Варяг - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Поселягин cтр.№ 45

Попрощавшись с довольными торговцами, они оказались не из Новгорода, а из Твери, давно путь держат, я отплыл. Сам Василий уже в шестой раз этим путём идёт, как говорит, каждый такой поход за товаром и продажа своего сам-три, а то и сам-четыре бывает. То есть прибыль в четыре раза больше получает. Выгодно получается, раз ходят так далеко за товаром.

Лодкой на буксире я вывел баркас на середину реки и, перебравшись на борт судна, пошёл к Новгороду. Василий там был, очень хвалил большой и богатый торг, а вот жителей ругал за спесь. Наверное, с кем-то схлестнулся, теперь, видимо, всем жаловаться будет. Идти в одиночку было интересно, я поглядывал на берега, замечал оборудованные места стоянок для отдыха. Наверняка и тати тут присмотрели удобные места для нападения. А что, ночью атаковал – и кому повезёт. Я теперь решил избегать таких стоянок, на самом деле хорошая приманка – тати знают, что тут можно дождаться жирного торговца и взять его на нож. В полон, то есть в рабство, тоже брали и продавали. Любой товар денег стоит, даже люди.

Ушёл я от лагеря, где мы провели ночь, не так и далеко. Пока была возможность и не имелось свидетелей, я решил припрятать часть своего ценного имущества, включая трофеи, взятые сегодня, а это золото и серебро, ну и испанские сундуки, как раз в тот, где немного было потрачено серебра, поместятся остальные трофеи – украшения и разная ювелирка. Я заметил какой-то приток и завёл баркас в него, поднялся почти на километр. Тут укрыл судно под ивой и, подтянув лодку, забрался в неё. Вернувшись по своим следам, стал осматривать берег Волхова. Нашёл в одном месте приметную излучину, как ориентир она годилась отлично. Высчитал примерное расстояние от углов русла реки и, подхватив лопату, стал копать. Основной ориентир не только река, а также крупный валун с меня ростом, что врос в землю метрах в ста.

Лопата у меня была, а как же, ещё в Индии приобрёл, металлическая, только рукоятка из дерева. Не путайте с пехотной у меня на спине, это другое. Лопата мне была нужна для обустройства лагеря, очага, всегда её в этом деле использовал. Вот так, поглядывая на изредка появлявшиеся суда на реке, я и копал. С реки меня практически не было видно, да и я укрывался; ещё чего, показывать место схрона? Как бы то ни было, к вечеру яма глубиной в два с половиной метра была готова. На лодке я сходил к своему баркасу, но сундук взял один, и так перевес был. Доставил до берега и волоком дотащил его до ямы, где осторожно, используя верёвки, спустил на дно. Вернулся на баркас, когда уже полностью стемнело, и, забрав второй сундук с серебром и украшениями, снова направился к схрону. К полуночи сундуки были закопаны. Лишнюю землю мешками отнёс к реке, ссыпав в воду, а дёрн аккуратно уложил на место. Земля утрамбована, я попрыгал на ней, но небольшой бугорок оставил на случай, если та всё-таки осядет. У меня было кожаное ведро, я пару раз сбегал к реке и полил повреждённую траву, чтобы та не погибла и не выделялась своим цветом. Вот такие дела. Фактически всё убрал, остался один кошель с медью, самая ходовая разменная монета, серебром и с пятком золотых монет.

Остаток ночи я досыпал. Проснулся часам к десяти и, позавтракав, направился на лодке к схрону. Проверка при свете дня прошла не очень, следы видны, незамеченные мной при свете луны. Убрал их и, довольный, вернулся к баркасу. Покинув приток и снова выйдя на воды Волхова, направился к Новгороду.

