Великий маг - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 50

Молодой мужчина в переднем ряду поднял руку. Я кивнул:

– Да, слушаю вас.

Видимо, я в чем-то нарушил формулу, двое иронически улыбнулись, ну да ладно, мне плевать, все можно списать на новые приемы в инфизме. А когда получается, то вот так и выявляются эти самые новые.

Он встал, сказал очень серьезно:

– Но это очень большое поле деятельности. Не жаль его терять без боя?

– Мы на многих полях проиграем, – сказал я. – К примеру, европейцам практически нечего ловить на соревнованиях по пинг-понгу, там чем мельче человечек, тем он быстрее двигается. Понятно, что мировые чемпионаты должны разыгрываться между китайцами и прочими вьетнамцами. То же самое с нашими предками. Нам еще надо доказывать, что князь Кий в каком-то веке существовал и основал город Киев, но никто не сомневается, что в том же году император Карл Великий защищал Европу от наступающего ислама, сражался во множестве битв. Хроники запечатлели имена крупнейших его военачальников, а барды написали известную «Песнь о Роланде», так что имена отважного рыцаря и его меча-спаты Дюрандаль стали известными по западному миру за несколько столетий до рождения Рюрика… О котором все еще спорят: был ли он, или же это самое «Рюрик» нечто сакральное, вымышленное?

– Но почти доказано, – сказал он беспомощно.

Я перевел дыхание и закончил:

– Но теперь, допустим, что хоть какое-то из этих положений насчет Рюрика или вообще наших древностей удалось доказать. К примеру, наши славянские рати тоже участвовали во взятии Древнего Рима. Ну и что? Мы все равно в положении догоняющих!.. Мы всего лишь сумеем прилепиться к тем, участие которых, к примеру, германцев, и так бесспорно: да, вестготы и остготы, герулы и гепиды, то есть древние германцы, взяли приступом Рим. А мы же докажем только, что тоже на каком-то участке истории сумели догнать Европу?..

Второй слушатель или студент, еще не знаю, как они называются, спросил нетерпеливо с места:

– А как бы вы назвали перевод игры на наше поле?

– А не спорить, – ответил я, – что мы – молодой народ!.. Не понимаю, почему лучше быть старой и дряхлой нацией, подобно египтянам или айсорам, чем молодым и устремленным в будущее народом, у которого все впереди?.. Зато, если перевести игру на это поле, то легко доказать… или по крайней мере, доказывать, что мы – высшая раса, избранные, богоизбранные, все остальные – отработанный пар, а вот нам предназначено изменить мир, потому нас и призвал Творец на арену истории позже всех, чтобы именно мы повели одряхлевшее стадо народов вперед в коммунизм… или еще куда-нибудь в светлое, прекрасное, замечательное! То самое, которое выбираем мы, а не другие выбирают для нас.

Первый молодец и этот второй старательно записывали, глядя на мониторы и шевеля губами, в то время как трое таких же крепких, но с некоторой нездоровой бледностью, посматривали на меня почти с нескрываемой враждебностью. Еще выглядит серьезным уже немолодой мужик посредине, этот что-то шепнул соседу, тот кивнул и бросил шепотом несколько слов в микрофон в уголке рта. Он да эти двое, что задавали вопросы, выглядят людьми, что пришли не просто проходить курс инфизма, а выловить некоторые идеи, способны укрепить нашу оборону или хотя бы закрыть некоторые из дыр.

На правой стороне, где трое смотрят достаточно враждебно, поднялся один в красивой бархатной рубашке, весь из себя, томный и многозначительный, спросил с расстановкой:

– Господин Факельный… ваша последняя вещь, как отметили критики, отдает примитивизмом. В то же время вы, как я слышал, но пока не нашел подтверждения, стараетесь писать… гм… умно. Вы не объясните противоречие?

– Спасибо, садитесь, – сказал я. – Дело в том, что я пишу для разных аудиторий. А это значит, что с каждым надо разговаривать на его языке. Например, песня для армии должна быть примитивной. Ну, как вон «Маруся». Нет, дело не в том, что она должна быть маршевой, иначе все песенки нынешних поп-звезд сплошные марши!.. Да-да, под «Сюзанну» или «Моя любовь» ноги сами начинают топать, но те песни поумнее, выше классом, а солдату нельзя быть умным, иначе может додуматься, что на фиг вообще воевать, а командир у них – дурак, приказы дурака выполнять – преступление перед родом человеческим…

В передних рядах хихикнули, крепкий парень указал глазами на экран своего монитора. Сосед тоже заулыбался, посмотрел на меня особенно ехидно. Ладно, я к этому привык. Не ехидничают только на серостью, над Коперником или Галилеем смеялись куда больше, чем надо мной.

– Да и нам посылать в бой инженера, – продолжил я, – или начинающего программиста как-то неловко и нелепо. Бесцельная трата дорогого материала, в то время как дурака послать в бой вроде бы нормально. По крайней мере ничто ни в груди, ни в голове не протестует. Ведь эти дураки и так все подъезды загадили, по ночам под окнами либо на мотоциклах гоняют без глушителей, либо под гитары орут что-то матерное. В армию таких, в армию!.. И здесь будет чище, и в армии пригодятся. А погибнут – хрен с ними. Это умнее, чем держать в тюрьмах. Но, чтобы такой вот пошел в армию, а там отдал жизнь за Родину или еще за что-нибудь, главное, чтобы отдал, надо писать хорошо, писать именно для него! Для его понимания.

Еще несколько минут я говорил о различных аудиториях и различном подходе, звонок прозвенел неожиданно резко. Я вздрогнул, привык к более мелодичным звукам, а этот прямо-таки казарменный, солдатский. Инстинктивно отошел за стол, ибо хотя у слушателей возраст не совсем школьный, но я сам в свое время заканчивал ВЛК, мы тоже были не дети, все уже лауреаты и признанные гении, но когда звучал звонок, все вскакивали и, не дослушивая лектора, сбивая друг друга с ног, мчались в буфет.

Помню, лектор, старый, седой и похожий на классический образ композитора, покачал головой и обронил фразу, что вот читает он лекции в ВПШ, в Военной Академии, в Академии Наук, но везде человек, садясь за парту, превращается в школьника со всеми его прелестями. И даже почтенные генералы, заслышав звонок, вскакивают точно так же живо и бегут, застревая в дверях, в буфет, в буфет…

Все сидели и выжидающе смотрели на меня. Я через силу улыбнулся.

– Ладно, о приемах на следующем занятии. Лекция окончена, все свободны!

Они поднимались, очень вежливые и воспитанные, закрывали сверхплоские пальмбуки. Я, не веря глазам, наблюдал, как уступают друг другу проход, даже задерживаются за столами, давая пройти другим, а уж женщин так и вовсе пропустили вперед, несмотря, что все равны, и любую можно отпихнуть с дороги.

На часах табло показывало, что время лекции уже закончилось. Ого, да я орел, если так быстро справился с первой в жизни лекцией, сам бы не поверил. Неужели превращаюсь в говоруна? Который не столько пишет, сколько рассказывает, как пишет, как придумывает, что задумывает, в какой момент гениальная мысль посетила мою сверхгениальную голову?

В коридоре стоял Михаил, двигал пальцем на тачпаде пальмбука. Судя по движениям, играет в аркадку. Увидев, как выхожу, сунул пальмик в нагрудный карман, подошел с протянутой рукой.