Жизнь на грани - читать онлайн книгу. Автор: Антон Задорожный cтр.№ 90

Кроме того, папа не препятствовал ее поступлению в художественное училище, а там она делала успехи. Вот и сейчас она тайком рисовала портрет своего любимого отца, чтобы подарить ему на день рождения.

И даже, может быть, признаться ему в любви.

8

Порнофильмы Антон не любил. Он предпочитал реальный секс. А те из роликов, которые он время от времени посматривал в интернете, когда после смерти дорогой жены был не готов к очередным интимным отношениям, скорее смешили его, чем вызывали возбуждение.

Ему были смешны трехметровые «сосисоны» порномужчин и накрашенные, словно на парад, лица порноженщин; смешно ему было также и то, когда в самый ответственный момент девушка старалась изобразить на лице улыбку и смотреть в камеру даже тогда, когда у внимательного наблюдателя создавалось впечатление, что ей самой противно то, чем она занимается; наконец, всякую охоту отбивало отсутствие сюжета в том порно, которое заявлялось как сюжетное: оказалось, что все эти видео можно было свести к двум или трем категориям. В категорию номер один Антон включал видео, где ученик приходит к учительнице домой поделать уроки (то есть потрахаться). Во второй категории у него оказывались ролики, в которых как бы брат заходит к моющейся в ванной как бы сестре, и они моются вместе (поправка: трахаются). Наконец, в третьей категории были видео, в которых полицейские не пойми зачем входят домой к развратной домохозяйке. Женщина недолго думая оплачивает свои штрафы за неправильную парковку натурой.

Антон, конечно, понимал, что секса хочется всем в своей мере. Но, насмотревшись таких видео, ему начало казаться, что всем хочется только секса.

Ему как зрителю полагалось получать удовольствие от происходящего в мониторе его компьютера, а он все чаще отвлекался на то, что ученик был похож на школьника, только если был так умен, что оставался в каждом классе по два года подряд. Или на то, что спальня домохозяйки походила на карикатурную пародию пряничного домика из жуткой детской сказки: казалось, весь интерьер комнаты был сделан из гипсокартона. А настоящая кровать, на которой рано или поздно разворачивалось все действо, лишь подчеркивала ненатуральность декораций.

Первые дни Антон искренне наслаждался всеми этими роликами, но не прошло и недели, как он понял, что еще чуть-чуть – и деградация будет неизбежна. Кроме того, Антону с его развитым аналитическим умом экономиста-управленца очень скоро стало просто скучно удовлетворяться подобным образом. Его скорее интересовало, как много денег приносит этим деятелям порноиндустрия и как много девушек и мальчиков получают от занятий сексом на камеру удовольствие.

Ему почему-то казалось, что если и получают, то не очень долго – любая работа рано или поздно становится просто работой. Если так, то будьте любезны – секс отдельно, а чувства отдельно. А хуже всего было, как он считал, то, что данная продукция обесценивала любовь, превращая женщину в товар, а мужчину – в самца, покупающего секс, который, в свою очередь, переставал существовать как нечто дарящее радость и приносящее удовлетворение. Секс как услуга превращался в недостижимого «сферического коня в вакууме».

Придя к такому противному для себя выводу, он бросил смотреть «порево». Времена года сменяли друг дружку, и вдовец постепенно вернулся к жизни. Заводил романы. Некоторые из них были действительно с хорошими женщинами. Другие были «отношениями на одну ночь». В итоге он понял, что все его новые отношения рушатся, так как он хочет видеть в новых женщинах любимую Ольгу, а кроме того, он недвусмысленно и отчетливо осознавал, что с каждым днем все больше и больше любит Машу.

В конце концов, живем мы (минимум) один раз, ведь никто не знает не только того, что будет после смерти, но и того, когда она позовет тебя за собой. Миллионы лет его не существовало. И вот, он прожил сорок пять лет, чтобы максимум еще через сорок пять обратиться в прах.

Ничтожная в сравнении с миром частичка, обладающая своими особенностями, надеждами, достоинствами и недостатками. Его не станет, а мир будет жить дальше. Как это будет происходить – непонятно, но время идет только вперед и не спрашивает, хочешь ли ты отмотать свою жизнь назад. Чтобы, положим, исправить прежние ошибки или пережить приятные моменты вновь, как впервые. Или, наоборот, сделать то, на что в свое время пойти не решился, а теперь вот жалеешь…

Поэтому, чтобы не жалеть, Антон, будучи навеселе после поздравлений с сорокапятилетием, решил с пакетом подарков от коллег вернуться домой и, обнаружив там Машу, выложить ей все как на духу. В крайнем случае все можно будет свести в шутку.

Она же, в свою очередь, целый день испытывала необычное для себя волнение и трепет, понимая, что у отца сегодня важная дата. Пропустив школу, она осталась дома, чтобы накрыть на стол, прибраться и вообще создать атмосферу праздника. Но если бы вы спросили Машу, что она сейчас делает и чувствует, она бы ответила, что и сама этого не знает. Ее, казалось, просто влекло делать так, а не иначе.

Особенно Машу радовало, что она успела написать папин портрет. Мало того что ей удавалось месяц прятать от него холст и держать все в секрете, так она еще была довольна конечным результатом.

Вообще говоря, Маша не очень любила портреты – они зачастую казались ей статичными и тусклыми, даже когда речь шла о классике. Но, вероятно, девушка вложила в мазки и краски всю свою душу, так что портрет получился жизнерадостным и игривым. На картине отец сидел за кухонным столом, улыбался и смотрел вперед. Он был в своем деловом костюме цвета голубой стали, который очень любил. На картине виднелась бордово-желтая полоска галстука. Костюм был расстегнут на несколько пуговиц. «Так что, – думала Маша мечтательно, – папочка поймет, что я нарисовала его вернувшимся с работы». Отец смотрел на нее с холста своими голубыми глазами, одной рукой опираясь на спинку стула – это надо, чтобы было видно его широкие плечи и красоту его сильных рук. На окне стояли цветы, и уличный свет, пробивающийся сквозь окно, освещал его загорелое лицо и русые волосы.

Маша хотела нарисовать и рабочий портфель отца, но подумала, что перегрузит картину деталями. Она и так допустила вольность, ведь знала, что папа, вернувшись с завода, в костюме за стол не садится. Исправлять было поздно, и к тому же ей показалось, что это придавало рисунку своеобразия.

Сдув попавшую на глаза челку, Маша поправила волосы и, взглянув с испугом на часы, попрыгала как белочка по коридору.

Вот уж в чем она себе отдавала отчет в тот день, так это в том, что вела себя как дура. Но девушка ничего не хотела с собой поделать – она была влюблена в папу, который с минуты на минуту вернется домой.

Напрыгавшись, она решила упаковать драгоценный холст в коричневую бумагу, но когда поняла, что от волнения у нее мало что получается, выскочив на лестничную площадку, выкинула бумагу в мусоропровод.

Отправив хлам в тартарары, Маша услышала, как кто-то вызвал лифт, и поспешно заскочила внутрь квартиры. Она нутром чувствовала, что это отец.

Все произошло неожиданно для них обоих. В этом было что-то театральное. Так бывает, когда смотришь хороший фильм или новый спектакль – с замиранием сердца, переживая за героев, как за себя самого, и при этом забывая, что сидишь в театре или в кино. Удивляясь тому, что все идет весьма гладко, словно по маслу, Антон в очередной раз почувствовал, что так должно было произойти. И это его «должно было» выходило за рамки логики, будучи необъяснимым.