оценки, он будет вечно блуждать в уме, пребывая в разделённости.

Досадно, что у нас есть всего одно слово – «любовь» – для описания как причуд эмоциональной жизни ума, так и неизменной природы нашего истинного бытия. Неудивительно, что возникает так много заблуждений. Наша личностная любовь то есть, то её нет, она то доступна нам, то скрыта – в зависимости от переменчивой погоды сердца. Позвольте мне снова отметить, что здесь под любовью подразумевается не просто состояние ума. Скорее, любовь – это состояние нашего бытия, которое раскрывается, когда мы выходим за пределы ума, за пределы обусловленности к незамутнённому переживанию нашей сущностной природы, за пределы своих симпатий и неприязни, своего цепляния за удовольствие и боль. «Безусловная любовь» может быть обманчивым понятием, которое во многих случаях подпитывает «ненасытность» ума, самоосуждение и бессердечие, которое мы проявляем по отношению к многочисленным явлениям своей жизни.

Но, конечно, порой наше сердце бывает закрыто. Действительно, многие испытывают некоторую грусть, когда в процессе исследования любви обнаруживают, что зачастую их чувства обусловлены и ограничены. Многие осуждают себя за то, что любят недостаточно.

Однако когда мы воспринимаем свою жизнь и мир с несколько более бдительным вниманием и глубоким состраданием, то понимаем, что среди страдания и заблуждения, конфликтов и попыток бегства даже краткий миг любви – это чудо. Удивительно уже само по себе то, что мы в принципе можем проявлять любовь. Действительно, каждое мгновение любви чудесно и является невероятной благодатью, если учитывать условия, из которых она произрастает. Мы должны от всей души хвалить себя за каждое мгновение такой открытости, а не впадать в самоуничижение из-за мгновений, когда наше сердце закрыто.

На самом деле, чтобы полностью открыться сердцем, нам нужно принимать даже те моменты, когда наше сердце закрыто. Нужно принять непринятие, чтобы изучить его природу. Это исцеление, ведущее в сердце, – процесс милосердного признания как своей открытости, так и своей закрытости. Это прикосновение с чувством прощения даже к тем своим сторонам, которые мы не способны простить. Стоит сказать, что чем шире открывается сердце человека, тем отчётливее он ощущает, когда оно закрывается. Так, каждый миг закрытости кажется гораздо более явственным, чем прежде, поскольку с каждым шагом к большей открытости увеличивается расстояние, которое требуется преодолеть сердцу, чтобы закрыться, в такт с естественными отливами и приливами нашего роста. Я не знаю ни одного человека, чьё сердце было бы открыто постоянно, но я знаю многих, кто понимает, что проявлять сострадание всегда уместно, хотя временами ум может утрачивать ясность. Имейте милосердие к своей немилосердности. Ничего не обделяйте исцелением.

Поэтому давайте не будем воспринимать любовь как идею о том, какими нужно быть, как очередное оправдание для того, чтобы уйти из сердца; напротив, давайте видеть её как выход к своей потенциальной подлинной сущности, обретаемой, когда мы исцеляемся до самых оснований своего бытия. Это доверие, глубокая уверенность в своей подлинной сущности.

Когда Будда впервые странствовал по деревням Северной Индии, открывая людям озарения, возникшие у него в ходе глубокого освобождения от всего, препятствовавшего проявлению его изначальной природы, он, как гласят письменные источники, сказал, что один из величайших полученных им уроков касается не просто возможных путей обретения свободы, но понимания того, что свобода возможна в принципе. Если единственное, чему учится человек, – это вера в то, что обрести целостность, исцеление и просветление возможно, у него появится доверие к жизни, которое побудит его к исследованию жизни и более глубокой вовлечённости в неё. Величайший урок Будды заключался в том, что освобождение от страдания можно обрести в любое мгновение.

Да, и ответ на первый вопрос Робин: жить или умереть? – можно отыскать не в смерти, а в жизни. Кабир говорит: «То, что есть сейчас, мы найдём и тогда». На самом деле этот вопрос можно было бы переформулировать: как можно использовать всякую нашу данность как средство для исцеления, включая наш страх, сомнение, рак, неизбежную смерть? Печально, что многие существа начинают задаваться этим вопросом лишь тогда, когда у них обнаруживается рак, СПИД или какое-нибудь опасное для жизни заболевание; тогда понятие «исцеление» впервые попадает в поле их внимания. Исцеление не может быть тем, чего мы ищем лишь во время болезни. Исцеление становится образом жизни.