Подменыш - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 37

Наконец слухи дошли до Иоанна, который, приехав на место, внимательно осмотрел все в округе, включая подвсплывшие над водой шатры и озлобленных, промокших до нитки людей, хотел было что-то пояснить, но промолчал.

Вместо этого он, по просьбе бояр, повелел привезти из Москвы царский животворящий крест и святить им воду, окропив ею вокруг всего стана полка. Едва это проделали, как сила волшебства мгновенно исчезла, причем бесследно. С этим трудно было поспорить, поскольку началось «бабье лето».

Между тем осадные работы продолжались. Дьяк Иван Выродков тайно, в двух верстах за станом, построил башню, вышиною в шесть саженей. Ночью ее придвинули вплотную к стене, поставив против Царевых ворот. На нее затащили множество огненных припасов, ухитрившись доставить наверх не только пятьдесят средних орудий, но даже десяток больших.

Едва рассвело, как самые искусные стрелки возвестили о том залпом. Лупить с башни по городу было куда как хорошо — возвышаясь над крепостными стенами, она предоставляла прекрасный обзор для стреляющих и возможность вести стрельбу прямой наводкой.

Уцелеть можно было только где-нибудь в яме, которые выкапывали для себя осажденные, или во рвах под городскими воротами, либо под стенами. Но все равно они не сдавались, стойко отбивая все попытки осаждающих придвинуть туры поближе ко рву. Лишь ценой огромных усилий люди князя Михаилы Воротынского сумели придвинуть туры к самому рву, поставив их напротив Арской башни и Царевых ворот, так что теперь между ними и городскими стенами оставался один ров в три сажени шириною и в семь глубиною.

Правда, беспечность чуть не погубила все дело. Придвинув туры ко рву, осаждающие беззаботно разошлись обедать, оставив немногочисленную стражу подле укреплений. Увидев это, казанцы вылезли изо всех нор и внезапно напали на туры. Русская стража растерялась, ударилась в бега, и воеводам еле-еле удалось успеть выстроить полки и в свою очередь ударить по татарам, сбив их в ров, откуда они по прорытым норам убегали в город. Туры были спасены, но это спасение весьма дорого обошлось осаждающим, потерявшим много убитых и раненых.

Опасные раны получили воеводы Петр Морозов и князь Юрий Кашин, которых еле сумели вынести на руках из гущи сражения. Сам князь Воротынский получил несколько ран, но поле боя так и не покинул, лишь время от времени вытирая застившую глаза кровь, струившуюся из раны на голове.

Несколько раз доставалось ему и от кривых татарских сабель, но спас крепкий доспех.

К тому же, пока кипел ожесточенный бой возле Арской башни, ногаи и казанцы сделали вылазку из Збойлевых ворот, где стояли туры передового и ертаульного полков. Правда, здесь воеводы были готовы к отражению удара и, хладнокровно подпустив врага поближе к турам, вначале дружным залпом из пищалей опрокинули его, а затем взяли в клещи, потеряв при этом менее десятка своих людей.

Уже около пяти недель русские воины стояли под Казанью. Пора было не просто подводить итоги, но и предпринимать решительные действия, потому что каждый пройденный день был на пользу осажденным. Погода, по счастью, еще баловала. Утро встречало людей хрустальной синью небес, но ближе к полудню солнышко уже начинало помаленьку прятаться за пушистые белые облачка.

«Это пока они белые и пока пушистые, — с тоской понимал Иоанн, поглядывая на небо. — Да и то можно считать, что господь расщедрился. Не сегодня, так завтра затянет все небо тучами, и начнется…»

Он не преувеличивал. Первый месяц осени был уже на исходе, а полагаться, что и октябрь тоже выдастся сухим, было глупо.

— Вчера надобно было идти до конца, — тихонько вздыхал Михайла Воротынский и с некоторым упреком во взоре поглядывал на Иоанна. Царь не отвечал, чувствуя свою промашку. Хотя на самом деле трудно было сказать — промашка это была или здравомыслящее решение, пусть слегка и припахивающее трусостью.

А началось все с того, что Иоанн, желая нанести осажденным урон посильнее, повелел подвести подкоп близ Арских ворот с целью взорвать землянки, где укрывались жители от русской стрельбы. Как раз вчера утречком немчин доложил, что все готово, и их, не мешкая, взорвали. Воспользовавшись образовавшимся на некоторое время оцепенением и растерянностью горожан, осаждающие, не теряя ни минуты, стали было подкатывать туры к Арским, Аталыковым и Тюменским воротам. Решив, что пришел час штурма, казанцы высыпали из города и схватились с русскими полками. Закипела битва.

Иоанн, чтобы ободрить своих воинов, сам поехал к ним. Те, увидев его, в яростном порыве накинулись на врага, который от такого неистового напора тут же попятился к родным стенам, пытаясь пробраться обратно в город. Атака вдохновленных личным присутствием государя оказалась столь стремительной, что, несмотря на отчаянное сопротивление врага, многие ратники оказались не только на стене и заняли башню близ Арского поля, но и прорвались в город и начали резаться с татарами прямо на улицах.

Вот тут-то и прискакал к Иоанну гонец от князя Михайлы Воротынского с просьбой дать команду остальным полкам тоже идти на приступ. Может, и впрямь стоило так поступить — кто знает? Иногда лихой наскок творит подлинные чудеса и приносит гораздо больше удачи, нежели планомерная и всесторонне подготовленная операция. Но Иоанн побоялся.

К тому же решающую роль сыграли два обстоятельства. Во-первых это было не в его характере. Сама жизнь с детства учила его совершенно другому. Это у вольных людей, которые работают в первую очередь на себя, была распространена поговорка: «Чем раньше начнем, тем раньше закончим». У холопов она звучала точно так же, но с ехидным продолжением: «…и тем раньше дадут новую работу». Это окончание перечеркивало все усердие. Получалось, что нет никакого смысла надрываться и утруждать себя, поскольку всю господскую работу не переделаешь и до скончания века — обязательно подкинут что-нибудь новое.

Тому же самому учил Иоанна и Федор Иванович, дескать, негоже царю принимать решения второпях, ибо от каждого из них зависят не только судьбы многих людей, но зачастую и сама крепость державы. «Не семь, но семижды семь раз отмерь, — приговаривал он каждый раз, ставя своему воспитаннику очередной мат в шахматной партии и тут же пояснял: — Вот почто ты очертя голову на меня накинулся? Али не видал, что я тоже ходы делаю? Почто не задумался — куда я клоню? За себя подумать — полдела. Оно и легко, и просто. А ты за ворога своего подумай. Конечно, его мысль понять тяжелее, но без того тебе, как воеводе главнейшему, даже не деньга цена, а и того меньше. И сам погибнешь, и людишек погубишь. Зрел я, яко ты своей фигуркой ко мне в гости под короля нацелился, токмо ведал, что не успеешь, что я тебя опережу».

Так же получалось и здесь. Проломы были невелики, ратников с князем Воротынским — раз-два и обчелся, а пока остальные, что сейчас спокойно ждут команды царя, стоя в своих станах, начнут собираться, да пока дойдут до города, и князя и его людей вырезали бы не один, а несколько раз. Всех. Полностью. Вот и не стало бы фигурки, упрямо рвущейся к неприятельскому корольку, а вместе с нею и изрядного количества пешек.