Генерал Ермолов. Сражения и победы легендарного солдата империи - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Погодин cтр.№ 145

– Рассказывайте все то детям, – говорил он, – не мне. Клятвам вашим не верю: они для вас то же, что для меня понюхать табаку. Мне известна вся низость ваших поступков; известны и те меры, которые приняты, чтобы не допустить до меня пленных. Не дерзайте оправдываться: еще сегодня один из таких несчастных бросился с крыши к стоявшему у нашего обоза караулу. Подлое поведение ваше я опубликую во всеобщее сведение. Попробуйте заставить меня молчать. Нас здесь 200 человек среди войск ваших; прибавьте к ним еще 100 батальонов, и я не более вас буду уважать. Наследника же вашего предупредите, что если во дворце, в числе его телохранителей, узнаю русского солдата, то, невзирая на его присутствие, я вырву его у вас.

Слова эти и грозный тон, в котором они были произнесены, привели каймакама в крайнее замешательство. Он думал было оправдываться, но напрасно: Ермолов разбивал его на каждом шагу и, насказав ему в заключение еще много горьких истин, прекратил переговоры и удалился.

Следующее заседание имело тот же характер.

Но противодействие, встреченное в освобождении пленных и беглых, не осталось без достойного отмщения.

Известно, что Аббас-Мирза находился в непримиримой вражде за наследство со старшим своим братом Мамед-Али-Мирзой, лишенным этого права потому, что мать его была не каджарского племени, а христианкой, которая у персиян может быть только невольницей. Столь очевидное возвышение каджаров, пользовавшихся особенным уважением высшей власти и занимавших лучшие должности в государстве, возбудило к ним ненависть народа, в котором образовались две партии: каджарская, сосредоточившая все свои надежды на Аббас-Мирзе, и партия недовольных, принявшая сторону обиженного Мамед-Али-Мирзы. К поддержанию и постоянному разжиганию вражды двоих братьев немало способствовала и собственная неосмотрительность шаха, вверившего Аббас-Мирзе управление провинциями, некогда отторгнутыми от Турции, жители которых не успели слиться с персиянами, тогда как Мамед-Али-Мирзе отдал области, в коих жили знатнейшие и коренные фамилии Персии, которых он привязывал щедротой и отвращением от всего, что было противно древним обычаям народа. Впоследствии, чтобы ослабить старшего сына, он поставил его в некоторую зависимость от Аббас-Мирзы, разрешив последнему образовать у себя регулярные войска и лишив этого преимущества Мамед-Али-Мирзу. С этой же целью, при заключении Гюлистанского трактата, была предложена IV статья, принятая генералом Ртищевым, рассудившим за благо давать Аббас-Мирзе титул наследника. Этого-то последнего признания, порученного по инструкции ближайшему усмотрению Ермолова, самым настойчивым образом добивался Аббас-Мирза, на что его в особенности побуждали англичане, хорошо знавшие, что влияние их может существовать только в его царствование и что при Мамед-Али-Мирзе им трудно будет удержаться в Персии, так как он питает к ним полнейшую ненависть.

Но усилия Аббас-Мирзы на этот раз не достигли цели, Ермолов оставил Тавриз, не поддавшись на удочку, будучи глубоко убежден, что уступкой наследнику он вместе с тем оказал бы важную услугу англичанам, упрочив их влияние в Персии в ущерб собственных наших интересов.

Рядом с переговорами происходили почти ежедневные свидания с Аббас-Мирзой. Вниманию его и любезностям не было конца. То он приглашал Ермолова на загородную прогулку, то на смотр какой-либо отдельной части войска, а однажды даже на обед – случай небывалый, чтобы христианин ел в одной комнате и в одно время с наследником.

Кроме обычных визитов со стороны вельмож и частых посещений англичан, Ермолова навестил сардар Эриванский, вызванный в Тавриз по какому-то важному делу.

15 сентября посольство праздновало день коронации государя, а 19-го – имело прощальную аудиенцию у Аббас-Мирзы, вручившего при этом случае Ермолову свое ответное письмо на высочайшую грамоту. Вот его содержание:

«Украшением пера и началом письма служит имя Аллаха миро-держца, единого Творца (да будет священно имя Его!), который, сделав согласие сердец государей спокойствием земель света, смывает пыль несогласия сладкою водою приязни и наставляет племена рабов на путь истины.

Потом блистательные перлы похвалы, в коей находит удовольствие священная беседа и которая сияет в собрании людей, представляются его высокому величеству, великому императору, величественному дяде, в великолепии подобному Александру, государю, коего слава возвышена до степени Сатурна и которого престол – небо, покровителю государств и украшающему справедливость, счастливому и блистающему в короне.

Засим представляется зеркалу ума, украшающего свет, что счастливая грамота высокостепенного, знаменитого посла, кавалера, генерала, начальника артиллерии Алексея Ермолова доставила украшение своим получением и государственный смысл оной умножил душевную дружбу и приязнь. Вышеозначенный высокостепенный посол довольно объяснил склонность блистательного сердца Е. В-ва ко мне, просителю, чем и удостоверился я в благосклонности высокой души, ибо верность сердца меня, просителя, в том убеждает, а от сердца к сердцу дорога одна. Добрые качества Е. И. В-ва стали известны всему свету, равно как и благосклонность его ко всем приятелям ясна подобно солнцу.

Хотя прежде сего произошло несколько неприятностей, но ныне, волею единого Аллаха, основания несогласия совершенно уничтожены и правила согласия устранили узлы раздора; с обеих сторон язык каждого превозносит дружбу, а старания всех принимаются за приязнь, и если бы после сего утвержденного согласия какое-нибудь дело в глазах судящих по наружности было показано в другом виде, исправление того всегда легко при высокой воле Е. И. В-ва, потому что ежеминутно зефир постоянства в дружбе несет благоухание соединения до обоняния обеих держав; дружелюбие изгладит из сердца несогласие и ежедневно станет являться то, что желательно душе. Воля Аллаха высказалась в окончательном утверждении сей дружбы, и заключение оной совершилось с обоюдного согласия обоих государств. Того ради и дабы сделать угодное высокой императорской воле, сей проситель, как подобало, также споспешествовал своими стараниями соглашению и посол Е. В-ва отпущен от двора великого государства довольным и вполне удовлетворенным.

Как вышеозначенный посол, исполнив должности посольства при его величестве государе и при сем просителе надлежащим образом, отправляется ныне обратно, то и искренняя приязнь требовала, чтобы я письменно исполнил долг дружбы.

Время счастия да будет соединено с веселием и радостию!

Друг чистосердечный и верный в приязни, наследник знаменитого государства Аббас-Мирза.

Писано в хранимом городе Тавризе».

В печати написано: «Перл Шахова моря – Аббас».

Особенный лист, приложенный к письму Аббас-Мирзы к государю императору:

«Е. И. В-во извещается, что императорские подарки, которые по совершенной приязни сделали честь послать, доставлены так, как надлежало, чрезвычайным послом знаменитой Российской державы. Всякая вещь из оных, смотря по дружбе, показалась приятнее самых лучших вещей света, и в самом деле они достойны славы Е. И. В-ва и приличны меня, просителя. Посол хорошим обхождением своим также возрадовал мое сердце, исполненное верностью, и обязанности посольства исполнил дружески».