Яд для Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Эдмундо Диас Конде cтр.№ 64

— Может, и так, — отозвался тридцать первый и, отвернувшись от двери, отошел в угол камеры, где в стене была расселина.

— Тридцать первый, ты меня слышишь? У него положение — похуже нашего. Даже надежды нет!

Что говорил дальше Проспер, его сосед уже не слышал. Опустившись на край койки, Жиль долго смотрел, теребя бороду, на две бумажки в своей руке — письма, о существовании которых позабыл много месяцев назад. Затем аккуратно развернул их, разгладил листки ладонью, очистил от грязи.

Сообщение из соседней камеры стало добрым предзнаменованием. Через пару дней случилось то, чего Жиль без устали требовал, пока не пал духом и не сдался: его вызвали к начальнику тюрьмы. И вот теперь, под бдительным оком конвоиров, он стоял, готовый использовать предоставившейся шанс.

Комендант Консьержери, почти единоличный правитель сего острога, был здоровенным типом с мрачной физиономией, один только вид которого говорил об отсутствии приятных манер. Бросив на заключенного быстрый взгляд поверх очков и не промолвив ни слова, он обмакнул перо в чернильницу и продолжил что-то писать на большом листе бумаги.

Жиль внешне мало изменился: у него лишь отросла неровная борода, да несколько поредела шевелюра.

Наконец комендант поднял глаза.

— Тридцать первый, не так ли?

— Да, господин начальник, — ответил Жиль.

— Как твое имя?

— Жиль, господин начальник.

— Фамилия?

— У меня ее нет, господин начальник.

— Ты знаешь, сколько сидишь здесь?

— Больше трех лет, господин начальник.

— Так оно и есть… — Взяв со стола бумагу, комендант уточнил: — Три года и сто шесть дней.

— Верно, господин начальник. Я хотел сказать…

— Молчать! Говори только когда спрашивают! — рявкнул один из конвоиров и, ухватив узника за шиворот, хорошенько встряхнул.

— Любопытное дело, — прокомментировал комендант, не обратив на это внимания. — Даже не столько из-за того, что ты зарегистрирован без имени — тогда таких было много, а потому что нет предписания о твоем заключении. Быть может, ты уже и не должен находиться за решеткой… Ты помнишь, за что тебя сюда поместили, тридцать первый?

— Да, господин начальник! — решительно ответил Жиль, сердце у которого забилось в груди с такой силой, что он испугался, что биение сердца может заглушить его голос: — За заговор против Узурпатора.

Комендант взял ту же бумагу и прочел: «Подозревается в заговоре».

— И поступил ты к нам первого июня пятнадцатого года. То есть еще при Бонапарте. Что же ты натворил, тридцать первый, что тебя упекли?

— Я пытался его убить, господин начальник.

— Ты, тридцать первый, порядочный человек, — весомо изрек комендант и, подписывая ордер, приказал: — Вернуть ему личные вещи. Кто покушался на Узурпатора, — добавил он с загадочной ухмылкой, — тот друг его величества короля, — и, глянув на расплывшиеся в подхалимских улыбках рожи подчиненных, резким взмахом руки велел всем покинуть кабинет.

В то время население затерянного в океане маленького скалистого острова Святой Елены едва насчитывало четыре тысячи человек, более двух тысяч из них составляли солдаты и офицеры гарнизона. Среди гражданских лиц число европейцев не достигало и восьмисот. Остальные — китайцы, индусы и негры, преимущественно рабы. Местные жители промышляли в основном морской торговлей.

Обо всем этом Жиль разведал быстро и без особого труда. И пришел к выводу, что наиболее верный способ попасть на остров — записаться в экипаж английского корабля, направляющегося в те края. Из Англии относительно часто отправлялись в плавание суда, маршрут которых пролегал через южную Атлантику. И потом, британский торговый бриг, пришвартованный у Святой Едены, естественно, не вызывал таких подозрений, какие мог вызвать французский. В английских портах в команды брали всех кого ни попадя, и сейчас, когда соседние страны не находились в состоянии войны, даже французу не сложно было попасть на английский корабль. У англичан не существовало так называемой книжки моряка, и через маклеров, подвизавшихся в портовых городах, любой бродяга мог запродать себя на борт хотя бы марсовым матросом.

Жиль тщательно продумал, как будет действовать, оказавшись на острове. Обычно корабли стояли там несколько дней, пополняя запас пресной воды. Его замысел заключался в том, чтобы сбежать с корабля непосредственно перед выходом из порта. Капитан, не имея возможности и времени искать его и ждать, будет вынужден срочно восполнить потерю, обратившись к услугам портового маклера. Опасаться не приходилось, в результате выигрывали все: и местный маклер, и судовладелец (за подмену платили всегда меньше, чем оставались должны дезертиру), и естественно, беглец. Что же касается строгостей содержания сосланного и всеми покинутого «корсиканского чудовища», разве могло это смутить Жиля с его-то опытом? Для получения разрешения на свидание, как он полагал, ему будет достаточно явиться к губернатору острова, изложить суть вопроса и представить письма, из которых следовало, что их податель — сын ссыльнопоселенца Бонапарта.

Воплощение плана началось с продолжительного и не лишенного трудностей подготовительного периода. Наконец, скопив немного деньжат, Жиль отбыл в Плимут. Там, в ожидании оказии, он днями напролет слонялся по причалам, пробавляясь случайными заработками.

Подписав наконец соглашение о своем зачислении в команду, Жиль получил аванс в размере месячного оклада, чего было вполне достаточно, чтобы приступить к осуществлению задуманного. Давненько он не видел сразу столько денег в руках и никогда прежде не тратил их столь рачительно.

Утром 15 апреля 1819 года над островом Святой Елены прогрохотало два пушечных залпа; первым британский гарнизон оповещал о наступлении нового дня, а вторым — о заходе в порт Джеймстауна торгового судна «Хайленд».

А уже без четверти десять утра близ господского дома в Лонгвуде — поселке, расположенном на равнине, куда из Джеймстауна поднималась извилистая дорога длиною примерно пять миль (английских, разумеется), появился странный незнакомец. Правда, следует признать: любой посетитель Лонгвуда мог показаться странным. В полумиле от особняка путника остановил пост охраны. Дежурный офицер со строгим выражением лица изучил предъявленную бумагу и, убедившись, что приказ подписан собственноручно губернатором, беспрепятственно пропустил его.

По причине отсутствия графа де Монтолона, первым, кто принял посетителя и был вынужден доложить о нем, стал камердинер Луи Маршан, молодой человек лет тридцати, пользовавшийся абсолютным доверием Наполеона.

Хотя с неба не упало ни капли дождя, Жиль буквально взмок, отчасти из-за волнения, отчасти из-за чувствительно влажного климата. Его тревожила мысль, что процедура испрашивания аудиенции может оказаться слишком сложной, и ему придется еще раз проделать этот путь. Уже в Лонгвуде, увидев вдоль каменной стены, окружавшей территорию вокруг особняка, часто расставленных солдат в красных мундирах, он приготовился к тому, что великий человек не примет его или ему придется очень долго ждать в приемной. И он совершенно не был готов к тому, что произошло на самом деле.