До вечера я прошёл большую часть пути, уже надеялся, что завтра увижу Новгород, однако судьба снова повернулась ко мне тем милым местом, на котором сидит. Честно скажу, за другими судами приглядывал, но без фанатизма, поэтому, когда встречный ушкуй, что шёл на вёслах, вдруг резко повернул ко мне и на его борту появились вооружённые люди, стало для меня неожиданным, но растерянность длилась долю секунды, и я бросился к носовой пушке, прикрываясь щитом. В него ударило две стрелы, и пробило три арбалетных болта. Вот суки. Один арбалетный болт пришпилил мою руку к щиту. Кости вроде не пробило, но онемение начало растекаться, болевого шока пока нет, но рана всё равно серьёзная. Пушка была заряженной, поэтому, сдёрнув чехол и словив на щит ещё несколько стрел, я прицелился и выстрелил, почти в упор, ушкуй был уже в десяти метрах. Грохот выстрела и сноп свинцовой картечи смёл с палубы большую часть вооружённых бандитов – а кто ещё это мог быть? – а меня сбило с ног. В этот раз в щит прилетела сулица. С трудом встав, кособоко, похоже, ещё и рёбра треснуты, удар в щит был страшен, руку не сломал, а рёбрам досталось по инерции, я, хромая, метнулся к ружьям. На палубе у меня стояло наготове три ружья, остальные, включая штуцер, – в арсенале, и я последовательно сделал три выстрела. Разгром был от картечи из пушки, ружьями я добил сопротивление. Ушкуй подходил по инерции по течению, вёсла были опущены в воду, гребцы большей частью плавали в лужах крови, поэтому я метнул крюк и привязал трофей к своему баркасу, чтобы его не унесло. Уже потом связку подогнал к камышам, где бросил якорь баркаса. За палубой чужака я приглядывал с особым вниманием, и тут же гасил попытки встать выстрелами из револьвера. На поражение бил.

После того как якорь был сброшен в воду и суда, хрустя камышом, замерли, я осторожно выдернул болт из щита. Хорошо, сулица не застряла в нём, а, отскочив, упала на палубу, не пришлось ещё с дополнительной тяжестью ходить. Теперь самое сложное – вытащить болт из руки. Сбегав за своими медицинскими инструментами, я осторожно разрезал руку и аккуратно извлёк его, потом прочистил рану и изредка, сквозь стиснутые зубы, рыча от боли, промыл и зашил рану, крепко забинтовав. Одной рукой было неудобно, да и шатало меня как от боли, так и от потери крови, но после перевязки стал ощупывать рёбра. К счастью, с диагнозом я ошибся: синяк большой будет, но рёбра целые. Приведя себя в порядок, повесив раненую руку на косынку, я перелез на борт ушкуя и стал его осматривать. Кончик шашки так и жалил, хоть ранен был тать, хоть убит. Недобитков мне ещё не хватало.

Вдруг снизу в палубный люк кто-то застучал, доски палубы аж били по ногам, и раздались крики о помощи.

– Кто там? – подойдя к люку в трюм, спросил я.

– Люди мы, новгородские. Я торговец пушниной Матвей, со мной один из команды моей ладьи, а ещё шесть девушек на продажу. Это судно людоловов. Мою ладью сегодня бандиты на рассвете на щит взяли. Всех побили.

– Ясно, сейчас открою.

Скинув запор с люка, я откинул его и скомандовал:

– Выходите по одному.

– Не можем мы, связанные.

– А стучали как? – удивился я.

– Матрос мой встал и головой, подпрыгивая, стучал. Сейчас без сознания.

– Хорошо постучал, – невольно хохотнул я.

Присев рядом с люком, я всмотрелся в темноту трюма. Когда глаза привыкли, действительно увидел рядок девушек – вот гады-людоловы, самых красивых и фигуристых отбирали, – а также двух связанных окровавленных мужчин. Один был без сознания и с большой шишкой на голове. Во втором по одежде легко можно было опознать торговца.

Лестницу я нашёл у кормы, к борту была привязана. Отвязал и спустил в трюм, после чего ещё раз осмотрелся. Все девушки были с кляпами, то-то так тихо, а вот торговец от кляпа избавился, под его ногами лежал кожаный обслюнявленный комок, поэтому и мог говорить. Достав нож, я перерезал путы, освободив всех, и велел подниматься наверх. Матрос пришёл в себя, когда на него ведро воды вылили, и мы вдвоём, раздевая татей до исподнего, стали сбрасывать их в воду. Всех отправили, в живых никого не было, я и каюты осмотрел. Кстати, хоть и речное, но большое судно, на борту порядка тридцати татей было. Торговец, увидев хозяина судна, его тело, нашпигованное картечью, долго пинал, проклиная. Товар, людей и судно он потерял. Взяли их легко, ладью повели, видимо, в отстойник, в команде не было десяти человек, а вот его решили в рабство продать. Хорошо, я им подвернулся.