Снежинка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Пиралов cтр.№ 10

Шло время. Несколько раз я пытался узнать у тещи о Снежане, но та отвечала теперь иначе, односложно и без того меда, которым изобиловала наша первая после моего возвращения встреча, и поначалу складывалось впечатление, что эти ставни для меня теперь уже наглухо закрыты.

Однако некоторые последовавшие вскоре обстоятельства свидетельствовали вроде бы о том, что кое-какой свет сквозь щели все-таки пробивается.

Началось с того, что мне позвонила одна из своячениц и сообщила, что приехала моя бывшая. Я проявил энтузиазм и выразил надежду, что она хорошо проведет время. Зная манеру тещи передавать персонам, на которых она поставила знак минус, нужную ей информацию через третьих лиц, я сразу же догадался, кто за этим стоит. Труднее было понять, следует ли воспринимать неожиданный звонок как начало какой-то осмысленной акции. Через несколько дней все та же свояченица поставила меня в известность уже об отъезде моей бывшей. Это тоже было принято к сведению.

Как-то на одном из совещаний я столкнулся с Викой Шуглазовой. Она оплыла, стала обладательницей двойного подбородка и теперь уже ничем не напоминала исходящую шармом и заморской косметикой соискательницу сердец посланцев Карибских островов. Теперь Виктория Алексеевна тянула лямку в какой-то профсоюзной конторе и, как я понимаю, занималась организацией досуга разного столичного начальства, от которого в провинциях в то время отбоя не было. Это, конечно же, было гораздо проще, чем искать мужа из-за бугра.

Наша встреча была необыкновенно сердечной, мы даже расцеловались, и мадам Шуглазова по моей просьбе сообщила, что Снежана вместе с родителями находится в одной из африканских стран, но вскоре вернется. И тут я совершил непростительную ошибку. Я просил ее при возможности передать Снежане мой адрес и желание вступить с ней в контакт. Судя по реакции Виктории Алексеевны, она с пониманием восприняла мою просьбу и, как мне позже стало известно, немедленно донесла о ней закадычной подруге.

После этого я стал испытывать повышенный интерес к себе ее бывших сослуживиц. Они вдруг, будто по команде, начали звонить и проявлять любопытство по поводу моих обстоятельств, хотя ранее не только ими не интересовались, а, наоборот, при встречах подчеркнуто держали дистанцию, а при возможности не упускали случая сказать мерзость. С мечтой о Лазурном побережье они давно распрощались, превратились в старых дев, исходили желчью, особенно к женщинам со сложившейся личной жизнью, и были лучшими кадрами для сарафанной спецслужбы, которую, полагаю, для наблюдения за мной сформировала моя жена.

Шефом этой спецслужбы была все та же вездесущая Виктория, от которой теперь я просто не мог отделаться. Мы слишком уж часто встречались на улице, она под разными предлогами посещала меня на работе, не в меру интересовалась моей личной жизнью, несколько раз приглашала в гости и даже навестила меня в больнице. Отбросив этикеты, я прямо спросил, что ей от меня нужно. «Ничего, – ответила она, – это от чистого сердца». «Главное, чтобы был чистым язык», – ответил я. Она оскорбилась и больше не приходила. А я, выписавшись, установил дома автоответчик.

С надеждой на быструю встречу со Снежаной я распрощался: после моей непростительной ошибки доступы к ней были наглухо закрыты спецслужбой, и нужно было искать новые пути. Я помнил о клятве.

И тут случилось волшебство, как довольно часто бывает по какому-то странному закону парадокса, еще раз подтверждающему, что сумма случайностей часто равняется закономерности. На сцену вдруг вышла персона, о существовании которой я уже успел забыть.

Как-то в мой редакционный пенальчик робко постучали, потом дверь осторожно приоткрылась и в образовавшейся щели показался нос племянника Васьки, того самого, который помог мне получить первую фотографию Снежаны, вызвав жуткий скандал в семейном вольере. Васька стал более кряжист и угодлив, теперь его имидж служки подчеркивали и залихватские усики, благодаря которым он стал даже противнее, хотя уже некуда было. Он вдоволь нагулялся и решил, что пора наконец производить васек; на свадьбу нужны были деньги, а так как он не знал иного способа их добывать, как клянчить, явился ко мне. Это был дар небес!

– Будет адрес Снежаны – будут деньги, – сказал я, не обращая внимания на то, что путь к дочери я фактически покупаю.

Васька был глуп, но не настолько, чтобы не понять, что за просто так денег не будет, но, судя по выражению его услужливой физиомордии, к такому условию был не готов. Он растерялся, начал чесать затылок, понимая, что совершает предательство по отношению к семейке, но потом криво ухмыльнулся и подмигнул, выражая согласие. Похоже, он был не только отменным служкой, но еще и прирожденной пятой колонной. Везде, где бы ни был…

– Если продашь или адрес принесешь фальшивый, спущу шкуру…

– Все в лучшем виде будет…

Васька пошел за адресом, а я в банк. К исходу дня адрес был у меня.

Все складывалось на редкость удачно. Снежанка училась на технолога в Днепропетровске, жила в общежитии… В Днепропетровске был и Гурген.

В тот же день я написал письмо. Творческих мук не было. Оно был готово уже давно и бережно хранился в памяти. Иногда, правда, я заменял слова…

Отправив письмо, я жил в некоем отупении, хотя и пытался смотреть на вещи трезво. Вероятность ответа я расценивал сперва как пятьдесят на пятьдесят, потом – по мере ожидания – дошло до 90 к ю, что ответа не будет…

Но ответ пришел.

Увидев в почтовом ящике письмо, я некоторое время смотрел на него в полнейшем отупении. Потом долго не решался вскрыть конверт – кто знает, что могло быть внутри, и, наконец, набравшись мужества, извлек несколько листов линованной ученической бумаги, исписанной мелким незнакомым почерком. Прочитав, я едва ли не зараз выпил полбутылки водки, оставшейся в холодильнике после красного дня календаря.

9

Накануне моего отъезда из Днепропетровска мы решили послушать Бетховена. Решили-то, собственно, я и Снежинка, а Гургену, которого с детских лет отличало гусарское отношение к искусствам, ничего не оставалось, как присоединиться к большинству. Перспектива погружения в «Героическую симфонию» и первый фортепьянный концерт настраивала брата скорее на меланхолию, однако он мужественно побрился и вырядился в выходной костюм, который сидел на нем, признаться, довольно паршиво.

И вот теперь мы терпеливо ждали Снежинку.

Она прибежала с опозданием, и по выражению ее лица я понял, что произошло НЕЧТО. Это сообразил и Гурген, однако проявил деликатность и пошел на кухню.

– Говори! – сказал я

У Снежинки дрожали губы, она явно не знала, что делать с руками.

– Ну…

Она продолжала смотреть жалобными, виноватыми глазами, которых я у нее еще не видел.

– Да говори же ты…

– Приехала мама и ждет нас с тобой в общежитии.

Я в полном бессилии опустился в кресло.

– Откуда она узнала?

– Спросила меня, и я ответила.