Money. Неофициальная биография денег - читать онлайн книгу. Автор: Феликс Мартин cтр.№ 52

Второй пакет предложений касался политики Банка. В кризисах 1847-го и 1857 годов и после падения «Оверенд» он использовал свои уникальные полномочия, чтобы спасти финансовую систему. Однако в каждом из упомянутых случаев Банк начинал действовать только тогда, когда катастрофа становилась уже неизбежной. В качестве аналогии вспомним высказывание Уинстона Черчилля об американцах: всегда можно рассчитывать, что они все сделают правильно – после того, как перепробуют все остальные варианты. Основываясь на заявлениях директоров Банка, прозвучавших после кризиса «Оверенд», Бэджет утверждал, что проблема во многом заключалась в том, что у них не было четко выраженных принципов денежной политики. Поэтому Бэджет и предложил свои, описав их достаточно просто, чтобы не возникало двусмысленностей.

Первое и самое главное предложение: роль центробанка как кредитора или брокера «последней надежды» должна быть закреплена законодательно, а не зависеть от желаний его руководства. Когда ослабевает вера в надежность или ликвидность частных денег, Банк Англии должен быть готов без всяких ограничений ссудить необходимое их количество. Предлагая обменять свои обязательства на обязательства дискредитированных банков и предпринимателей, Банк таким образом сбивает на рынке лихорадку, не допуская полномасштабного кризиса. Бэджет назвал причины, по которым необходима активная денежная политика, и сформулировал правила поведения Банка, первое из которых гласило: «В условиях паники Банк должен действовать свободно и решительно, ссужая средства из своих запасов».

Второе и третье правила касались практической реализации предложенной стратегии. Следуя второму, центробанк, будучи кредитором «последней надежды», не должен в разгар кризиса выделять из общей массы банки неликвидные и неплатежеспособные. Он должен предоставлять средства «по всем хорошим банковским ценным бумагам и в таком объеме, в каком этого требует общество». «Хорошими» в данном случае считаются все ценные бумаги, входившие в эту категорию в «нормальные времена». Цель подобной акции – сдержать беспокойство. «Не следует делать ничего, что может вызвать рост беспокойства. А верный способ вызвать рост беспокойства – отказать тому, кто имеет на руках хорошие ценные бумаги». Однако если кредитор «последней надежды» следит за рынком, чтобы не допустить на нем панику, возникает риск, что частные банки и торговцы станут вести себя слишком безрассудно, – эту проблему страховщики и экономисты называют «моральным риском». Для борьбы с этим риском Бэджет предлагает третье правило: аварийные ссуды «должны выдаваться только под очень высокий процент… служа штрафом за неуместную робость и предотвращая получение ссуды теми, кто в ней не нуждается».

Почему идеи Бэджета вызвали столько споров? Почему Бэджет счел необходимым вложить столько сил в создание этой работы, понимая, что она вызовет острую полемику? Если все, о чем он писал, для практиков финансового рынка было очевидным, к чему вообще было поднимать шум? Причина состоит в том, что в те времена доминировал совершенно иной взгляд на природу денег и устройство экономики, сложившийся под влиянием классической школы экономики. Ее идейные основы, заложенные Адамом Смитом в «Исследовании о природе и причинах богатства народов», впоследствии развили мыслители типа Дэвида Рикардо и Жан-Батиста Сэ и систематизировал Джон Стюарт Милль в работе «Принципы политэкономии». Бэджет просто-напросто попытался подвергнуть строгому логическому анализу то понимание функционирования денежного рынка и устоявшихся правил центробанка, которое подсказывал обыкновенный здравый смысл. Однако надо всем окружающим пейзажем по-прежнему доминировала ортодоксальная школа классической экономики с ее однозначными догматами и всем катехизисом денежной и экономической деятельности. Большего контраста с воззрениями Бэджета на экономическую теорию и практику не вообразить.

Бэджет и его классические предшественники по-разному понимали деньги и финансы. Дело в том, что за спинами Смита и его последователей маячил призрак Джона Локка и его монетарного «натурализма». По мнению классических экономистов с их непоколебимой приверженностью Локку, деньгами могли служить лишь золото или серебро. Соответственно деньги рассматривались как своего рода товар, подчиняющийся тем же законам спроса и предложения, что и любой другой. «Деньги (money), или “звонкая монета” (specie), как это некоторые еще называют, – пишет французский экономист Жан-Батист Сэй в 1803 году, – являются товаром, стоимость которого определяется теми же общими законами, что справедливы и для прочих товаров». «Деньги, – и 45 лет спустя настаивает Джон Стюарт, – являются товаром, и их стоимость определяется так же, как и стоимость других товаров». Напротив, инструменты частного кредитования деньгами не считались – они лишь служили заменой деньгам и имели стоимость ровно до тех пор, пока были обеспечены реальными золотом или серебром.

Традиционное понимание денег привело классических экономистов к резкому расхождению со взглядами Бэджета в трех областях. Во-первых, в том, что касается принципов правильной денежно-кредитной политики в условиях кризиса. Если классическая концепция денег верна, то есть если деньгами считать золото и серебро, тогда в условиях кризиса все будут стремиться накапливать именно «металл» и только металл и останется в обращении. Государственный банк Англии должен поэтому защищать свой запас, либо вовсе отказывая частным лицам в доступе к нему, либо поднимая процентную ставку по выдаваемым золотым ссудам. Такова была политика, рекомендуемая классическими экономистами, – политика, которую Бэджет однозначно называет «полным бредом» и «заблуждением – слишком абсурдным, чтобы настаивать на нем всерьез». В действительности, поясняет он, это наихудшая политика, потому что она скорее всего приведет лишь к усилению паники. При кризисе в дефиците – не золото, а доверие и надежность, восстановить которые в состоянии только центральный банк при готовности обменивать потерявшие доверие векселя частных эмитентов на собственную «суверенную» валюту. В любом случае именно к такому решению всегда эмпирически в конце концов и приходило руководство Банка, реагируя на сложившуюся ситуацию. Поэтому, естественно, наступил момент, когда экономисты поняли, что деньги – не товар, а кредит доверия, что дало им возможность ясно сформулировать свои взгляды на этот вопрос.

Однако расхождения относительно надлежащей политики при банковском кризисе бледнели перед гораздо более глубоким разногласием, касавшимся потребности в правительственной, главным образом денежно-кредитной, политике с целью более полного управления макроэкономикой. Традиционный взгляд на деньги как на товар, служащий посредником в процессе обмена, лежал в основе одного из самых известных постулатов, связанных с классической школой: так называемого экономического закона натурального обмена, который, несмотря на свой парадоксальный характер, признавался единственным, имеющим практическое значение. Это четко сформулировал Жан-Батист Сэй в своем «Трактате по политической экономии», вышедшем в 1803 году. Если деньги являются товаром, пишет Сэй, то нет никакого реального различия между национальной валютой и «частными деньгами»: золото остается золотом, отчеканено оно в виде монет или нет. Более того, так как выбор товара-посредника для обмена достаточно произволен, опасности дефицита денег не существует, так как предприимчивый торговый класс всегда сможет оперативно найти им альтернативу.