Айседора Дункан. Модерн на босу ногу - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Андреева cтр.№ 48

Ответ сразу же обезоружил готовую к бою Дункан.

«Я сын Эллен Терри», – скромно улыбнулся Гордон Крэг, наблюдая, как изменяется выражение лица Айседоры. Она же из грозной валькирии Брунгильды вдруг обмякла в крохотном креслице, смущенно зардевшись и уставившись на молодого человека глазами влюбленной кошки. Сын Эллен Терри, тот самый мальчик, о котором она думала в Лондоне, посещая спектакли с участием его матери! Это была судьба!

Айседора еще хлопала глазами, когда вошедшая в гримерку дочери Дора по-своему оценила ситуацию, пригласив молодого человека поужинать у них дома. Как ни странно, если бы ни мать, Айседора вряд ли догадалась бы взять с собой Крэга, перенеся встречу на другой день, но Дора произнесла свое роковое приглашение. Втроем они сели в коляску и вскоре уже весело общались за накрытым столом, где их поджидала Елизавета. В хорошей компании, как известно, время течет достаточно быстро, и вскоре Елизавета и Дора отправились в свои комнаты, а привыкшая к ночному образу жизни Айседора продолжала, как ни в чем не бывало, болтать с Крэгом. Точно так же она общалась с Тоде, Андрэ Бонье, Шарлем Нуфларом и его величеством королем Фердинандом Болгарским. Все как всегда, ничего необычного. Однако, вернувшись в гостиную утром, Дора не обнаружила ни дочери, ни ее гостя. Айседоры не оказалось ни в ее собственной спальне, ни в комнатах, в которых мирно дремали сорок дунканят. Ночью Айседора сбежала вместе с Крэгом, не оставив даже коротенькой записки. Не ожидающая подвоха от сына самой Эллен Терри, Дора была обескуражена. Елизавета требовала немедленно обратиться в полицию, написав заявление о похищении, но тогда бы пострадала репутация Айседоры. По всему выходило, что она бежала с Крэгом по доброй воле. Поэтому пришлось ждать, когда беглецы сами дадут о себе знать, продолжая, как ни в чем не бывало, работать в школе и делая вид, будто бы не происходит ничего из ряда вон.

Что же до беглой Айседоры и ее кавалера, путь их лежал в местечко Потсдам, где они сняли номер в гостинице, назвавшись супружеской парой. После нескольких лет воздержания Айседора чувствовала себя на гребне счастья, что же до Крэга, то тот вообразил, будто великая танцовщица теперь будет целиком и полностью принадлежать исключительно ему.

Понимая, что мать заставит ее вернуться домой, Айседора не писала ей, хотя похитивший ее авантюрист в буквальном смысле слова не имел за душой ни единого пенни, и после достаточно тучных, зажиточных лет, когда Айседора имела возможность питаться в самых лучших ресторанах, удовлетворяя любой свой гастрономический или иной каприз, теперь по милости судьбы она снова погружалась в нищету.

Самое обидное, что у нее не было возможности хотя бы заехать домой, для того чтобы взять немного денег. Покинув гостиницу в Потсдаме, они вернулась в Берлин, где любовников приютила знакомая Айседоры Эльза де Брюгер, обожавшая философию свободной любви и, по всей видимости, в результате поведавшая о новом романе Айседоры Дункан журналистам.

Гордон Крэг с матерью Эллен Терри в спектакле «Мертвое сердце»

Проведя у Эльзы целый день, Крэг отвез свою возлюбленную в ателье, которое уже несколько месяцев снимал. Айседора запомнила черный, навощенный пол, усыпанный искусственными лепестками роз, и то, что это ателье стояло совершенно пустым, то есть там не было даже кровати. Впрочем, там не было ни стола, ни стульев, ни какой-нибудь кухоньки, где можно было готовить. Обычно Крэг столовался в кафе на первом этаже, но так как деньги у него давно вышли, еду он брал раз в день, в долг. Когда служанка из кафе приносила заказ, Айседора была вынуждена выходить на балкон, прячась от любопытных глаз. Так продолжалось целых две недели, за которые Айседора узнала все, что только можно было узнать о современном театре, и чуть не заработала язву желудка на дешевых сосисках, которыми была вынуждена питаться ежедневно, заедая их хлебом.

К концу первой недели Дора не выдержала, и, превозмогая стыд, отправилась в полицию и посольство, требуя немедленно разыскать и арестовать подлого соблазнителя Гордона Крэга.

Чертыхаясь и проклиная все на свете, импресарио бегал по городу, отменяя один за другим заранее назначенные спектакли. Понимая, что не сегодня-завтра скандал просочится в прессу, пришлось разместить в газетах объявление о внезапной болезни мисс Дункан. Плохо разбираясь в медицине, Елизавета указала единственный знакомый ей диагноз: воспаление миндалевидных желез – болезнь, от которой чуть не умерла одна из воспитанниц школы Дункан. Но правда все равно вырвалась наружу.

Узнав о поведении Айседоры, несколько меценатов, добровольно жертвовавших небольшие суммы на ее школу, с отвращением отказались принимать какое-либо участие в предприятии, затеянном столь безнравственной особой. Не помогло даже то, что Елизавета слезно молила их не покидать оставшихся временно без попечения, брошенных своей названной матерью сорок очаровательных ангелочков. Посвященная в интригу Эльза расписывала роман своей подружки во всех мыслимых и немыслимых подробностях, предвосхищая порнофильмы грядущего.

Через две недели Айседора уже задыхалась в четырех стенах любовного гнездышка, кроме того, ее отчаянно тошнило… то ли от несносной пищи, то ли от реформаторского театра, то ли от самого Крэга. Как оказалось достаточно скоро, следствием болезни миндалин явилась беременность. Кроме того, опять повторилась ситуация с Ромео: «Зачем тебе танцевать, когда ты можешь сидеть дома и затачивать мои карандаши».

С Крэгом Айседоре было либо очень хорошо, либо невыносимо скучно. Тогда она начинала задумываться о том, почему она, вместо того чтобы танцевать и преподавать в школе, сидит на жестком черном полу, рядом с мужчиной, занятым своими делами и не обращающим внимания на нее?

Когда после двухнедельного отсутствия Крэг и Айседора перешагнули порог виллы семейства Дункан, мать громогласно прогнала «подлого соблазнителя», и некоторое время все занимались только тем, чтобы доказать окружающим, будто бы ничего не произошло. Был спешно вызван импресарио, который получил не только извинения якобы болевшей все это время танцовщицы, но и заверения в готовности выступать. Елизавета собрала дам из попечительского комитета, но все они с деланной брезгливостью отказались впредь спонсировать проекты любовницы Крэга.

Собственно, проблема заключалась лишь в одном – у многих были любовники и любовницы, об этом знали, перешептываясь по темным углам, и терпели, потому что адюльтер тщательно скрывался. В случае Айседоры имя Крэга появилось в скандальной истории с самого ее начала. А это уже было недопустимо по законам морали. Узнав о том, что еще совсем недавно радушно принимающие у себя знаменитую танцовщицу спонсоры нынче бросили ее на произвол судьбы, Айседора сняла зал филармонии, где разразилась лекцией о танце как об искусстве раскрепощения, завершив спич правом женщины любить и производить на свет детей по собственному желанию. В зале шикали, свистели, возмущенные берлинцы стучали об пол зонтиками, тростями, громыхали стульями и, громко ругаясь, покидали зал.