Яд для Наполеона - читать онлайн книгу. Автор: Эдмундо Диас Конде cтр.№ 14

— Это прачка, — молвил хозяин цирюльни.

Карета остановилась напротив крыльца, где юноша впервые увидел ту девчушку. Словно в подтверждение слов Марселя-старшего из кареты, склонив голову, вышла мать девочки. Вслед за этим двое мужчин с величайшей осторожностью вынесли из экипажа маленькое недвижимое тельце.

— Видимо, дочка, — высказал предположение младший Марсель.

Прежде чем он успел что-либо добавить, юноша пулей вылетел из цирюльни. Лавируя в собравшейся вокруг толпе, он не без труда протиснулся к карете, которая вдруг резко подала с места, заставив народ в испуге отпрянуть и расступиться. Мужчины с девочкой на руках, следовавшая за ними мать и несколько человек, видимо, родных или соседей, в это время уже поднимались по лестнице.

Юноша побежал следом и сразу наткнулся на двух кумушек, которые шушукались на крыльце.

— Надо же, какая беда! Побежала посмотреть, как грузят баржу, и на нее свалился тяжеленный тюк хлопка. Бедняжка! Ей ведь всего двенадцать!

Юноша в два прыжка одолел узкий коридорчик и оказался в комнатушке без окон, освещенной лишь свечой.

Личико девчушки словно излучало свет, а глаза, вопреки мрачным предположениям, были открыты, и взгляд ее был осмысленным. Мать стояла у изголовья, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, и юношу, несомненно, не заметила. Кроме матери, возле убогой кроватки стояли еще пятеро — женщина и четыре мужчины. Один из них, доктор, пощупав у девочки пульс, аккуратно положил ее ручку на простыню, посмотрел на мать и медленным, почти неуловимым жестом дал понять, что надежды нет.

— Позовите священника, — произнес он.

— Да перед таким ангелочком врата небесные сами раскроются, — сказала женщина, стоявшая рядом с несчастной матерью.

Юноша, не проронив ни слова, решительно подошел к пострадавшей, сопровождаемый взглядами, полными молчаливого укора. Возле доктора он остановился. Девочка вначале никак не отреагировала, но когда ее взгляд остановился на нем, ее личико внезапно преобразилось. Это было столь очевидным, что врач посторонился, давая ему подойти ближе. Теперь его заметила и безутешная мать. Но она лишь вздохнула и вновь отвела глаза.

На лбу девочки выступил обильный пот. Юноша без имени встал перед ней на колени и, едва касаясь, нежно погладил по волосам. В ответ она с нежностью протянула к нему ручку. Сколько времени это продолжалось, он не знал. Может быть, миг, а может — целую вечность.

Кто-то тронул его за плечо и помог подняться. Руки девочки уже лежали скрещенными на груди, глаза были полуприкрыты. Но она дышала. Только сейчас юноша заметил прикрепленную к стене над изголовьем тщательно ошкуренную и покрытую лаком деревянную дощечку с выведенным черными буквами именем — Сара.

Врач склонился над девочкой, проверяя, есть ли у нее еще реакции. Юноша стоял рядом, не сводя с нее глаз. Он внезапно понял, что хотел бы навсегда остаться в бедной комнатушке, где кровать, и тумбочка, и даже старые, проеденные жучком половицы знали прекрасного ангела, исцелявшего его от ночных кошмаров. Он испытывал нечто более сильное, чем боль. Девочка, которая запомнилась ему смотрящей в небо так, словно звезды поверяли ей свои тайны, приближалась к концу земного пути. И он понял, что с ней теряет часть себя.

Его о чем-то спросили, но он не ответил, лишь посмотрел на спрашивавшего долгим взглядом. Потом заморгал, вновь посмотрел на девочку — она все еще дышала, и дышала ровно, и тут его взяли под руку и вывели на лестницу.

К тому времени, когда безымянный юноша вышел на улицу, небо затянули тучи. С потухшим, ничего не видящим взглядом он побрел в направлении Сен-Дени. В голове не было ни единой мысли — он просто куда-то шел. Грудь сжимало, не хватало воздуха.

Приблизившись к зданию, где располагалось заведение мадам Бастид, он обогнул его и, войдя в калитку, направился было через каретный двор в свою каморку в конюшне. Но тут услыхал крики, доносившиеся с кухни. Знакомый ненавистный голос, до смерти опостылевший вой… Всю жизнь они донимают его, преследуют, заставляют мучиться и страдать. Машинально он изменил направление и устремился к задней двери кухни.

Не в его привычках было подслушивать у замочной скважины. Однако на сей раз этот мерзкий голос, этот базарный визг, которому самое место в хоре закоренелых грешников, орущих в геенне огненной, взвинтил его нервы, и, застыв у двери, он стал вслушиваться. Если нравственные законы ничто для Бога, пронеслось в его голове, если Творец безучастно взирает на смерть чистого, непорочного создания и дает ему умереть в двенадцать лет, стоит ли соблюдать какие бы то ни было правила?

— Но, госпожа, — узнал юноша голос Пьера, — куда я пойду? Кому я теперь нужен?

— А мне-то какое дело!

— Но я вижу довольно хорошо, клянусь вам…

— Ты мне больше не нужен. А что касается работы, то мальчишка прекрасно справляется и без тебя.

— Действительно, мальчик просто золотой, но если позволите… — Это уже был голос Камиллы.

— Позволить! Я только и слышу: позвольте то, позвольте это! Вы мне обрыдли со своими просьбами! — вопила хозяйка.

— Но госпожа, этот дом мне как родной. Куда я пойду? — не оставлял надежды Пьер. — Умоляю вас, позвольте мне остаться, и я больше никогда ни о чем не попрошу.

Юноша с такой силой схватился за ручку затвора, что пальцы побелели.

— Черт с тобой… — согласилась хозяйка. — Камилла, Аннетта, давайте-ка, тащите все свои кастрюли, плошки и горшки. Покончим с этим одним махом. — За дверью послышалась суета, грохот кухонной утвари. Юноша, казалось, отчетливо видел Пьера, вжавшегося в стену, трепещущего от ужаса перед каким-то новым испытанием, и содрогнулся. — Ты говоришь, что хорошо видишь? Так пройди же до той двери, не коснувшись и не разбив ни одной посудины, — распорядилась хозяйка.

За дверью повисла недобрая тишина.

Как юноша ни напрягал слух, ему не удавалось расслышать шагов Пьера, а ведь расстояние от одной двери до другой было значительным.

Юноша затаил дыхание. Он вдруг почувствовал себя трусом. Неужели ему недостанет мужества распахнуть дверь, ворваться и положить конец издевательству? Но тут раздался шум и негромкий крик, за дверью явно что-то разбилось. Юноша рывком отворил ее и увидел старика, лежавшего ничком на груде черепков.

— Вот стерва! — цедил сквозь зубы Пьер. — Грязная, продажная шлюха!

Юноша осторожно подхватил Пьера, помог подняться и усадил на деревянный табурет. Камилла бросилась промывать ему раны.

Молча понаблюдав за ними, хозяйка резко повернулась и, выходя из кухни, бросила:

— А ты, недоросль, чтобы через пять минут был у меня в будуаре, — и захлопнула дверь.

— Что ты наделал? Кто тебя дернул разговаривать с ней на кухне? И зачем ты сейчас ругался? Рехнулся, что ли? — кипятилась Аннетта.